Лицо покрывали бесформенные красные пятна. В руке он держал телефонную трубку.
Карлов стоял на пороге и, склонив голову, с любопытством рассматривал Чернова. Тот вздрогнул — от предчувствия чего-то страшного и неотвратимого — и аккуратно положил трубку на рычаги.
Карлов подошел ближе и вперил немигающий взгляд в переносицу генерала.
— Приведите себя в порядок, Юрий Геннадьевич, — сказал он.
Чернов молчал. Казалось, он потерял способность двигаться.
— Ну?!
Карлов резко согнул в локте левую руку. Чернов дернулся, словно хотел защититься от этого ужасного человека.
Карлов аккуратно поправил накрахмаленный манжет белоснежной сорочки. Повернул запонку, любуясь своим отражением в маленьком золотом прямоугольнике.
— Я жду, Юрий Геннадьевич. Приведите себя в порядок, — повторил Карлов.
— На каком… основании? — спросил Чернов, приглаживая волосы. — Что вам надо? — он застегнул верхнюю пуговицу рубашки и затянул узел галстука.
— Мне? — усмехнулся Карлов. — Мне от вас ничего не надо. Это вам надо. Сделать выбор.
— Какой… выбор? — спросил Чернов, понимая, что выбора у него нет.
— Выбор очень простой. Сами? Или — я? Где ваше личное оружие?
Чернов машинально потянулся к ящику стола, но на полпути остановил руку и, словно испугавшись, что она начнет действовать сама по себе, положил ее на стол. Затем — вторую. Для верности он даже сцепил пальцы.
— Не надо… — тихо сказал Чернов.
— Это — не ваш выбор, — мягко сказал Карлов. — Ваш выбор я уже обозначил. Сами? Или — я?
Чернов тяжело задышал. Из-под наспех причесанных волос показались две струйки пота. Одна из них стекла по виску и крупной каплей нависла над правым глазом. Чернов прищурился и, резко выдохнув углом рта, сдул каплю. Он боялся расцепить пальцы, но галстук душил его, как удавка.
Карлов покачал головой.
— Не стоит. Вам надо выглядеть достойно. На вашем месте, при такой… несколько полноватой шее, я бы носил рубашки с мягким воротом.
— Что? — спросил ошарашенный Чернов.
— Я говорю — с мягким воротом, — Карлов плавно потянул себя за уголки воротника сорочки. — Понимаете? Чтобы нигде не жало. И цвет этот не ваш. И галстук не тот. Узор слишком крупный, понимаете?
— Что? — Чернов никак не мог понять, сходит он с ума или уже сошел. Или — что было вероятнее всего — сумасшедшим был этот загадочный человек, о котором в Организации ходили легенды.
— Галстук у вас мягкий, без подкладки, — продолжал Карлов. — Здесь бы хорошо смотрелся косой узел, но он — не слишком официальный. Его нельзя вязать с пиджаком такого фасона. А вам бы подошел «кембриджский лотос». Вы умеете вязать «кембриджский лотос»?
Карлов расстегнул пиджак и отодвинул правую полу. Чернов увидел плоский ПСМ в черной кобуре, висевшей на брючном ремне генерала.
— Я вас научу, — пообещал Карлов. — Только давайте сначала определимся. Сами? Или — я?
Чернов подался вперед. Карлов видел, какой тяжестью налились его плечи.
— Сам! — сказал он и потянулся к ящику стола.
— Отлично. Дайте мне ваше личное оружие.
Чернов вдруг понял, что не может не повиноваться. Этот человек в элегантном костюме действовал на него магнетически.
Он рывком открыл ящик, не глядя, нашел пистолет и бросил его на край стола.
— Спасибо! — Карлов сделал два шага вперед и взял пистолет.
Он снял оружие с предохранителя и передернул затвор, досылая патрон в патронник. Затем вытащил обойму и положил ее на стол. Пистолет с одним патроном отдал Чернову.
— Бритва Оккама, — сказал он нечто непонятное.
— Что?
— «Не делай с большим то, что можно сделать с меньшим». Одного должно хватить.
Чернов держал пистолет в дрожащей руке, думая о том, что ему мешает выстрелить в Карлова. Тот, не отрываясь, смотрел ему в глаза, и Чернов видел, что Карлов прекрасно понимает, о чем он думает.
Это продолжалось почти минуту. Затем уголки рта Карлова дрогнули, губы сложились в некое подобие улыбки.
— Нам пора, Юрий Геннадьевич.
— Я… позвоню жене? — просительно сказал Чернов.
— Ваша жена — очень достойная женщина, — медленно, почти по слогам, сказал Карлов. — Зачем дарить ей такое тяжелое воспоминание? На всю оставшуюся жизнь?
— Вы правы… — согласился Чернов.
— Это — мужское дело. Я помогу вам. Смотрите мне в глаза и делайте то, что я говорю.
— Да-да-да… — Чернов судорожно закивал, как китайский болванчик, и поднес пистолет к виску.
— Не так, — поправил его Карлов. — В рот.
