— Ты прав, Арифин. У тебя государственный ум.
Арифин скромно потупил глаза.
— С другой стороны, — произнес он вкрадчиво, — совершенно незачем драгоценной персоне наследника рисковать собой, выступая против Велизария.
— Но у нас есть другой брат, — сказал Хейто, — Не так ли? Пусть Бертен защищает наши границы. Я хочу, чтобы мой младший брат Бертен выступил против Велизария. Только как бы это устроить? Бертен изнежен, он лакомка и бездельник…
— Но у Бертена есть гордость, — напомнил Арифин. — У него даже развито чувство чести.
— Очень неудобное чувство, — сказал Хейто с отвращением.
— Для кого — как. Для нас это очень удобно, — проговорил Арифин и поцеловал руку Хейто. — Предоставь это мне, господин. Бертен захочет выступить против Велизария.
«И останется в его заколдованном замке навсегда», — добавил про себя Арифин, улыбаясь так, чтобы Хейто этого не видел.
И план удался. Бертен отправился в заведомо безнадежный поход и пропал бесследно. Теперь оставалось избавиться от правителя. День жертвоприношения близился. Отраву для коней должны были доставить. Оставалось подкупить жреца. Это было довольно сложно, потому что все жрецы, как правило, искренне почитают своих богов и ни за что не согласятся осквернить ритуал. Следовало найти слабого духом и предложить ему сумму, от которой останавливается сердце. Всегда найдется сумма, способная уговорить человека, если только он — не религиозный фанатик. Даже среди жрецов всегда найдется сговорчивый.
Деньги Арифин собирался выудить у Церингена. Разорение Эйке — приятная забава, разминка перед настоящим делом. Заодно эта забава сулит огромную выгоду.
Поэтому Арифин явился к принцу Хейто в отменном расположении духа. Он принес порошок черного лотоса — чистейший и крепчайший, а заодно несколько золотых колец тонкой работы. «В подарок», — пояснил Арифин, с поклоном надевая колечки на пальцы ног молодого господина.
Тот пошевелил пальцами, глянул на них. Одно из колец неожиданно сверкнуло изумрудным блеском, и зеленое пламя на миг ослепило Хейто. Принц поморщился.
— Возможно, они слишком хороши для меня, — заметил он.
— Нет такой вещи, которая была бы слишком хороша для моего принца и повелителя! — воскликнул Арифин.
Но у Хейто было дурное настроение. И черный лотос отнюдь не улучшил его.
— Я получил известие о Велизарии, — сообщил Хейто.
— О, это тот злодей, который убил брата моего принца! — воскликнул Арифин.
— Угу, — отозвался наследник Хоарезма. — Велизарии мертв, его замок сгорел, а люди разбежались.
И он, подняв голову, уставился на Арифина.
— Что скажешь, Арифин?
Тот посерел, вжал голову в плечи. Впрочем, растерянность длилась недолго.
— Не может этого быть! — воскликнул Арифин, расправляя плечи и выпячивая грудь. — Невозможно!
— О, еще как возможно, — уныло протянул Хейто.
— Откуда сведения?
— Донесли отцу. В город приехали какие-то
наемники. Маленький отряд. Четверо, кажется. Или пятеро. Невелико событие. Они остановились на постоялом дворе… Арифин сморщил нос.
— Фи, какими ничтожными вещами кто-то посмел обременить мысли моего повелителя!
Однако Хейто остановил его, подняв руку.
— Погоди, ты не знаешь главного. Эти люди рассказывали, что были возле замка Велизария и видели все своими глазами. От замка остались одни угли. Голая скала. И сам Велизарий убит, а заодно погиб и его колдун…
— И что это значит? — осведомился Арифин.
— Это значит, что мой брат, возможно, теперь на свободе! — произнес Хейто таким тоном, что невозможно было понять: радуется он спасению младшего брата, или же наследника это чрезвычайно огорчает.
— А еще вероятнее — если твой брат, господин, не был убит с самого начала, — что Бертен погиб во время пожара! — резонно возразил Арифин. — Вряд ли спасающиеся из горящего замка стражи побеспокоились о пленнике.
— Может быть… — протянул Хейто.
И вновь приник к порошку черного лотоса.
Арифин покидал своего «повелителя» в мрачном настроении. Смерть Велизария кое-что меняла. И прежде всего Арифина беспокоило то, что он не знал ничего о судьбе Бертена. А вдруг младший сын спасся? Это было бы очень неприятно.
Как жаль, что всеведение Павлина — ложь, придуманная для дураков, вроде Церингена! Как жаль, что всеведение этой магической птицы основано на данных, поставляемых Арифину разветвленной сетью шпионов! И как назло, ни одного шпиона не было у него в замке Велизария, чтобы выяснить, наконец, что же там делалось на самом деле!
