Тассилон отступил, не обращая внимания на злые выкрики Элленхарды.
— Я забираю коров, — обратился он к гирканцам.
— Ты это заслужил, — благодарно отозвался тот воин, что бился с Элленхардой вторым. Девчонка сущий демон. Кто знает, может быть, ей помогают духи… Или же вселился в ее юное тело какой-нибудь бесприютный демон, который и помог ей одержать те две победы?
— Просто она хороший боец, — сказал предусмотрительный Тассилон. — Говоря по правде, в молодецких забавах она давно превзошла своих братьев…
— Почему же ты гнался за ней? Грозил убить, а теперь защищаешь!
— Она украла у нас целое стадо… Тассилон рассказал замечательную историю о том, как Элленхарда подкралась к этому самому стаду, как выпустила из мешка целую стаю тушканчиков и принялась свистеть в деревянную дуделку и верещать нечеловеческим голосом, как пастухи вдруг оказались посреди целого моря этих самых тушканчиков и нешуточно перепугались: известно ведь, что Небесный Стрелок, громовержец, ненавидит мелких грызунов и, едва завидев, начинает метать в них огненные стрелы… в общем, люди разбежались, а Элленхарде только того и надобно: вылетела из темноты и погнала стадо прочь.
Стадо, конечно, вернули, но за оскорбление решили отплатить… Впрочем, не оскорбление и было — шалость.
Но шалость обидная…
Впрочем, не такая уж обидная…
В принципе, не след девице заниматься проказами, какие только молодцам пристойны, да и то в юном, нерассуждающем возрасте…
С другой стороны, чем девица хуже…
Слово за слово — восстановился мир, и вот уже Тассилон с Элленхардой, позабыв взаимные обиды, сидят у костра вместе с гирканцами, попивают кислое кобылье молоко и обмениваются новостями и сплетнями.
Хорошо в степи…
* * *
Здешнего вождя звали Салимбеном. Был он молод, красив и удачлив. Правду говорят, нрав вождя и его удача всегда сказываются на судьбе целого народа. Вот и гирканцы, встреченные на берегу озера Вилайет, при более близком знакомстве показались пришельцам людьми приветливыми и смешливыми, с короткой памятью на неудачи.
А что молол вождь этих кочевников — так на то существуют советчики. В наследство от отца достался Салимбену умудренный годами Трифельс. Как тень, всегда за плечом молодого вождя старый советник.
Салимбен еще не отыграл свое, не насытился молодостью. Приветливо встретил своих людей и незнакомцев, которых те привели. Разговаривая с вождем, Элленхарда назвала своих предков до шестнадцатого колена и о каждом рассказала что-нибудь важное: перечислила их победы, назвала имена покоренных врагов; она знала и прозванья их жен, и число юрт, бывших в их становищах. Салимбен слушал, благосклонно улыбаясь, а под конец молвил так:
— Клянусь Четырьмя Ветрами и их небесными конями, красавица, следовало усадить тебя не на женской, а на мужской половине, чтобы над головою у тебя висели мечи и колчаны, а не бурдюки да платья! Ты, как я погляжу, и сама могла бы сделаться славным вождем для своего народа!
Элленхарда бесстрастно смотрела на него немигающими глазами.
— Благодарю тебя за приветственное слово! Тассилон все это время молчал. Широко махнув рукой, Салимбен молвил:
— Будьте же вы оба моими гостями. — И обратясь к служанкам, добавил: — А с этой госпожой обходитесь так, словно она — воин!
девушки переглянулись и прыснули, никакой почтительности! Слишком молод повелитель, слишком беспечен. Наверняка успел уже удостоить каждую из этих девчонок своей ласки… что, впрочем, никак не может считаться предосудительным.
Бурдюк с дурманящим молочным напитком переходил из рук в руки, голова уже туманилась и становилась тяжелой, когда Тассилон встретился глазами с Трифельсом — советником молодого вождя.
Трифельс не был пьян. Он смотрел на гостей холодно, изучающе. Тассилон почувствовал, как в животе у него растет кусок льда. Старик что-то заподозрил…
А Трифельс как ни в чем не бывало протянул Тассилону кусок мяса:
— Попробуй вот это, — предложил он.
Тассилон взял. Мясо было жестким, круто посоленным, нашпигованным чесноком и еще какими-то резко пахнущими пряностями.
Трифельс поднялся и на нетвердых ногах направился к выходу из юрты. Вслед ему полетели смешливые замечания, однако старый советник не обратил на это никакого внимания.
Помедлив, Тассилон последовал за ним.
Ночь была холодной, над головой ярко горели крупные звезды. Трифельс ждал, смутно выделяясь в темноте.
— Твоя подруга складно говорила сегодня перед нами, — бесцеремонно заговорил старик.
— Она не подруга мне, — ответил Тассилон, — а госпожа и жена моя.
— Я так и понял, — кивнул Трифельс. Он задрал голову к небесам и вздохнул. — Ох, великие боги! Когда же у людей откроются глаза, чтобы они могли замечать очевидное!
— У иных — никогда! — огрызнулся Тассилон. — Иначе ты заметил бы нечто вполне очевидное: ни я, ни моя супруга ничего дурного против твоего народа не замышляем!
Трифельс вдруг рассмеялся.
— А это я, представь себе, как раз и заметил! И то, что она говорила о своих предках, — тоже правда. Кое-что из рассказанного ею я слыхал и прежде… Да, она знатного рода… Но как же вышло, что столь высокородная и прекрасная госпожа путешествует одна?
— Со мной, — напомнил Тассилон. Трифельс смерил его глазами.
— Ты согреваешь ее по ночам и кормишь днем, — сказал старый советник двух вождей, умершего и ныне здравствующего. — Но это еще не означает, что она не одна… Кто выдумал всю эту историю с коровами?
— Она…
Тоска вдруг охватила Тассилона. Неужели старик прав?!
Может быть, Элленхарде и впрямь не нужен спутник-мужчина? Согревать ее по ночам, кормить днем…
Что ж, в конце концов, пусть так. Ему для счастья, кажется, большего и не нужно. Трифельс призадумался.
— Я присматриваю жену моему вождю, — пояснил он. — Твоя спутница вполне подошла бы ему…
— Нет! — вскрикнул Тассилон. Трифельс удивленно поднял брови.
— Почему же нет? Знатное происхождение, умение держать себя, красота… Лучшей жены не сыскать. Я знаю, на кого заглядывается Салимбен, — на дочь нашего соседа, да только этот брак мне не по душе.
— Почему?
— Потому что красота иной раз оборачивается проклятием. Не один мой вождь мечтает об этой девушке. Может начаться война, а нет ничего хуже войны между соседями. Если то, что я слышал о племени Элленхарды, — правда, то тебе это тоже должно быть известно. Не оттого ли и шрамы на ее щеках?
— Я не отдам, — хрипло проговорил Тассилон. — Я не отдам тебе мою Элленхарду.
Трифельс еще раз вздохнул.
— Боюсь, мой вождь и сам ее не захочет… Тассилон схватил Трифельса за полу халата.
— Прошу тебя, позволь нам уйти! Мы не станем тревожить ни тебя, ни твой народ! Дай нам одну корову вместо двух обещанных — и позволь уйти!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79