Квиллер извинился и пошёл к письменному столу, на котором стоял аппарат.
– Квилл! Я получил! – кричал в трубку возбужденный голос. – Я получил работу!
– Поздравляю, Двайт! Я хочу узнать подробности. Ты где?
– В театре. У нас только что закончилось заседание правления.
– Заезжай ко мне. Ворота открыты.
Театр размещался в бывшей усадьбе Клингеншоенов на Пикаксской площади. За театром находилась огороженная стоянка, ворота которой вели в небольшой ельник, который Квиллер называл Чёрным Лесом и благодаря которому шум машин, проезжавших по Пикаксской площади, не достигал яблочного амбара. Через несколько минут автомобиль Двайта был уже перед домом Квиллера.
– Рад за тебя, – приветствовал Квиллер приятеля. – Может, отметим это?
– Только ничего горячительного, – ответил молодой человек. – Я так возбужден хорошими новостями, что спиртное просто отправит меня в космос Как я тебе в новом виде? – Он провёл рукой по гладкому подбородку. – Моё новое начальство не любит бороды. А я без неё точно голый. Вот как бы ты себя чувствовал без усов?
– Обездоленным, – признался Квиллер. Усы были для него больше чем украшение, даже больше чем эмблема, которую он обычно ставил над своей колонкой «Из-под пера Квилла».
Когда Квиллер внёс в гостиную поднос с напитками и закусками, Двайт, указывая на каминную подставку, сказал:
– У тебя утки выстроились как на параде.
– С армии не слыхал этого выражения. Ну и как тебе утки? Это манки из Орегона, ручная работа. Полли привезла их из отпуска.
– Как ей Орегон? Говорят, это очень красивый штат.
– Кажется, ей было не до местных красот, – сказал Квиллер. – Её подруга, к которой она ездила и с которой они вместе жили, когда учились в колледже, теперь проектирует жилые дома. Похоже, дамы весь отпуск только тем и занимались, что проектировали дом для Полли. Она ведь собирается поселиться недалеко от меня, за фруктовым садом.
– А я думал, она хочет остаться в своей квартире на Гудвинтер-бульваре.
– Так она и рассчитывала, когда бульвар отдавали под территорию колледжа. Она считала, что ей будет приятно жить среди студентов. Но когда стали асфальтировать сады, чтобы сделать стоянки, передумала.
– Им следовало бы построить одну большую стоянку перед бульваром.
– Очевидно. Двайт, Богу не угодно, чтобы человек шёл пешком целый квартал от своей машины. Деревенские жители живут на колесах. Только горожане, вроде нас с тобой, знают, что можно пользоваться и ногами… Но расскажи мне о своей новой работе.
Двайт Сомерс, рекламный агент из Центра, приехал в Мускаунти, заключив контракт с местным процветающим предпринимателем. К несчастью, работа вскоре накрылась, но община, которой приносили прибыль изобретательность и энергия Двайта, боялась его потерять.
– Ладно, – начал он. – Я тебе уже говорил, что на днях беседовал с представителем фирмы ПР в Локмастере? Так вот, они хотят, чтобы я открыл их филиал в Пикаксе, и у нас уже есть многообещающие клиенты. Ты знаешь Флойда Тривильена из Содаст-сити? Речь шла о промышленном городке, считавшемся захолустным и отсталым по пикаксским меркам, несмотря на большое количество жителей и процветающую экономику.
– Я ни с кем из Содаст-сити не знаком, – ответил Квиллер, – но знаю, что телефонный справочник забит Тривильенами. Сто лет назад этот вот сад составлял лишь небольшую часть фруктового сада Тривильенов.
– В общем, этот парень – президент Ламбертаунского ссудного банка, – неплохое названьице, не правда ли? – и это учреждение действительно что надо. Живёт с семьёй в большом доме с участком в Вест-Мидл-Хаммоке. Кроме того, он знаток железнодорожного дела; у него есть коллекция моделей поездов стоимостью в пол-лимона) И это ещё не все! Сейчас он занят реконструкцией паровоза и нескольких старых вагонов, которые намеревается использовать для чартерных экскурсий.
– А по каким путям он их пустит?
– Старые пути ССЛ всё ещё годятся для перевозок малой скоростью. С этим всё нормально. Флойд думает предоставлять свой поезд для обедов, коктейлей, деловых встреч, свадеб, туристских прогулок – в общем, для всего на свете. Мы называем его Ламбертаунским Прогулочным Поездом. Чиновники из Содаст-сити обожают туризм, как, впрочем, и все остальные в этом округе. Они дали Флойду некоторые поблажки – помогли получить разрешение на продажу спиртного, например.
– Он что, собирается на этом заработать? – спросил Квиллер, вспоминая рухнувшие надежды бывшего работодателя Двайта.
