— Разумно ли это?
— Нет. Если у вас на совести одно из этих убийств…
Она тряхнула меня за плечо:
— Клянусь вам, что все, что я знаю об обоих убийствах, я знаю только из газет! И если бы вы не рассказали мне вчера вечером, что они связаны между собой, мне бы это и в голову не пришло.
— И все же, дорогая, вчера ночью вы солгали. Вы сказали, что видели, как Одетта Дюшен вышла из музея.
— Это из-за отца. Но это все! Ваш друг господин Бенколин знает столько же… Говорю вам, я просто подумала, что она вышла через другую дверь на бульвар.
Я выпустил в потолок несколько колец дыма. Загнав эту молодую даму в угол, можно было бы подержать ее там. Я сказал:
— Но, будучи хозяйкой этого заведения, вы не могли не знать, что она не член клуба. Как вы в таком случае объяснили себе тот факт, что она вышла через другую дверь?
— Со временем, — в раздумье проговорила она, разглядывая меня, — вы научитесь допрашивать почти так же хорошо, как господин Бенколин. Правда, это будет не скоро… Но послушайте. Бывают исключения. Иногда, с разрешения Галана, в клубе бывают посторонние. Я могу неопровержимо доказать, что весь день просидела в кассе. Я ничего не знаю! Вы мне верите?
Я поставил на карту все. Я рассказал ей то, что слышал ночью. Ведь если она поверит в намерение Галана погубить клуб, у меня появится самый мощный союзник!
— Таким образом, — закончил я свой рассказ, — если в конторе есть сейф и вам известен шифр, вы можете просто открыть его и убедиться, были ли заготовлены эти письма в газеты.
Пока я говорил, она сидела тихо, но теперь ее лицо стало таким же жестким, каким было накануне вечером. Теперь это была опасная женщина.
— Подождите здесь, — бросила она мне.
Мари вышла через дверь в дальнем конце комнаты и заперла ее за собой. Я снова откинулся на подушки. Ну дела! Тут все перевернулось вверх тормашками. Апаши рыщут по клубу, разыскивая меня, а я удобно устроился в самом сердце их логова, подложив под себя подушки, с сигаретами под рукой. Ситуация складывалась почти отлично. Я был от души благодарен Галану за рассказ о его прощальной шутке. Если Мари Августин в самом деле найдет в сейфе доказательства, тогда, надеялся я, она расскажет мне все, что ей известно об этих убийствах.
Не прошло и пяти минут, как она вернулась. Со стуком захлопнув дверь, она привалилась к ней; от гнева у нее потемнели глаза, в руках она держала бумаги. Словно приняв неожиданное решение, она подошла к одной из жаровен кованого золота, в которых курились благовония, вынула оттуда ароматную палочку и бросила бумаги внутрь. Потом чиркнула спичкой.
В золотом сосуде вспыхнули языки пламени. На фоне черно-золотого антуража, украшенного иероглифами и изображениями аистов, она была похожа на жрицу. Только после того, как потухли последние огоньки, она выпрямилась и отвела глаза от жаровни.
— Я готова отправиться к господину Бенколину и поклясться, что видела, как мой друг Галан зарезал эту мадемуазель Дюшен.
— А вы видели?
— Нет, — произнесла она мстительно и медленно отошла от жаровни — суровая жрица, напрягшаяся каждым мускулом своего тела. — Но, — добавила она, — гарантирую, что очень хорошо все опишу.
— Не уверен, понадобится ли это. И что значит это внезапное пренебрежение предосторожностями? Вы ведь говорили, что ваш отец будет…
— Больше не будет. Он все знает.
Я опустил ноги на пол, сел и посмотрел на нее. Комната передо мной еще кружилась, за глазными яблоками стучали маленькие молоточки, а голова, казалось, начала подниматься по длинной спирали к потолку.
— Он знает, — повторила она. — Я больше не скрываю. Обо мне могут писать в газетах, как о ком угодно другом. И я думаю, что получу от этого удовольствие.
— Кто сказал ему?
— Думаю, он уже какое-то время подозревал. Но он у меня, — она презрительно сжала указательный и большой пальцы, — вот здесь. Кроме того, я намерена засадить Галана за решетку, чего бы мне это ни стоило.
В ее голосе клокотала такая ярость, что я подумал, а не было ли между ними чего-нибудь. Но промолчал, и она продолжала:
— Потом я покончу с карьерой прислуги за все. Я буду путешествовать. У меня будут драгоценности, комнаты в отелях с видом на море, и джентльмены не хуже вас будут делать мне комплименты. И будет еще один, совсем такой, как вы, чьей госпожой я стану… Но сначала, — добавила она, — я рассчитаюсь с Галаном.
— Вы хотите сказать, — заметил я, — что поможете полиции всем, что знаете?
— Да. Я поклянусь, что видела, как Галан…
— А я говорю вам еще раз, что в ложных показаниях не будет необходимости! При наличии показаний мадемуазель Прево и моих ему не отвертеться. Вы больше поможете нам, — настаивал я, стараясь удержать ее взгляд, — сказав правду.
— О чем?
— Рассказав то, что вы знаете наверняка. Бенколин убежден, что вы видели убийцу Клодин Мартель.
Она широко открыла глаза:
— Значит, вы все еще не верите мне?! Я повторяю…
— О, вы могли не знать, что это убийца! Но Бенколин считает, что убийца вошел в музей вчера вечером, перед тем как ваш отец запер дверь, и прятался в галерее. Больше того, он уверен, что убийца был членом клуба, которого вы знаете. Сказать вам, как вы можете больше всего помочь нам? Просто расскажите, кто из членов клуба вошел вчера в клуб этим путем.
Она смотрела на меня непонимающим взглядом, высоко подняв брови. Потом расхохоталась, села и потрясла меня за плечо.
— Вы хотите сказать, — воскликнула она, — что великий Бенколин — сама непогрешимость, великий властелин логики — так легко дал себя одурачить?! Потрясающе! Этого не может быть!
— Перестаньте смеяться! Что значит «одурачить»?
Я повернул ее лицом к себе. Все еще тяжелым, с издевкой взглядом она оглядела мое лицо.
— А то! Если убийцей был член клуба, то вошел он не через музей. Я видела всех, кто входил на протяжении всего дня, и, мои дорогой мальчик, среди них не было членов клуба. Боже, какое у вас смешное лицо! Вы думали, что он всегда прав? Ну, я бы могла сказать вам все это уже давно.
Я почти не слышал, как она смеялась. Целое здание теории, со всеми его шпилями, башнями и башенками, держалось на этой посылке, теперь же вдруг из него с грохотом посыпались камни. В мгновение ока, если только все это было правдой, здание превратилось в руины.
— Послушайте, — сказала она, высвобождая плечо. — Из меня вышел бы детектив получше любого из вас. И могу вам сказать…
— Подождите! Ведь убийца никак не мог прийти иначе, чем через музей! Расположение дверей…
Она опять расхохоталась:
— Мой дорогой мальчик! Я не говорю, что убийца не прошел этим путем. Я согласна с вами, он прошел через музей. Но вы ошибаетесь, подозревая члена клуба! А теперь я могу сказать вам две вещи…
— Ну?!
Она приложила руку к губам, глубоко вздохнула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58