То, что он взял с собой Чернова, говорило о многом.
Скорее всего, Чернову, не имевшему опыта руководства масштабными операциями, отводилась роль козла отпущения. «Желаете наказать кого-нибудь? А вот он здесь, извольте! По рогам ему, да промеж ему! Три шкуры спустим с нерадивого, только глазом моргните!»
Ну, а Чернов, получив заслуженную порку, будет пытаться найти кого-нибудь, стоящего на ступеньку ниже — своего собственного козла отпущения. А для этой роли как нельзя больше подходит полковник Башкирцев. Вот только…
Свалить вину на Башкирцева ему не удастся. Полковник кивнул, улыбаясь своим мыслям, и раскрыл папку.
— Завизируйте, пожалуйста! Сейчас, — он взглянул на часы, висевшие над входом в кабинет председателя, — 17:08.
Секретарь взял у Башкирцева бумаги: копии приказов об отключении мобильных операторов и рапорт на имя председателя ФСБ, в котором полковник подвергал сомнению правильность действий Чернова.
Секретарю потребовалось менее минуты, чтобы ознакомиться с документами. В Организации не любили людей, сачущих через голову начальства; тех, кто хоть раз проявил нелояльность по отношению к руководству, обычно заносили в негласный «черный список». И появление на столе председателя документа, подобного рапорту Башкирцева, означало ЧП, прежде всего для того, кто подал рапорт.
Секретарь нахмурился; копии приказов об отключении он положил на стол, а рапорт держал в руках, словно предлагал, пока не поздно, взять его обратно.
Башкирцев закрыл папку и убрал руки за спину. Он ждал, когда секретарь поставит на бумаги число, время и личный штамп.
Секретарь еще раз посмотрел на полковника и наткнулся на его уверенный взгляд.
— Хорошо, — сказал он. Зеленые цифры на электронном табло сменились. — 17:09, — сказал секретарь и завизировал документы.
Башкирцев поблагодарил его кивком головы, четко развернулся через левое плечо и вышел из приемной.
Он в первый раз за всю службу вступил в эти закулисные игры, вышел на поля кабинетных сражений, но, обдумывая свой поступок, Башкирцев понимал, что другого выхода у него не было.
Чтобы попасть в кабинет, в котором было назначено совещание, министрам пришлось пройти целый ряд процедур.
Сначала их провели через комнату, где в воздухе явственно пахло медикаментами; затем в течение двух-трех минут облучали мощными ультрафиолетовым лампами. Но и эти меры предосторожности показались устроителям совещания недостаточными. Место во главе стола, где должен был сидеть президент, обнесли прозрачным плексигласовым экраном.
Большие часы в углу кабинета, стилизованные под «ампир», давно уже пробили четыре часа пополудни. Все, кроме президента, были на месте, а он не появлялся. На памяти собравшихся такого еще не бывало: президент никогда не опаздывал.
Председатель ФСБ Евстафьев оглядывал лица федеральных министров. Все были собранны и напряжены. Обычно в ожидании начала совещания министры негромко переговаривались, обсуждая какие-нибудь не самые важные вопросы. О главных говорили на самом совещании. Но сегодня все молчали, будто желая подчеркнуть значение одной единственной темы, ради которой они собрались.
Президент появился в 16:14, и не из парадного коридора, как обычно, а из неприметной боковой двери, о существовании которой не всякий догадывался.
Послышался шум отодвигаемых стульев: президента приветствовали стоя. Президент прошел на свое место, передвинул приготовленные для него бумаги и пригласил всех садиться. Обычно он это делал еще на ходу: с разрешающим жестом рукой и коротко кивал. Но сегодня выдержал нарочитую паузу — разговор предстоял очень серьезный.
Цепкий глаз Евстафьева подметил еще одну деталь. Министры были одеты сообразно обычному протоколу — черные или темно-синие костюмы, рубашки и галстуки. Президент же выглядел подчеркнуто скромно — строгий костюм и черная водолазка. По разумению председателя ФСБ, это не сулило ничего хорошего. Евстафьев превратился в одну чуткую вибрирующую антенну, улавливающую любое изменение в привычной атмосфере.
Президент некоторое время листал бумаги, лежавшие перед ним на столе, затем вопросительно посмотрел на Евстафьева. Это должно было означать: «Как? Разве вы еще не начали?» Председатель выдержал этот взгляд и тут же отпасовал его генералу Чернову. Чернов заерзал и втянул голову в плечи. Больше всего ему хотелось убежать отсюда.