— Да, — Чернов послушно открыл рот и сунул в него ствол.
— Смотрите мне в глаза, Юрий Геннадьевич!
Чернов, как загипнотизированный, уставился в холодные стальные глаза Карлова.
— Медленно… Нажимайте на спуск. Медленно…
В наступившей тишине послышался легкий щелчок. Спуск полностью выбрал свободный ход; еще одно движение, и раздастся выстрел.
— Все, — сказал Карлов. — Смотрите мне в глаза, Юрий Геннадьевич. Когда я моргну, просто сделайте движение пальцем. Одно короткое движение пальцем. Когда я моргну. Одно движение. Смотрите мне в глаза, Юрий Геннадьевич… — речь его звучала плавно, почти распевно, успокаивая и убаюкивая.
Чернов покраснел, лицо словно раздулось от натуги; капли пота, как расплавленный воск, катились по лбу и щекам.
— Одно короткое движение, — сказал Карлов.
И моргнул.
Грянул выстрел. На стене позади кресла появились густые алые брызги.
Рука Чернова со стуком упала на стол. Глаза закатились; изо рта показалась струйка порохового дыма. Мертвое тело еще пару секунд сохраняло равновесие, затем обмякло и скорчилось в кресле.
Карлов, повинуясь неслышной команде, вытянулся по стойке «смирно»; он отдавал последнюю почесть человеку, который проявил характер и все-таки смог. Сам.
Затем он развернулся и вышел из кабинета.
Бледный, как бумага, референт открыл ключом дверь приемной.
— Слушайте внимательно, майор, — сказал ему Карлов. — Через пять минут вы услышите выстрел.
Референт кивнул и, едва Карлов вышел в коридор, без сил опустился на стул — ноги вдруг стали будто ватными. Он смотрел на большие электронные часы, торопя эти медлительные зеленые цифры.
Вернувшись к себе, Карлов первым делом снял трубку с телефонного аппарата без диска.
— Ваши опасения оказались не напрасны, — сказал он. — Генерал Чернов решил поставить точку. Я не успел ничего сделать.
Он выслушал ответ, положил трубку и повернулся к референту.
— Нашли?
— Визуальный контакт установлен, — с трудом сдерживая волнение, сказал референт. — Они на Савеловском вокзале.
Валерий Алексеевич шагал широко, прижимая к боку портативную рацию. Он выглядел собранным и сосредоточенным. Кашинцев едва поспевал за ним.
— Далеко эта «Дмитровская»? — спрашивал на бегу Кашинцев.
— Смотря как ехать, — отвечал куратор.
— А как надо ехать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Карлов стоял на пороге и, склонив голову, с любопытством рассматривал Чернова. Тот вздрогнул — от предчувствия чего-то страшного и неотвратимого — и аккуратно положил трубку на рычаги.
Карлов подошел ближе и вперил немигающий взгляд в переносицу генерала.
— Приведите себя в порядок, Юрий Геннадьевич, — сказал он.
Чернов молчал. Казалось, он потерял способность двигаться.
— Ну?!
Карлов резко согнул в локте левую руку. Чернов дернулся, словно хотел защититься от этого ужасного человека.
Карлов аккуратно поправил накрахмаленный манжет белоснежной сорочки. Повернул запонку, любуясь своим отражением в маленьком золотом прямоугольнике.
— Я жду, Юрий Геннадьевич. Приведите себя в порядок, — повторил Карлов.
— На каком… основании? — спросил Чернов, приглаживая волосы. — Что вам надо? — он застегнул верхнюю пуговицу рубашки и затянул узел галстука.
— Мне? — усмехнулся Карлов. — Мне от вас ничего не надо. Это вам надо. Сделать выбор.
— Какой… выбор? — спросил Чернов, понимая, что выбора у него нет.
— Выбор очень простой. Сами? Или — я? Где ваше личное оружие?
Чернов машинально потянулся к ящику стола, но на полпути остановил руку и, словно испугавшись, что она начнет действовать сама по себе, положил ее на стол. Затем — вторую. Для верности он даже сцепил пальцы.
— Не надо… — тихо сказал Чернов.
— Это — не ваш выбор, — мягко сказал Карлов. — Ваш выбор я уже обозначил. Сами? Или — я?
Чернов тяжело задышал. Из-под наспех причесанных волос показались две струйки пота. Одна из них стекла по виску и крупной каплей нависла над правым глазом. Чернов прищурился и, резко выдохнув углом рта, сдул каплю. Он боялся расцепить пальцы, но галстук душил его, как удавка.
Карлов покачал головой.
— Не стоит. Вам надо выглядеть достойно. На вашем месте, при такой… несколько полноватой шее, я бы носил рубашки с мягким воротом.
— Что? — спросил ошарашенный Чернов.
— Я говорю — с мягким воротом, — Карлов плавно потянул себя за уголки воротника сорочки. — Понимаете? Чтобы нигде не жало. И цвет этот не ваш. И галстук не тот. Узор слишком крупный, понимаете?
