Я знаю, что голуби, как правило, не связываются с охранниками. Я у тебя в долгу, леди.
Зельда почувствовала, что слова Расчета доставили ей слишком большое удовольствие. Она улыбнулась — впервые с той минуты, как проснулась с головной болью, — но ответила на его похвалу привычной вежливой фразой:
— Это был пустяк. Ни о каких долгах речи быть не может.
Расчет секунду удивленно смотрел на нее, а потом ухмыльнулся:
— В этом все голуби: вежливы до последнего вздоха! — Отворачиваясь от койки, он спросил:
— Хочешь чашку кофеида?
— Да, спасибо.
Зельда осторожно опустилась на подушку, ощущая, что ей не хватает его прикосновений, его близости. Да, она действительно очень слаба, если ей хочется, чтобы Расчет продолжал ее обнимать!
Зельда смотрела, как он набирает код, чтобы открыть компактный консервер, и достает оттуда банку с зелеными кристаллами. Приготовив две кружки кофеида, он сунул их в подогреватель. Прибор сам добавил воды и быстро довел смесь до кипения. Расчет открыл подогреватель и принес одну из кружек Зельде. Держа другую в своей большой руке, он смотрел, как она обхватила ладонями приятно нагревшуюся кружку.
— Когда тебе станет лучше, мы поговорим. Она вдохнула ароматный пар.
— Понимаю. Вы, наверное, должны объяснить мне мои обязанности на следующие две недели. По правде говоря, мне уже гораздо лучше. Если хотите, мы можем поговорить прямо сейчас.
— Твои обязанности, — повторил он таким голосом, словно сдерживал стон. Он уселся на койку рядом с ней, уставившись на переборку. Подавшись вперед, он уперся локтями в колени. — Да, есть небольшой вопрос относительно твоих обязанностей на борту корабля. К нему мы перейдем потом. Сначала надо решить другие вопросы. Ты никогда прежде не летала?
— Мои родители один раз брали меня с собой на коммерческий корабль — когда я была маленькая. Это была в основном туристическая поездка. А если не считать этого, я на кораблях не бывала.
— Угу. — Он помолчал, явно пытаясь подобрать нужные слова. — Заметь, что, как я уже говорил, тут очень мало места.
— Не беспокойтесь. Не думаю, чтобы у меня началась клаустрофобия. Конечно, мне еще не приходилось проводить несколько дней в таком тесном помещении, но я уверена, что смогу это выдержать.
— Меня беспокоит вовсе не клаустрофобия. — Он сделал большой глоток кофеида. — Ладно, попытаюсь сказать поделикатнее. Насколько я понимаю, голуби привыкли уважать право личности на частную жизнь.
— Да.
— А еще они привыкли к немалой личной независимости.
— Конечно.
Зельда терпеливо ждала, когда Расчет объяснит, куда он клонит.
— На борту корабля ни того ни другого почти не существует, — напрямую сказал Расчет. — Маленькие почтовые корабли, такие как мой, опорами демократии не являются. Мы сможем нормально прожить следующие две недели, не прибегая к насилию, только если ты усвоишь, что тут командую я. Я знаю, что голуби привыкли по всякому поводу задавать вопросы и все подвергать сомнению. Но усвой, что, когда я отдаю приказ, я не формулирую темы для дискуссии. Всякий раз, как появляется выбор относительно того, как и что можно сделать, мы поступаем по-моему.
Зельда приказала себе не обижаться, но почувствовала, что говорит слишком официально:
— Уверяю вас, мне известна традиция, согласно которой капитан управляет собственным кораблем. По лицу Расчета видно было, что он удивлен.
— Правда?
— Я много читаю, — призналась она. — Я по профессии архивариус. Одна из областей, в которой я специализировалась, это художественная литература, посвященная первопоселенцам и освоению системы.
— Великолепно. — Иронично улыбнувшись, он сделал еще глоток кофеида. — Не сомневаюсь, что твоя профессия прекрасно подготовила тебя к корабельной жизни. У меня были неприятности кое с кем из пассажиров, которых я брал на борт до тебя, но с тобой, думаю, их не возникнет.
Может, головная боль сделала Зельду более ранимой, чем обычно? Как бы то ни было, она почувствовала досаду.
— Ирония тут неуместна. Если у вас возникали неприятности с другими пассажирами, то могу предположить, что дело было в том, что ваши приказы отдавались слишком грубо и резко.
— Приказы имеют обыкновение звучать грубо и резко. Я просто хочу, чтобы ты поняла: каким бы тоном они ни произносились, они все равно остаются приказами. Понятно?
— Видимо, это ваш первый приказ. Я вас прекрасно поняла, отан Расчет.
— Я же просил тебя обойтись без «отана».
— Вы предпочли бы, чтобы я обращалась к вам «капитан Расчет»?