Евстафьев не стал дожидаться, пока президент обратится к нему лично: он почему-то был уверен, что услышит не доброжелательное — «Николай Митрофанович», а сухое и отстраняющее «вы».
— Юрий Геннадьевич, — сказал Евстафьев. — Доложите, пожалуйста.
Чернов кивнул, словно клюнул невидимое зерно, рассыпанное перед ним по столу, встал я подошел к специально подготовленному экрану. Кто-то из референтов включил проектор, связанный с ноутбуком, и на экране появилась карта Москвы.
Карта была выполнена в миролюбивых зеленых тонах; с юго-востока на северо-запад тянулась цепочка красных пятен, напоминавших отвратительные нарывы. Красные пятна обозначали очаги эпидемии. Эти данные уже шесть часов назад устарели.
Чернов прокашлялся.
— Вчера, двадцатого сентября, около семи часов утра по московскому времени в столичное управление ФСБ РФ поступило сообщение о возможном проникновении на территорию города лица, инфицированного штаммом А-Эр-Си-66. Данный вирус обладает высокой степенью вирулентности и способен поражать все слои населения, все возрастные группы, в большинстве случаев вызывая смерть больного. Управлением были приняты меры по изоляции возможного носителя… которые, к сожалению, не принесли результатов. С высокой долей вероятности можно предполагать, что носителю все-таки удалось проникнуть в город и тем самым создать реальную угрозу для распространения эпидемии.
Региональными управлениями здравоохранения был предпринят целый комплекс профилактических мер. В течение суток с момента получения сигнала не было зарегистрировано ни одного случая заболевания…
— Значит ли это, что их действительно не было? — перебил президент. — Или больные просто не обращались за медицинской помощью?
— Я думаю, — Чернов подыскивал правильные, нейтральные выражения, — что ни одну из этих причин нельзя исключить.
Президент кивнул.
— Продолжайте.
— Начиная с сегодняшнего утра ситуация несколько изменилась — в худшую сторону. По сообщениям из районных поликлиник, количество вызовов врачей на дом превысило среднестатистическое в 1, 8 раза. Городская станция «скорой помощи» отмечает двукратное увеличение вызовов. Наибольшее количество обращений за медицинской помощью отмечено в регионах, выделенных на карте в красный цвет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Скорее всего, Чернову, не имевшему опыта руководства масштабными операциями, отводилась роль козла отпущения. «Желаете наказать кого-нибудь? А вот он здесь, извольте! По рогам ему, да промеж ему! Три шкуры спустим с нерадивого, только глазом моргните!»
Ну, а Чернов, получив заслуженную порку, будет пытаться найти кого-нибудь, стоящего на ступеньку ниже — своего собственного козла отпущения. А для этой роли как нельзя больше подходит полковник Башкирцев. Вот только…
Свалить вину на Башкирцева ему не удастся. Полковник кивнул, улыбаясь своим мыслям, и раскрыл папку.
— Завизируйте, пожалуйста! Сейчас, — он взглянул на часы, висевшие над входом в кабинет председателя, — 17:08.
Секретарь взял у Башкирцева бумаги: копии приказов об отключении мобильных операторов и рапорт на имя председателя ФСБ, в котором полковник подвергал сомнению правильность действий Чернова.
Секретарю потребовалось менее минуты, чтобы ознакомиться с документами. В Организации не любили людей, сачущих через голову начальства; тех, кто хоть раз проявил нелояльность по отношению к руководству, обычно заносили в негласный «черный список». И появление на столе председателя документа, подобного рапорту Башкирцева, означало ЧП, прежде всего для того, кто подал рапорт.
Секретарь нахмурился; копии приказов об отключении он положил на стол, а рапорт держал в руках, словно предлагал, пока не поздно, взять его обратно.
Башкирцев закрыл папку и убрал руки за спину. Он ждал, когда секретарь поставит на бумаги число, время и личный штамп.
Секретарь еще раз посмотрел на полковника и наткнулся на его уверенный взгляд.
— Хорошо, — сказал он. Зеленые цифры на электронном табло сменились. — 17:09, — сказал секретарь и завизировал документы.
Башкирцев поблагодарил его кивком головы, четко развернулся через левое плечо и вышел из приемной.
Он в первый раз за всю службу вступил в эти закулисные игры, вышел на поля кабинетных сражений, но, обдумывая свой поступок, Башкирцев понимал, что другого выхода у него не было.
Чтобы попасть в кабинет, в котором было назначено совещание, министрам пришлось пройти целый ряд процедур.
