Все насекомые попрятались, и теперь искать жучков, выцарапывать их из убежища стало еще трудней.
Как-то в полдень Ореха, который, как всегда, поселился в одной норе с Пятиком, разбудил Шишак и сказал, что его зовет Кехаар. Орех прямиком побежал к поморнику. Он сразу заметил, что птица линяет. Голова побелела, и только вокруг глаз остались темно-коричневые круги Орех поздоровался и невероятно удивился, услышав, что Кехаар отвечает на ломаной, спотыкающейся лапини. Кехаар подготовил коротенькую речь.
- Местер Орек, тфои кролики много трудились, - сказал Кехаар. - Я еще не фсе… Скоро фсе.
Кехаар сбился на лесное наречие.
- Местер Шишак парень што надо.
- Да, это так.
- Он сказать - у фас нет подрушек. Нет фобще. Фам плохо.
- Да, это правда. И мы не знаем, что делать. У нас нет ни одной крольчихи.
- Слушай. У меня ба-альшой, кароший план. Крылья - карошо. Ветер коншится, я - лететь. Для фас. Искать подрушек и сказать, где есть. А?
- Какая замечательная мысль, Кехаар! Как ловко ты это придумал! Ты хорошая птица.
- В этот год у меня тоше нет подрушки. Ошень поздно. Все подрушки уше в гнездах, на яйцах.
- Очень жаль.
- Другой раз. Теперь искать для фас.
- Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы тебе помочь.
На следующий день ветер стих, и Кехаар два раза ненадолго вылетал из норы. Но прошло три дня, пока он смог отправиться на поиски. Стояло прекрасное июньское утро. Он то и дело выхватывал из травы водившихся во множестве на холмах улиток, раскалывая огромным клювом их белесые домики, и вдруг неожиданно повернулся к Шишаку и сказал:
- А теперь я полететь для фас.
Он распахнул крылья. Над Шишаком взвилась двухфутовая арка, он замер, а белоснежные перья затрепетали над его головой в своеобразном прощании. Прижав на поднявшемся ветру уши, Шишак наблюдал, как Кехаар тяжеловато поднялся в воздух. Его тело, стройное и прекрасное на земле, показалось снизу похожим на коротенький толстый цилиндрик, спереди у которого меж круглых черных глазок торчал красный клюв. Поморник завис над Шишаком, раскинув крылья, то срываясь вниз, словно в яму, то поднимаясь. Потом он набрал высоту, скользнул вбок над зеленым лугом и исчез за северным склоном. Шишак вернулся в буковый лес доложить, что поморник отправился на разведку.
Его не было несколько дней - такого кролики не ожидали. Орех, зная, как Кехаар тоскует без пары, решил даже, что больше они ею не увидят, что их друг прямиком полетел к Большой Воде и к своей орущей гнездящейся стае, о которой с таким воодушевлением рассказывал Шишаку. Орех, как мог, скрывал свое беспокойство, но однажды, оставшись с Пятиком наедине, не выдержал и спросил, что тот об этом думает.
- Он вернется, - не колеблясь, ответил Пятик.
- А с чем?
- Откуда мне знать, - отозвался Пятик. Но позже в норе, когда они оба задремали, он вдруг забормотал: - Дары Эль-Ахрайраха. Обман… страшная опасность… жизнь рода. - Орех, проснувшись, пристал было к нему с расспросами, но Пятик, кажется, даже не заметил, как что-то сказал вслух.
Почти целые дни Орех наблюдал за небом, ожидая возвращения Кехаара. Он стал резким, угрюмым, и как-то раз, когда Колокольчик съязвил, что, мол, от тоски по пропавшему другу у местера Шишака мех на шапочке полинял, Орех показал, что такое гнев Главного сержанта , - он ударил беднягу и гонял по всему «Улью» до тех пор, пока не вмешался Падуб и не выручил своего преданного шута.