— Ну а кто теперь иронизирует? — протянул он. — Обращайся ко мне по имени — можешь использовать любое из имен. Не думаю, чтобы отсутствие таких формальностей подорвало дисциплину остального экипажа.
С этими словами он взглянул на Фреда.
— А Фред вообще-то подчиняется дисциплине? — поинтересовалась Зельда.
— Не слишком. — Расчет немного помолчал. — Ты, наверное, не умеешь играть в «Свободный рынок»?
— Голуби не признают азартных игр.
— Этого я и боялся. Да, две недели полета окажутся длинными.
Зельда немного поколебалась, но потом напомнила себе, что намеревалась быть по возможности уступчивой.
— Я могла бы научиться этой игре, — неуверенно предложила она. — Ведь делать ставки необязательно, правда? Наверное, игра пойдет так же и без обмена деньгами.
— Так именно в ставках весь интерес!
— О! Ну, тогда вообще говорить не о чем. Мне нечего ставить, если не считать нескольких дисков с романами. Вряд ли они вас заинтересуют.
Зельда была очень рада. Она предложила играть — но ее предложение не вызвало у Расчета особого энтузиазма. Тем лучше.
— Я могу сначала попробовать обучить тебя игре, а уже потом мы будем решать, есть ли у тебя что-то, что можно будет сделать ставкой, — медленно проговорил Расчет.
Зельда почувствовала, как в ней просыпается подозрительность, и внимательно всмотрелась в хладнокровное лицо Расчета:
— Я слышала, что многие волки жить не могут без азартных игр.
— Это просто времяпрепровождение. Вид развлечения. Не то, к чему надо относиться со всей серьезностью.
— Значит, вы не относитесь к числу игроголиков? — осторожно спросила она.
Расчет ухмыльнулся — все так же широко и все так же невесело.
— Конечно, нет. Я играю только изредка.
— О, хорошо! — Зельда почувствовала глубокое облегчение. — Ну, в этом случае я, наверное, могла бы попробовать научиться играть в «Свободный рынок».
— Займемся этим, когда немного поспим. Во время полета я придерживаюсь нормального дня Возлюбленной. — Он встал на ноги. — Сможешь сама забраться на свою койку? Или хочешь, чтобы я тебя положил?
Зельда осторожно попробовала сесть. Фред сполз с ее ног, издав недовольное рычание. Зельда не обратила на него внимания, сосредоточившись на собственных ощущениях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
Зельда почувствовала, что слова Расчета доставили ей слишком большое удовольствие. Она улыбнулась — впервые с той минуты, как проснулась с головной болью, — но ответила на его похвалу привычной вежливой фразой:
— Это был пустяк. Ни о каких долгах речи быть не может.
Расчет секунду удивленно смотрел на нее, а потом ухмыльнулся:
— В этом все голуби: вежливы до последнего вздоха! — Отворачиваясь от койки, он спросил:
— Хочешь чашку кофеида?
— Да, спасибо.
Зельда осторожно опустилась на подушку, ощущая, что ей не хватает его прикосновений, его близости. Да, она действительно очень слаба, если ей хочется, чтобы Расчет продолжал ее обнимать!
Зельда смотрела, как он набирает код, чтобы открыть компактный консервер, и достает оттуда банку с зелеными кристаллами. Приготовив две кружки кофеида, он сунул их в подогреватель. Прибор сам добавил воды и быстро довел смесь до кипения. Расчет открыл подогреватель и принес одну из кружек Зельде. Держа другую в своей большой руке, он смотрел, как она обхватила ладонями приятно нагревшуюся кружку.
— Когда тебе станет лучше, мы поговорим. Она вдохнула ароматный пар.
— Понимаю. Вы, наверное, должны объяснить мне мои обязанности на следующие две недели. По правде говоря, мне уже гораздо лучше. Если хотите, мы можем поговорить прямо сейчас.
— Твои обязанности, — повторил он таким голосом, словно сдерживал стон. Он уселся на койку рядом с ней, уставившись на переборку. Подавшись вперед, он уперся локтями в колени. — Да, есть небольшой вопрос относительно твоих обязанностей на борту корабля. К нему мы перейдем потом. Сначала надо решить другие вопросы. Ты никогда прежде не летала?
— Мои родители один раз брали меня с собой на коммерческий корабль — когда я была маленькая. Это была в основном туристическая поездка. А если не считать этого, я на кораблях не бывала.
— Угу. — Он помолчал, явно пытаясь подобрать нужные слова. — Заметь, что, как я уже говорил, тут очень мало места.
— Не беспокойтесь. Не думаю, чтобы у меня началась клаустрофобия. Конечно, мне еще не приходилось проводить несколько дней в таком тесном помещении, но я уверена, что смогу это выдержать.