Сначала их провели через комнату, где в воздухе явственно пахло медикаментами; затем в течение двух-трех минут облучали мощными ультрафиолетовым лампами. Но и эти меры предосторожности показались устроителям совещания недостаточными. Место во главе стола, где должен был сидеть президент, обнесли прозрачным плексигласовым экраном.
Большие часы в углу кабинета, стилизованные под «ампир», давно уже пробили четыре часа пополудни. Все, кроме президента, были на месте, а он не появлялся. На памяти собравшихся такого еще не бывало: президент никогда не опаздывал.
Председатель ФСБ Евстафьев оглядывал лица федеральных министров. Все были собранны и напряжены. Обычно в ожидании начала совещания министры негромко переговаривались, обсуждая какие-нибудь не самые важные вопросы. О главных говорили на самом совещании. Но сегодня все молчали, будто желая подчеркнуть значение одной единственной темы, ради которой они собрались.
Президент появился в 16:14, и не из парадного коридора, как обычно, а из неприметной боковой двери, о существовании которой не всякий догадывался.
Послышался шум отодвигаемых стульев: президента приветствовали стоя. Президент прошел на свое место, передвинул приготовленные для него бумаги и пригласил всех садиться. Обычно он это делал еще на ходу: с разрешающим жестом рукой и коротко кивал. Но сегодня выдержал нарочитую паузу — разговор предстоял очень серьезный.
Цепкий глаз Евстафьева подметил еще одну деталь. Министры были одеты сообразно обычному протоколу — черные или темно-синие костюмы, рубашки и галстуки. Президент же выглядел подчеркнуто скромно — строгий костюм и черная водолазка. По разумению председателя ФСБ, это не сулило ничего хорошего. Евстафьев превратился в одну чуткую вибрирующую антенну, улавливающую любое изменение в привычной атмосфере.
Президент некоторое время листал бумаги, лежавшие перед ним на столе, затем вопросительно посмотрел на Евстафьева. Это должно было означать: «Как? Разве вы еще не начали?» Председатель выдержал этот взгляд и тут же отпасовал его генералу Чернову. Чернов заерзал и втянул голову в плечи. Больше всего ему хотелось убежать отсюда.
Евстафьев не стал дожидаться, пока президент обратится к нему лично: он почему-то был уверен, что услышит не доброжелательное — «Николай Митрофанович», а сухое и отстраняющее «вы».
— Юрий Геннадьевич, — сказал Евстафьев. — Доложите, пожалуйста.
Чернов кивнул, словно клюнул невидимое зерно, рассыпанное перед ним по столу, встал я подошел к специально подготовленному экрану. Кто-то из референтов включил проектор, связанный с ноутбуком, и на экране появилась карта Москвы.
Карта была выполнена в миролюбивых зеленых тонах; с юго-востока на северо-запад тянулась цепочка красных пятен, напоминавших отвратительные нарывы. Красные пятна обозначали очаги эпидемии. Эти данные уже шесть часов назад устарели.
Чернов прокашлялся.
— Вчера, двадцатого сентября, около семи часов утра по московскому времени в столичное управление ФСБ РФ поступило сообщение о возможном проникновении на территорию города лица, инфицированного штаммом А-Эр-Си-66. Данный вирус обладает высокой степенью вирулентности и способен поражать все слои населения, все возрастные группы, в большинстве случаев вызывая смерть больного. Управлением были приняты меры по изоляции возможного носителя… которые, к сожалению, не принесли результатов. С высокой долей вероятности можно предполагать, что носителю все-таки удалось проникнуть в город и тем самым создать реальную угрозу для распространения эпидемии.
Региональными управлениями здравоохранения был предпринят целый комплекс профилактических мер. В течение суток с момента получения сигнала не было зарегистрировано ни одного случая заболевания…
— Значит ли это, что их действительно не было? — перебил президент. — Или больные просто не обращались за медицинской помощью?
— Я думаю, — Чернов подыскивал правильные, нейтральные выражения, — что ни одну из этих причин нельзя исключить.
Президент кивнул.
— Продолжайте.
— Начиная с сегодняшнего утра ситуация несколько изменилась — в худшую сторону. По сообщениям из районных поликлиник, количество вызовов врачей на дом превысило среднестатистическое в 1, 8 раза. Городская станция «скорой помощи» отмечает двукратное увеличение вызовов. Наибольшее количество обращений за медицинской помощью отмечено в регионах, выделенных на карте в красный цвет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63