День клонился к вечеру, дул легкий северный ветер, приносивший из полей Сидмонтона медовый запах, когда вдруг в «Улей» стремглав ворвался Шишак и крикнул, что появился Кехаар. Орех, подавив волнение, приказал всем держаться в сторонке и не мешать. Правда, поразмыслив, решил захватить с собой Пятика и Шишака.
Они нашли Кехаара в его гнезде. Оно стало зловонное, грязное - все в помете. Кролики никогда не оставляют помет в норе, и привычка Кехаара пачкать собственное жилище всегда вызывала у Ореха отвращение. Но на этот раз ему так хотелось услышать новости, что он чуть не обрадовался скверному запаху.
- Рад снова видеть тебя, Кехаар, - сказал он. - Ты устал?
- Крыло устает. Шутъ полетит, шуть не летит, но фсе в порядке.
- Хочешь есть? Собрать для тебя жучков?
- Карошо Карошо Отлишные ребята. Много жушков (Для Кехаара все насекомые были «жучки»).
Очевидно, все эти дни ему не хватало своих приятелей-опекунов, и он сам, пожалуй, даже обрадовался возвращению. И хотя теперь он вполне мог прокормиться сам, Кехаар требовал той заботы, которую, по его мнению, заслужил. Шишак сбегал за кормом раз, другой, - Кехаар гонял его взад-вперед до заката. Наконец, пронзительно взглянув на Пятика, он сказал:
- Местер Маленький Форожей, ты средь знаешь, што я принес, а?
- Понятия не имею, - ответил Пятик довольно резко.
- Тогда я скашу. Я облетать фесь этот холм, туда-сюда, солнце фстало, солнце село. Кроликов нет. Никого нигде.
Он замолчал, а Орех внимательно посмотрел на Пятика.
- Потом я летать фниз. Там на небольшом холме - ферма и большие дерефья. Снаете?
- Нет, не знаем. Но продолжай.
- Я покашу. Это недалеко. Уфидите. Там - кролики. Шивут в коробке, у шеловека. Снаете?
- У человека? Ты сказал «у человека»?
- Та, та, у шеловека. Под нафесом в коробке. Шеловек носит еду. Снаете?
- Да, такое бывает, знаем, - сказал Орех. - Мне приходилось слышать. Это прекрасно, Кехаар. Ты очень старался. Но это не то, что нужно, не так ли?
- По-моему, там есть крольчихи. В ба-альшой коробке. А больше кроликов нет - ни в лесу, ни в поле. Во фсяком случае, я их не фидел.
- Плохо.
- Постой. Я еще скашу. Теперь слушай. Через день я лететь, когда солнце посередине неба. Я лететь к Большой Фоде.
- Значит, ты улетишь? - спросил Шишак.
- Нет, нет, пока нет. Но по дороге есть река, снаете?
- Нет, так далеко мы не заходили.
- Есть река, - повторил Кехаар. - И там город кроликов.
- На другой стороне реки?
- Нет, нет. Фы идти в эту сторону - фсе фремя поля. Толго бешать, потом прибешать в город кроликов, ошень польшой. За ним дорога из шелеза, и только потом - река.
- Дорога из железа? - спросил Пятик.
- Та, та, из шелеза Фы не фидеть такой? Их делают люди.
Кехаар говорил с таким акцентом и так отрывисто, что кролики сами не знали, понимают они, о чем речь, или нет. «Дороги из желеча» знакомы любой чайке, а приятели даже слышали о ней впервые в жизни, и когда Кехаар, устав объяснять, потерял терпение, лишь расстроились оттого, что так плохо знают этот мир. Орех торопливо размышлял. Две вещи все же понятны. Наверняка Кехаар нашел к югу от их холма большой кроличий городок, и чем бы там ни оказалась злосчастная «дорога из железа», ни ее, ни реку переходить не надо. Значит, если он понял правильно, все это не помеха.