— Меня беспокоит вовсе не клаустрофобия. — Он сделал большой глоток кофеида. — Ладно, попытаюсь сказать поделикатнее. Насколько я понимаю, голуби привыкли уважать право личности на частную жизнь.
— Да.
— А еще они привыкли к немалой личной независимости.
— Конечно.
Зельда терпеливо ждала, когда Расчет объяснит, куда он клонит.
— На борту корабля ни того ни другого почти не существует, — напрямую сказал Расчет. — Маленькие почтовые корабли, такие как мой, опорами демократии не являются. Мы сможем нормально прожить следующие две недели, не прибегая к насилию, только если ты усвоишь, что тут командую я. Я знаю, что голуби привыкли по всякому поводу задавать вопросы и все подвергать сомнению. Но усвой, что, когда я отдаю приказ, я не формулирую темы для дискуссии. Всякий раз, как появляется выбор относительно того, как и что можно сделать, мы поступаем по-моему.
Зельда приказала себе не обижаться, но почувствовала, что говорит слишком официально:
— Уверяю вас, мне известна традиция, согласно которой капитан управляет собственным кораблем. По лицу Расчета видно было, что он удивлен.
— Правда?
— Я много читаю, — призналась она. — Я по профессии архивариус. Одна из областей, в которой я специализировалась, это художественная литература, посвященная первопоселенцам и освоению системы.
— Великолепно. — Иронично улыбнувшись, он сделал еще глоток кофеида. — Не сомневаюсь, что твоя профессия прекрасно подготовила тебя к корабельной жизни. У меня были неприятности кое с кем из пассажиров, которых я брал на борт до тебя, но с тобой, думаю, их не возникнет.
Может, головная боль сделала Зельду более ранимой, чем обычно? Как бы то ни было, она почувствовала досаду.
— Ирония тут неуместна. Если у вас возникали неприятности с другими пассажирами, то могу предположить, что дело было в том, что ваши приказы отдавались слишком грубо и резко.
— Приказы имеют обыкновение звучать грубо и резко. Я просто хочу, чтобы ты поняла: каким бы тоном они ни произносились, они все равно остаются приказами. Понятно?
— Видимо, это ваш первый приказ. Я вас прекрасно поняла, отан Расчет.
— Я же просил тебя обойтись без «отана».
— Вы предпочли бы, чтобы я обращалась к вам «капитан Расчет»?
— Ну а кто теперь иронизирует? — протянул он. — Обращайся ко мне по имени — можешь использовать любое из имен. Не думаю, чтобы отсутствие таких формальностей подорвало дисциплину остального экипажа.
С этими словами он взглянул на Фреда.
— А Фред вообще-то подчиняется дисциплине? — поинтересовалась Зельда.
— Не слишком. — Расчет немного помолчал. — Ты, наверное, не умеешь играть в «Свободный рынок»?
— Голуби не признают азартных игр.
— Этого я и боялся. Да, две недели полета окажутся длинными.
Зельда немного поколебалась, но потом напомнила себе, что намеревалась быть по возможности уступчивой.
— Я могла бы научиться этой игре, — неуверенно предложила она. — Ведь делать ставки необязательно, правда? Наверное, игра пойдет так же и без обмена деньгами.
— Так именно в ставках весь интерес!
— О! Ну, тогда вообще говорить не о чем. Мне нечего ставить, если не считать нескольких дисков с романами. Вряд ли они вас заинтересуют.
Зельда была очень рада. Она предложила играть — но ее предложение не вызвало у Расчета особого энтузиазма. Тем лучше.
— Я могу сначала попробовать обучить тебя игре, а уже потом мы будем решать, есть ли у тебя что-то, что можно будет сделать ставкой, — медленно проговорил Расчет.
Зельда почувствовала, как в ней просыпается подозрительность, и внимательно всмотрелась в хладнокровное лицо Расчета:
— Я слышала, что многие волки жить не могут без азартных игр.
— Это просто времяпрепровождение. Вид развлечения. Не то, к чему надо относиться со всей серьезностью.
— Значит, вы не относитесь к числу игроголиков? — осторожно спросила она.
Расчет ухмыльнулся — все так же широко и все так же невесело.
— Конечно, нет. Я играю только изредка.
— О, хорошо! — Зельда почувствовала глубокое облегчение. — Ну, в этом случае я, наверное, могла бы попробовать научиться играть в «Свободный рынок».
— Займемся этим, когда немного поспим. Во время полета я придерживаюсь нормального дня Возлюбленной. — Он встал на ноги. — Сможешь сама забраться на свою койку? Или хочешь, чтобы я тебя положил?
Зельда осторожно попробовала сесть. Фред сполз с ее ног, издав недовольное рычание. Зельда не обратила на него внимания, сосредоточившись на собственных ощущениях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90