* * *
Конан со своими спутниками достиг Хоарезма ровно в полдень, и все остановились, как по команде, созерцая прекрасный город, возникший прямо перед путешественниками. Ослепительная гладь моря Вилайет сверкала, как мокрое зеркало, и бросала яркие блики на крепостные стены Хоарезма. Высокие башни словно таяли макушками в знойном небе. Марево плавало над раскаленными камнями. В воздухе чуть дрожала белая пыль.
— Как красиво! — воскликнула Рейтамира, прижимая руки к груди. Она никогда не видела таких высоких зданий, такой роскоши, такой безопасности, которую дарили прочные городские стены. — Боги, как, должно быть, счастливы люди, которые здесь живут!
Конан скривил неприятную физиономию.
— Поверь мне, женщина, в этих городах люди страдают точно так же, как в степи, в лесу или в жалкой деревушке, вроде той, где ты родилась.
Арригон молча кивнул, а Бертен вспыхнул:
— Ты говоришь о городе, в котором я рано или поздно стану правителем!
— Если ты будешь рассказывать всем и каждому о том, кто ты такой на самом деле, то не станешь не только правителем — ты даже не успеешь стать взрослым человеком! — оборвал его Конан. — У тебя есть сильные враги, не забывай об этом. И будет лучше, если эти враги не узнают до поры о том, что принц Бертен избежал смерти.
— Я тебе не верю, — проговорил Бертен. — Не может быть, чтобы у меня были враги!
— Поверь мне, — вздохнул Конан. — Ты знатен и имеешь права на престол. У таких, как ты, всегда найдутся враги.
— Мой брат? — пробормотал Бертен. — Но он подвержен болезни…
— Да, и курит порошок черного лотоса, — добавил Конан. — Очень удобно для тех, кто желает устранить тебя и твоего отца. С таким правителем, как Хейто, можно наворотить кучу дел, и никто с тебя не спросит.
— Ты говоришь ужасные вещи, киммериец. — Казалось, Бертен готов заплакать. — Я не желаю тебя слушать! Мой брат никогда не согласился бы убить отца и меня.
— Твой брат — жалкий раб собственного порока, — возразил Конан. — Поэтому, если хочешь остаться в живых, спасти отца и родной город, то слушайся меня.
Бертен перевел взгляд на своих спутников, но не встретил понимания ни у Арригона, ни у Вульфилы. Все они считали, что Конан прав. В конце концов, Бертен понурил голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
Арифин скромно потупил глаза.
— С другой стороны, — произнес он вкрадчиво, — совершенно незачем драгоценной персоне наследника рисковать собой, выступая против Велизария.
— Но у нас есть другой брат, — сказал Хейто, — Не так ли? Пусть Бертен защищает наши границы. Я хочу, чтобы мой младший брат Бертен выступил против Велизария. Только как бы это устроить? Бертен изнежен, он лакомка и бездельник…
— Но у Бертена есть гордость, — напомнил Арифин. — У него даже развито чувство чести.
— Очень неудобное чувство, — сказал Хейто с отвращением.
— Для кого — как. Для нас это очень удобно, — проговорил Арифин и поцеловал руку Хейто. — Предоставь это мне, господин. Бертен захочет выступить против Велизария.
«И останется в его заколдованном замке навсегда», — добавил про себя Арифин, улыбаясь так, чтобы Хейто этого не видел.
И план удался. Бертен отправился в заведомо безнадежный поход и пропал бесследно. Теперь оставалось избавиться от правителя. День жертвоприношения близился. Отраву для коней должны были доставить. Оставалось подкупить жреца. Это было довольно сложно, потому что все жрецы, как правило, искренне почитают своих богов и ни за что не согласятся осквернить ритуал. Следовало найти слабого духом и предложить ему сумму, от которой останавливается сердце. Всегда найдется сумма, способная уговорить человека, если только он — не религиозный фанатик. Даже среди жрецов всегда найдется сговорчивый.
Деньги Арифин собирался выудить у Церингена. Разорение Эйке — приятная забава, разминка перед настоящим делом. Заодно эта забава сулит огромную выгоду.
Поэтому Арифин явился к принцу Хейто в отменном расположении духа. Он принес порошок черного лотоса — чистейший и крепчайший, а заодно несколько золотых колец тонкой работы. «В подарок», — пояснил Арифин, с поклоном надевая колечки на пальцы ног молодого господина.
Тот пошевелил пальцами, глянул на них. Одно из колец неожиданно сверкнуло изумрудным блеском, и зеленое пламя на миг ослепило Хейто. Принц поморщился.
— Возможно, они слишком хороши для меня, — заметил он.
— Нет такой вещи, которая была бы слишком хороша для моего принца и повелителя! — воскликнул Арифин.
Но у Хейто было дурное настроение. И черный лотос отнюдь не улучшил его.
