ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


А ведь в нашем случае в дело со всей своей силой и непоследовательной последовательностью вмешивается возраст.
Я уверен - ни за что, ни за какие, как говорится, коврижки, даже при стопроцентной гарантии в успехе не согласилась бы Надя на признание. Ни за что бы не сказала вслух о том, что тысячу раз передумала про себя.
Говорит "зажатость" характера.
Говорит воспитанная отцовским эгоизмом отчужденность.
Обманувшись в родном отце, разве может человек признаться постороннему в своих страданиях? Да еще таких.
Девушка - мужчине! Кто это поймет?
Надя раскрылась только в действительной своей исповеди, так и не назвав - и я не осуждаю ее - своего настоящего имени.
Не сказанное ею так и не услышано окружающими.
Казалось, ну какие к кому претензии?
Хочешь - скажи.
А молчишь, кто ж тебя знает, может, вовсе и не думаешь такого?
Откуда окружающим, даже знающим Надю близко, угадать этакий нестандартный нюанс: девочке не хватает отцовской ласки. Именно отцовской, не материнской, хотя мать у нее умерла, ее тоже нет.
Надежда ничего не пишет об этом прямо, но ведь многое угадывается сквозь строки письма: ей не хватает любой ласки.
Просто ласки.
И она благодарна первой ее воспитательнице, женщине, за то, что та нашла к ней ключик, что приласкала ее.
Но женская ласка, как-то эквивалентная материнской, доступна ей, отцовская - недоступна, недосягаема, а оттого еще более сладка и желанна.
Недоступное постепенно обретает легендарный, необычный облик.
И в том, как Надя ищет этой отцовской ласки, как широко и доверчиво оглядывает мир, как неутомимо, веруя, ищет идеал, заключается, на мой взгляд, суть ее человеческого характера.
Такой его черты, как настойчивость и целеустремленность.
Человеческие качества, на мой взгляд, вырастают чрезвычайно прихотливо, и вывод, который несет вот такая, как у Нади, история, может быть совершенно неожиданным.
Сама для себя незаметно, думая совершенно о другом, Надя выработала в себе настойчивость, и не будет ничего неожиданного, коли вот такой отроческий, стихийный "поиск отца" вдруг воспитает в Наде хорошего исследователя, настойчивого работника в избранной ею профессии. Вообще сформирует последовательного человека.
Было бы, по-моему, очень важно психологическое жизнеописание человека на протяжении всей его жизни.
Вот Надя, ее история, ее исповедь. Случай непростой, неординарный. Размышляя вслух над этой историей, я только интуитивно прогнозирую, причем прогноз ведь может оказаться и ошибочным. А что, если бы судьбы людей, незнаменитых, простых, - но ведь нет простых людей, все люди сложные, и Надина история блестящее тому подтверждение! - становились предметом изучения, обобщения и вывода психологии? Наука эта со временем начинает обретать черты точной дисциплины, вроде математики, особенно когда смыкаются методы этих предметов. Но, думаю, что до целостного психологического портрета личности, а особенно до серии психологических биографий, нам еще далеко. А раз далеко, значит, мы не можем с полной уверенностью сказать, что за что, какая шестеренка какой черты характера цепляет за другую и за какую именно.
В Надиной истории мне меньше всего хотелось бы делать какие-то сравнительные выводы. Что-де Вите в жизни придется слаще, чем Наде. Думаю, никто такого не скажет.
Человеком владеют не только черты его характера, но и жизненные обстоятельства, в которые он попадает.
Однако обстоятельства и характеры находятся в постоянном противодействии.
Личность сильна, если оказывается выше обстоятельств.
Разность этих потенциалов рождает очень важные общественные ценности.
Ведь именно при победе характера над обстоятельствами возникает такое, к примеру, высокое событие, как подвиг.
Пройдя сквозь испытания, опалив огнем свою душу еще в отрочестве, Надя может стать прекрасной матерью, сконцентрировав в своей любви к детям то, чего так недоставало ей, сможет, пожалуй, по этим же причинам сыграть важную роль в своей собственной семье, внушив мужу необходимость тех достоинств, которых она не нашла у отца.
Вообще жизнь устроена так, что не знаешь твердо, что чем и где обернется.
Но вернемся к типичному в этой истории: не сказано, не услышано.
Возникающее в отрочестве стремление к самостоятельности рождает ранимость. Неаккуратно сказанное слово может засесть в душе на всю жизнь, до седых волос.
Но, став взрослым, человек, как правило, умеет давать прошлым обидам объективные оценки, учитывающие обстоятельства.
Отрочество характерно как раз вот этим "неучитыванием" обстоятельств.
Отрочество отличает максимализм, а значит, высшие требования к окружающим. Жажда справедливости в большом и малом, в деле и даже случайном слове...
Итак, ранимость.
Прогрессируя, она дарит характер.
Отчужденность - это уже свойство характера.
Человек сторонится других, не только взрослых, но и сверстников. Становится замкнутым. Потом угрюмым. Рядом с замкнутостью и угрюмостью непременно соседствует упрямость.
Надя ничего никому не сказала про отца. Это ее письмо - первое признание, но первое потому, что взрослые люди, жившие рядом с ней, допускали главную ошибку - не слышали несказанное.
А несказанное в отрочестве надо слышать.
Надо слушать.
В этом, конечно, самое высшее творческое проявление - интуиция.
Ведь педагогика - это тончайшее творчество. Углубленное внимание воспитателя к каждому шагу ученика.
И, как видим, не только к шагу, но к желанию.
Шаг заметен, желание трудноуловимо, но интуиция тем не менее не есть нечто редкое, дарованное лишь избранным.
Каждое любящее сердце, независимо от образовательного уровня его владельца, обладает интуицией.
И это надо твердо знать родителям, всем без исключения. Если любишь поймешь. А поймешь, услышишь несказанное, значит, сделаешь шаг навстречу...
Услышать несказанное - значит постичь душу подростка, значит овладеть его жизнью, значит суметь помочь ему. Прекрасно, если удастся помочь без лишних слов.
Любопытная частность практического воспитания. Очень многие родители и педагоги рассматривают как высшее достижение, так сказать, "подкожное" воспитание. Считают честью так залезть в душу отрока, так вывернуть ее, чтоб, с их точки зрения, ни одного темного уголка не осталось.
Несчастны эти дети!
Доверяя взрослым, выкладывая каждое мало мальское движение души, они привыкают к ежесекундной опеке, не могут обойтись без совета по каждому пустяку, теряют самостоятельность, теряют черты личности.
Подростком надо владеть, но, в отличие от владения ребенком, здесь полной мерой вступает в действие интуиция.
Можно и без расспросов понять отрока.
Надо догадаться.
Надо поставить себя на его место.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159