– Ну, в данном случае для Флойда это – хобби, а может, и намеренные траты в налоговых целях. Он уже спустил кучу денег на оборудование, но, похоже, вынужден был это сделать. В таком случае почему бы и не подзаработать? Началось же всё с того, что среди хлама он отыскал эту старушку «девятку» ССЛ. Классная находка! Он потратил сотни тысяч на её ремонт, затем купил вагон-ресторан, потом – вагон в стиле арт-деко и, наконец, пикаксский персональный вагон какого-то текстильного магната. На ремонт и отделку этих трёх вагонов ушло целое состояние. Реставрацией занималось ателье по дизайну Аманды. Выгодный контрактик, а? Может, теперь Аманда уйдёт на пенсию, а её место займёт Фран Броуди.
– Он что, спускает фамильные деньги? – спросил Квиллер. – Я знаю, некоторые из Тривильенов хорошо обеспечены, а другие существуют на пособие.
– Нет, нет! Флойд из рабочей ветви тривильеновского клана, но он унаследовал удивительную живость ума от своих предшественников-пионеров. Начал как плотник, а затем очень своевременно сделался пайщиком одной крупнейшей строительной фирмы, местной, когда в неё вливали федеральные средства.
– Ты хочешь сказать, что у какого-то строителя из Содаст-сити бизнес шёл лучше, чем у предприятий XYZ? – в изумлении спросил Квиллер.
– Хочешь верь, хочешь нет, но XYZ даже не существовало, пока Эксбридж, Юнг и Ян не создали синдикат и не выкупили фирму Тривильена. Флойд получил миллионы и открыл Ламбертаунский ссудный банк. Он так устал от своего пролетарского имиджа, что решил сменить его на имидж высокопоставленного чиновника. В своём родном городе он вроде национального героя. Для офиса банка он выстроил здание, которое напоминает старомодный железнодорожный вокзал. Внутри всё отделано вагонкой, густо покрытой лаком; он даже умудрился раздобыть пару старых, неудобных скамеек, вроде тех, что раньше стояли в залах ожидания. И в довершение картины в вестибюле установлена игрушечная железная дорога. Вкладчики её обожают! Учреждение они называют Ту-ту банк, а президента с нежностью величают Ф. Т. Как тебе игрушечная железная дорога, Квилл?
– Рискую прослыть ненастоящим американцем, но признаюсь: никогда ею не бредил. Однажды в детстве, на Рождество, я получил в подарок железную дорогу – четыре вагончика бегали по кругу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
– Квилл! Я получил! – кричал в трубку возбужденный голос. – Я получил работу!
– Поздравляю, Двайт! Я хочу узнать подробности. Ты где?
– В театре. У нас только что закончилось заседание правления.
– Заезжай ко мне. Ворота открыты.
Театр размещался в бывшей усадьбе Клингеншоенов на Пикаксской площади. За театром находилась огороженная стоянка, ворота которой вели в небольшой ельник, который Квиллер называл Чёрным Лесом и благодаря которому шум машин, проезжавших по Пикаксской площади, не достигал яблочного амбара. Через несколько минут автомобиль Двайта был уже перед домом Квиллера.
– Рад за тебя, – приветствовал Квиллер приятеля. – Может, отметим это?
– Только ничего горячительного, – ответил молодой человек. – Я так возбужден хорошими новостями, что спиртное просто отправит меня в космос Как я тебе в новом виде? – Он провёл рукой по гладкому подбородку. – Моё новое начальство не любит бороды. А я без неё точно голый. Вот как бы ты себя чувствовал без усов?
– Обездоленным, – признался Квиллер. Усы были для него больше чем украшение, даже больше чем эмблема, которую он обычно ставил над своей колонкой «Из-под пера Квилла».
Когда Квиллер внёс в гостиную поднос с напитками и закусками, Двайт, указывая на каминную подставку, сказал:
– У тебя утки выстроились как на параде.
– С армии не слыхал этого выражения. Ну и как тебе утки? Это манки из Орегона, ручная работа. Полли привезла их из отпуска.
– Как ей Орегон? Говорят, это очень красивый штат.
– Кажется, ей было не до местных красот, – сказал Квиллер. – Её подруга, к которой она ездила и с которой они вместе жили, когда учились в колледже, теперь проектирует жилые дома. Похоже, дамы весь отпуск только тем и занимались, что проектировали дом для Полли. Она ведь собирается поселиться недалеко от меня, за фруктовым садом.
– А я думал, она хочет остаться в своей квартире на Гудвинтер-бульваре.
– Так она и рассчитывала, когда бульвар отдавали под территорию колледжа. Она считала, что ей будет приятно жить среди студентов. Но когда стали асфальтировать сады, чтобы сделать стоянки, передумала.
– Им следовало бы построить одну большую стоянку перед бульваром.