— Я получил известие о Велизарии, — сообщил Хейто.
— О, это тот злодей, который убил брата моего принца! — воскликнул Арифин.
— Угу, — отозвался наследник Хоарезма. — Велизарии мертв, его замок сгорел, а люди разбежались.
И он, подняв голову, уставился на Арифина.
— Что скажешь, Арифин?
Тот посерел, вжал голову в плечи. Впрочем, растерянность длилась недолго.
— Не может этого быть! — воскликнул Арифин, расправляя плечи и выпячивая грудь. — Невозможно!
— О, еще как возможно, — уныло протянул Хейто.
— Откуда сведения?
— Донесли отцу. В город приехали какие-то
наемники. Маленький отряд. Четверо, кажется. Или пятеро. Невелико событие. Они остановились на постоялом дворе… Арифин сморщил нос.
— Фи, какими ничтожными вещами кто-то посмел обременить мысли моего повелителя!
Однако Хейто остановил его, подняв руку.
— Погоди, ты не знаешь главного. Эти люди рассказывали, что были возле замка Велизария и видели все своими глазами. От замка остались одни угли. Голая скала. И сам Велизарий убит, а заодно погиб и его колдун…
— И что это значит? — осведомился Арифин.
— Это значит, что мой брат, возможно, теперь на свободе! — произнес Хейто таким тоном, что невозможно было понять: радуется он спасению младшего брата, или же наследника это чрезвычайно огорчает.
— А еще вероятнее — если твой брат, господин, не был убит с самого начала, — что Бертен погиб во время пожара! — резонно возразил Арифин. — Вряд ли спасающиеся из горящего замка стражи побеспокоились о пленнике.
— Может быть… — протянул Хейто.
И вновь приник к порошку черного лотоса.
Арифин покидал своего «повелителя» в мрачном настроении. Смерть Велизария кое-что меняла. И прежде всего Арифина беспокоило то, что он не знал ничего о судьбе Бертена. А вдруг младший сын спасся? Это было бы очень неприятно.
Как жаль, что всеведение Павлина — ложь, придуманная для дураков, вроде Церингена! Как жаль, что всеведение этой магической птицы основано на данных, поставляемых Арифину разветвленной сетью шпионов! И как назло, ни одного шпиона не было у него в замке Велизария, чтобы выяснить, наконец, что же там делалось на самом деле!
* * *
Конан со своими спутниками достиг Хоарезма ровно в полдень, и все остановились, как по команде, созерцая прекрасный город, возникший прямо перед путешественниками. Ослепительная гладь моря Вилайет сверкала, как мокрое зеркало, и бросала яркие блики на крепостные стены Хоарезма. Высокие башни словно таяли макушками в знойном небе. Марево плавало над раскаленными камнями. В воздухе чуть дрожала белая пыль.
— Как красиво! — воскликнула Рейтамира, прижимая руки к груди. Она никогда не видела таких высоких зданий, такой роскоши, такой безопасности, которую дарили прочные городские стены. — Боги, как, должно быть, счастливы люди, которые здесь живут!
Конан скривил неприятную физиономию.
— Поверь мне, женщина, в этих городах люди страдают точно так же, как в степи, в лесу или в жалкой деревушке, вроде той, где ты родилась.
Арригон молча кивнул, а Бертен вспыхнул:
— Ты говоришь о городе, в котором я рано или поздно стану правителем!
— Если ты будешь рассказывать всем и каждому о том, кто ты такой на самом деле, то не станешь не только правителем — ты даже не успеешь стать взрослым человеком! — оборвал его Конан. — У тебя есть сильные враги, не забывай об этом. И будет лучше, если эти враги не узнают до поры о том, что принц Бертен избежал смерти.
— Я тебе не верю, — проговорил Бертен. — Не может быть, чтобы у меня были враги!
— Поверь мне, — вздохнул Конан. — Ты знатен и имеешь права на престол. У таких, как ты, всегда найдутся враги.
— Мой брат? — пробормотал Бертен. — Но он подвержен болезни…
— Да, и курит порошок черного лотоса, — добавил Конан. — Очень удобно для тех, кто желает устранить тебя и твоего отца. С таким правителем, как Хейто, можно наворотить кучу дел, и никто с тебя не спросит.
— Ты говоришь ужасные вещи, киммериец. — Казалось, Бертен готов заплакать. — Я не желаю тебя слушать! Мой брат никогда не согласился бы убить отца и меня.
— Твой брат — жалкий раб собственного порока, — возразил Конан. — Поэтому, если хочешь остаться в живых, спасти отца и родной город, то слушайся меня.
Бертен перевел взгляд на своих спутников, но не встретил понимания ни у Арригона, ни у Вульфилы. Все они считали, что Конан прав. В конце концов, Бертен понурил голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79