- Кехаар, - сказал он, - давай кое-что уточним. Ни река, ни дорога не помешают нам попасть в кроличий городок?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
Как-то в полдень Ореха, который, как всегда, поселился в одной норе с Пятиком, разбудил Шишак и сказал, что его зовет Кехаар. Орех прямиком побежал к поморнику. Он сразу заметил, что птица линяет. Голова побелела, и только вокруг глаз остались темно-коричневые круги Орех поздоровался и невероятно удивился, услышав, что Кехаар отвечает на ломаной, спотыкающейся лапини. Кехаар подготовил коротенькую речь.
- Местер Орек, тфои кролики много трудились, - сказал Кехаар. - Я еще не фсе… Скоро фсе.
Кехаар сбился на лесное наречие.
- Местер Шишак парень што надо.
- Да, это так.
- Он сказать - у фас нет подрушек. Нет фобще. Фам плохо.
- Да, это правда. И мы не знаем, что делать. У нас нет ни одной крольчихи.
- Слушай. У меня ба-альшой, кароший план. Крылья - карошо. Ветер коншится, я - лететь. Для фас. Искать подрушек и сказать, где есть. А?
- Какая замечательная мысль, Кехаар! Как ловко ты это придумал! Ты хорошая птица.
- В этот год у меня тоше нет подрушки. Ошень поздно. Все подрушки уше в гнездах, на яйцах.
- Очень жаль.
- Другой раз. Теперь искать для фас.
- Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы тебе помочь.
На следующий день ветер стих, и Кехаар два раза ненадолго вылетал из норы. Но прошло три дня, пока он смог отправиться на поиски. Стояло прекрасное июньское утро. Он то и дело выхватывал из травы водившихся во множестве на холмах улиток, раскалывая огромным клювом их белесые домики, и вдруг неожиданно повернулся к Шишаку и сказал:
- А теперь я полететь для фас.
Он распахнул крылья. Над Шишаком взвилась двухфутовая арка, он замер, а белоснежные перья затрепетали над его головой в своеобразном прощании. Прижав на поднявшемся ветру уши, Шишак наблюдал, как Кехаар тяжеловато поднялся в воздух. Его тело, стройное и прекрасное на земле, показалось снизу похожим на коротенький толстый цилиндрик, спереди у которого меж круглых черных глазок торчал красный клюв. Поморник завис над Шишаком, раскинув крылья, то срываясь вниз, словно в яму, то поднимаясь. Потом он набрал высоту, скользнул вбок над зеленым лугом и исчез за северным склоном. Шишак вернулся в буковый лес доложить, что поморник отправился на разведку.
Его не было несколько дней - такого кролики не ожидали. Орех, зная, как Кехаар тоскует без пары, решил даже, что больше они ею не увидят, что их друг прямиком полетел к Большой Воде и к своей орущей гнездящейся стае, о которой с таким воодушевлением рассказывал Шишаку. Орех, как мог, скрывал свое беспокойство, но однажды, оставшись с Пятиком наедине, не выдержал и спросил, что тот об этом думает.
- Он вернется, - не колеблясь, ответил Пятик.
- А с чем?
- Откуда мне знать, - отозвался Пятик. Но позже в норе, когда они оба задремали, он вдруг забормотал: - Дары Эль-Ахрайраха. Обман… страшная опасность… жизнь рода. - Орех, проснувшись, пристал было к нему с расспросами, но Пятик, кажется, даже не заметил, как что-то сказал вслух.
Почти целые дни Орех наблюдал за небом, ожидая возвращения Кехаара. Он стал резким, угрюмым, и как-то раз, когда Колокольчик съязвил, что, мол, от тоски по пропавшему другу у местера Шишака мех на шапочке полинял, Орех показал, что такое гнев Главного сержанта , - он ударил беднягу и гонял по всему «Улью» до тех пор, пока не вмешался Падуб и не выручил своего преданного шута.