– Очевидно. Двайт, Богу не угодно, чтобы человек шёл пешком целый квартал от своей машины. Деревенские жители живут на колесах. Только горожане, вроде нас с тобой, знают, что можно пользоваться и ногами… Но расскажи мне о своей новой работе.
Двайт Сомерс, рекламный агент из Центра, приехал в Мускаунти, заключив контракт с местным процветающим предпринимателем. К несчастью, работа вскоре накрылась, но община, которой приносили прибыль изобретательность и энергия Двайта, боялась его потерять.
– Ладно, – начал он. – Я тебе уже говорил, что на днях беседовал с представителем фирмы ПР в Локмастере? Так вот, они хотят, чтобы я открыл их филиал в Пикаксе, и у нас уже есть многообещающие клиенты. Ты знаешь Флойда Тривильена из Содаст-сити? Речь шла о промышленном городке, считавшемся захолустным и отсталым по пикаксским меркам, несмотря на большое количество жителей и процветающую экономику.
– Я ни с кем из Содаст-сити не знаком, – ответил Квиллер, – но знаю, что телефонный справочник забит Тривильенами. Сто лет назад этот вот сад составлял лишь небольшую часть фруктового сада Тривильенов.
– В общем, этот парень – президент Ламбертаунского ссудного банка, – неплохое названьице, не правда ли? – и это учреждение действительно что надо. Живёт с семьёй в большом доме с участком в Вест-Мидл-Хаммоке. Кроме того, он знаток железнодорожного дела; у него есть коллекция моделей поездов стоимостью в пол-лимона) И это ещё не все! Сейчас он занят реконструкцией паровоза и нескольких старых вагонов, которые намеревается использовать для чартерных экскурсий.
– А по каким путям он их пустит?
– Старые пути ССЛ всё ещё годятся для перевозок малой скоростью. С этим всё нормально. Флойд думает предоставлять свой поезд для обедов, коктейлей, деловых встреч, свадеб, туристских прогулок – в общем, для всего на свете. Мы называем его Ламбертаунским Прогулочным Поездом. Чиновники из Содаст-сити обожают туризм, как, впрочем, и все остальные в этом округе. Они дали Флойду некоторые поблажки – помогли получить разрешение на продажу спиртного, например.
– Он что, собирается на этом заработать? – спросил Квиллер, вспоминая рухнувшие надежды бывшего работодателя Двайта.
– Ну, в данном случае для Флойда это – хобби, а может, и намеренные траты в налоговых целях. Он уже спустил кучу денег на оборудование, но, похоже, вынужден был это сделать. В таком случае почему бы и не подзаработать? Началось же всё с того, что среди хлама он отыскал эту старушку «девятку» ССЛ. Классная находка! Он потратил сотни тысяч на её ремонт, затем купил вагон-ресторан, потом – вагон в стиле арт-деко и, наконец, пикаксский персональный вагон какого-то текстильного магната. На ремонт и отделку этих трёх вагонов ушло целое состояние. Реставрацией занималось ателье по дизайну Аманды. Выгодный контрактик, а? Может, теперь Аманда уйдёт на пенсию, а её место займёт Фран Броуди.
– Он что, спускает фамильные деньги? – спросил Квиллер. – Я знаю, некоторые из Тривильенов хорошо обеспечены, а другие существуют на пособие.
– Нет, нет! Флойд из рабочей ветви тривильеновского клана, но он унаследовал удивительную живость ума от своих предшественников-пионеров. Начал как плотник, а затем очень своевременно сделался пайщиком одной крупнейшей строительной фирмы, местной, когда в неё вливали федеральные средства.
– Ты хочешь сказать, что у какого-то строителя из Содаст-сити бизнес шёл лучше, чем у предприятий XYZ? – в изумлении спросил Квиллер.
– Хочешь верь, хочешь нет, но XYZ даже не существовало, пока Эксбридж, Юнг и Ян не создали синдикат и не выкупили фирму Тривильена. Флойд получил миллионы и открыл Ламбертаунский ссудный банк. Он так устал от своего пролетарского имиджа, что решил сменить его на имидж высокопоставленного чиновника. В своём родном городе он вроде национального героя. Для офиса банка он выстроил здание, которое напоминает старомодный железнодорожный вокзал. Внутри всё отделано вагонкой, густо покрытой лаком; он даже умудрился раздобыть пару старых, неудобных скамеек, вроде тех, что раньше стояли в залах ожидания. И в довершение картины в вестибюле установлена игрушечная железная дорога. Вкладчики её обожают! Учреждение они называют Ту-ту банк, а президента с нежностью величают Ф. Т. Как тебе игрушечная железная дорога, Квилл?
– Рискую прослыть ненастоящим американцем, но признаюсь: никогда ею не бредил. Однажды в детстве, на Рождество, я получил в подарок железную дорогу – четыре вагончика бегали по кругу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57