— Что? — Чернов никак не мог понять, сходит он с ума или уже сошел. Или — что было вероятнее всего — сумасшедшим был этот загадочный человек, о котором в Организации ходили легенды.
— Галстук у вас мягкий, без подкладки, — продолжал Карлов. — Здесь бы хорошо смотрелся косой узел, но он — не слишком официальный. Его нельзя вязать с пиджаком такого фасона. А вам бы подошел «кембриджский лотос». Вы умеете вязать «кембриджский лотос»?
Карлов расстегнул пиджак и отодвинул правую полу. Чернов увидел плоский ПСМ в черной кобуре, висевшей на брючном ремне генерала.
— Я вас научу, — пообещал Карлов. — Только давайте сначала определимся. Сами? Или — я?
Чернов подался вперед. Карлов видел, какой тяжестью налились его плечи.
— Сам! — сказал он и потянулся к ящику стола.
— Отлично. Дайте мне ваше личное оружие.
Чернов вдруг понял, что не может не повиноваться. Этот человек в элегантном костюме действовал на него магнетически.
Он рывком открыл ящик, не глядя, нашел пистолет и бросил его на край стола.
— Спасибо! — Карлов сделал два шага вперед и взял пистолет.
Он снял оружие с предохранителя и передернул затвор, досылая патрон в патронник. Затем вытащил обойму и положил ее на стол. Пистолет с одним патроном отдал Чернову.
— Бритва Оккама, — сказал он нечто непонятное.
— Что?
— «Не делай с большим то, что можно сделать с меньшим». Одного должно хватить.
Чернов держал пистолет в дрожащей руке, думая о том, что ему мешает выстрелить в Карлова. Тот, не отрываясь, смотрел ему в глаза, и Чернов видел, что Карлов прекрасно понимает, о чем он думает.
Это продолжалось почти минуту. Затем уголки рта Карлова дрогнули, губы сложились в некое подобие улыбки.
— Нам пора, Юрий Геннадьевич.
— Я… позвоню жене? — просительно сказал Чернов.
— Ваша жена — очень достойная женщина, — медленно, почти по слогам, сказал Карлов. — Зачем дарить ей такое тяжелое воспоминание? На всю оставшуюся жизнь?
— Вы правы… — согласился Чернов.
— Это — мужское дело. Я помогу вам. Смотрите мне в глаза и делайте то, что я говорю.
— Да-да-да… — Чернов судорожно закивал, как китайский болванчик, и поднес пистолет к виску.
— Не так, — поправил его Карлов. — В рот.
— Да, — Чернов послушно открыл рот и сунул в него ствол.
— Смотрите мне в глаза, Юрий Геннадьевич!
Чернов, как загипнотизированный, уставился в холодные стальные глаза Карлова.
— Медленно… Нажимайте на спуск. Медленно…
В наступившей тишине послышался легкий щелчок. Спуск полностью выбрал свободный ход; еще одно движение, и раздастся выстрел.
— Все, — сказал Карлов. — Смотрите мне в глаза, Юрий Геннадьевич. Когда я моргну, просто сделайте движение пальцем. Одно короткое движение пальцем. Когда я моргну. Одно движение. Смотрите мне в глаза, Юрий Геннадьевич… — речь его звучала плавно, почти распевно, успокаивая и убаюкивая.
Чернов покраснел, лицо словно раздулось от натуги; капли пота, как расплавленный воск, катились по лбу и щекам.
— Одно короткое движение, — сказал Карлов.
И моргнул.
Грянул выстрел. На стене позади кресла появились густые алые брызги.
Рука Чернова со стуком упала на стол. Глаза закатились; изо рта показалась струйка порохового дыма. Мертвое тело еще пару секунд сохраняло равновесие, затем обмякло и скорчилось в кресле.
Карлов, повинуясь неслышной команде, вытянулся по стойке «смирно»; он отдавал последнюю почесть человеку, который проявил характер и все-таки смог. Сам.
Затем он развернулся и вышел из кабинета.
Бледный, как бумага, референт открыл ключом дверь приемной.
— Слушайте внимательно, майор, — сказал ему Карлов. — Через пять минут вы услышите выстрел.
Референт кивнул и, едва Карлов вышел в коридор, без сил опустился на стул — ноги вдруг стали будто ватными. Он смотрел на большие электронные часы, торопя эти медлительные зеленые цифры.
Вернувшись к себе, Карлов первым делом снял трубку с телефонного аппарата без диска.
— Ваши опасения оказались не напрасны, — сказал он. — Генерал Чернов решил поставить точку. Я не успел ничего сделать.
Он выслушал ответ, положил трубку и повернулся к референту.
— Нашли?
— Визуальный контакт установлен, — с трудом сдерживая волнение, сказал референт. — Они на Савеловском вокзале.
Валерий Алексеевич шагал широко, прижимая к боку портативную рацию. Он выглядел собранным и сосредоточенным. Кашинцев едва поспевал за ним.
— Далеко эта «Дмитровская»? — спрашивал на бегу Кашинцев.
— Смотря как ехать, — отвечал куратор.
— А как надо ехать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63