День клонился к вечеру, дул легкий северный ветер, приносивший из полей Сидмонтона медовый запах, когда вдруг в «Улей» стремглав ворвался Шишак и крикнул, что появился Кехаар. Орех, подавив волнение, приказал всем держаться в сторонке и не мешать. Правда, поразмыслив, решил захватить с собой Пятика и Шишака.
Они нашли Кехаара в его гнезде. Оно стало зловонное, грязное - все в помете. Кролики никогда не оставляют помет в норе, и привычка Кехаара пачкать собственное жилище всегда вызывала у Ореха отвращение. Но на этот раз ему так хотелось услышать новости, что он чуть не обрадовался скверному запаху.
- Рад снова видеть тебя, Кехаар, - сказал он. - Ты устал?
- Крыло устает. Шутъ полетит, шуть не летит, но фсе в порядке.
- Хочешь есть? Собрать для тебя жучков?
- Карошо Карошо Отлишные ребята. Много жушков (Для Кехаара все насекомые были «жучки»).
Очевидно, все эти дни ему не хватало своих приятелей-опекунов, и он сам, пожалуй, даже обрадовался возвращению. И хотя теперь он вполне мог прокормиться сам, Кехаар требовал той заботы, которую, по его мнению, заслужил. Шишак сбегал за кормом раз, другой, - Кехаар гонял его взад-вперед до заката. Наконец, пронзительно взглянув на Пятика, он сказал:
- Местер Маленький Форожей, ты средь знаешь, што я принес, а?
- Понятия не имею, - ответил Пятик довольно резко.
- Тогда я скашу. Я облетать фесь этот холм, туда-сюда, солнце фстало, солнце село. Кроликов нет. Никого нигде.
Он замолчал, а Орех внимательно посмотрел на Пятика.
- Потом я летать фниз. Там на небольшом холме - ферма и большие дерефья. Снаете?
- Нет, не знаем. Но продолжай.
- Я покашу. Это недалеко. Уфидите. Там - кролики. Шивут в коробке, у шеловека. Снаете?
- У человека? Ты сказал «у человека»?
- Та, та, у шеловека. Под нафесом в коробке. Шеловек носит еду. Снаете?
- Да, такое бывает, знаем, - сказал Орех. - Мне приходилось слышать. Это прекрасно, Кехаар. Ты очень старался. Но это не то, что нужно, не так ли?
- По-моему, там есть крольчихи. В ба-альшой коробке. А больше кроликов нет - ни в лесу, ни в поле. Во фсяком случае, я их не фидел.
- Плохо.
- Постой. Я еще скашу. Теперь слушай. Через день я лететь, когда солнце посередине неба. Я лететь к Большой Фоде.
- Значит, ты улетишь? - спросил Шишак.
- Нет, нет, пока нет. Но по дороге есть река, снаете?
- Нет, так далеко мы не заходили.
- Есть река, - повторил Кехаар. - И там город кроликов.
- На другой стороне реки?
- Нет, нет. Фы идти в эту сторону - фсе фремя поля. Толго бешать, потом прибешать в город кроликов, ошень польшой. За ним дорога из шелеза, и только потом - река.
- Дорога из железа? - спросил Пятик.
- Та, та, из шелеза Фы не фидеть такой? Их делают люди.
Кехаар говорил с таким акцентом и так отрывисто, что кролики сами не знали, понимают они, о чем речь, или нет. «Дороги из желеча» знакомы любой чайке, а приятели даже слышали о ней впервые в жизни, и когда Кехаар, устав объяснять, потерял терпение, лишь расстроились оттого, что так плохо знают этот мир. Орех торопливо размышлял. Две вещи все же понятны. Наверняка Кехаар нашел к югу от их холма большой кроличий городок, и чем бы там ни оказалась злосчастная «дорога из железа», ни ее, ни реку переходить не надо. Значит, если он понял правильно, все это не помеха.
- Кехаар, - сказал он, - давай кое-что уточним. Ни река, ни дорога не помешают нам попасть в кроличий городок?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119