И в результате сам стал подрядчиком, получил лицензию и всё такое прочее.
Женщина в кресле на колесах не отрываясь смотрела на Квиллера. Он пробормотал вежливое «добрый день».
Дрожащим голосом она проговорила:
– Вы – мистер К. Я постоянно смотрю на вашу фотографию в газете.
Замечание оказалось несколько двусмысленным, но Квиллер учтиво поклонился.
Тривильен продолжал свой рассказ:
– Коллекция моделей паровозов у меня уже о'кей, и теперь я придумал кое-что получше. Двайт говорил вам, что мы собираемся…
Женщина резко прервала его:
– Мой отец был машинистом!
Тривильен нахмурился и нетерпеливым жестом приказал ей убираться. Она покорно покатила обратно к лифту, оставив Квиллера недоумевать, кто она такая. Её возраст было трудно определить, так как болезнь исказила её лицо и фигуру.
Поезда всё двигались, демонстрируя свой механический танец, но Квиллер уже получил необходимые ему сведения и даже узнал некоторые железнодорожные термины:
круглый дом – здание круглой формы, в котором производился технический осмотр подвижного состава в эпоху паровых котлов:
боров – локомотив;
пятак – машинист;
дикий кот – локомотив, потерявший управление;
состав – поезд с вагонами (ударение на первом слоге);
апельсин – ремонтник путей в ярко-оранжевой униформе;
заточка – прохождение поворота на большой скорости и торможение;
правило Г – правило ССЛ, запрещающее пьянство.
– В этом депо мы можем не соблюдать правило Г, – сказал Тривильен. – Как насчёт промочить горло? – Тривильен распахнул дверцу битком набитого бара, – Здесь всё, что душе угодно.
– А что вы обычно пьёте? – спросил Квиллер.
– Виски с содовой.
– Мне то же самое, но без виски.
Хозяин бросил на него недоверчивый взгляд и, покачав головой, налил ему полный стакан содовой. Со стаканами в руке они вышли из дому и устроились во дворике. Любитель железных дорог продолжал толковать о Ламбертаунском прогулочном поезде и о билетах ценою в пятьсот долларов.
– Сколько народу можно рассадить в вагоне-ресторане? – спросил Квиллер.
– Зараз – тридцать шесть человек. Думаю, стоит сделать две ходки – в два и в шесть. Билеты раскупят, уверен.
– Сколько будет длиться прогулка?
– Часа три туда и обратно, с остановкой во Флэп-джеке.
– А как вы собирали ваш подвижной состав?
– Шлялся по железнодорожным музеям, читал ЧД, откликался на объявы…
– Что такое ЧД?
– «Частное депо» – всё о частных железных дорогах. Но своего борова я нашёл среди металлолома в депо Содаст-сихй. Он был жутко загажен! Слезы наворачивались на глаза. Акулы из ССЛ в момент раскусили, что я на крючке, и так взвинтили цену, что у меня чуть глаза на лоб не полезли. Но мне было уже плевать; я хотел захапать этого малыша! И я его получил, правда пришлось потратить кучу денег, но зато он мой! Дизели – их не так трудно найти, а вот паровик – это паровик, для меня по крайности.
– Что вас так привлекает в них?
Коллекционер пожал плечами:
– Боров – это всего лишь топка и паровой котел на колесах, зато как он смотрится, когда катит! Сила! Моя «девятка» – это четыре-шесть-два.
– Вам придётся объяснить, что это значит, – сказал Квиллер.
Не говоря ни слова, Тривильен пошёл в комнату, где стояли экспонаты, и вернулся с фотографией «девятки» в рамочке.
– Смотрите. Четыре небольших колеса спереди держат паровоз на рельсах. А шесть больших колес с поршневыми рычагами толкают его вперед – передают энергию. Два задних находятся под топкой и кабиной машиниста. Двайт говорил мне, что вы заказали билеты на первый пробег. Скажите ему, чтобы он провёл вас по моему ЧД, – это дворец на колесах!.. Вы давно знаете Двайта?
– С тех пор, как он приехал из Центра. Это настоящий профи и отличный парень.
– Да, славный пацан… Как это он до сих пор не женился?
– А вы спросите его самого об этом, – посоветовал Квиллер, стараясь под маской добродушия скрыть досаду, вызванную бестактным вопросом. – К югу от Пикакса есть городок, который называется Вайлдкэт , – переменил он тему разговора. – Я часто задавал себе вопрос – почему. Это как-то связано с железными дорогами?
– А как же! В тысяча девятьсот восьмом в тех краях локомотив потерял управление и рухнул с моста, потащив за собой вагоны, – жуткое крушение! Старые железнодорожники об этом до сих пор судачат.
– Кто-нибудь записывал их воспоминания? – поинтересовался Квиллер. – В Содаст-сити есть железнодорожная библиотека? Остался кто в живых из старых машинистов? – Квиллера охватило хорошо знакомое волнение. Ещё бы! Небольшое исследование вопроса и несколько устных рассказов пенсионеров-железнодорожников плюс истории, оставшиеся в памяти их семей, – и книга готова! Она увлекательно расскажет об ужасных крушениях поездов, а также передаст ностальгию по Паровой эре, когда поезда казались волшебными экипажами без коней, а машинисты локомотивов – сказочными героями на колесницах, Гомер Тиббит, выросший на ферме, до сих пор вспоминает о паровозных гудках, тревожно звучавших в ночи. Он говорит, что от этих гудков становилось тоскливо и одиноко и в то же время они внушали смутные желания. Без сомнения, этот звук не сравним ни с сигналом сегодняшнего дизеля, ни с рёвом реактивных самолетов, ни с завыванием шин восемнадцатиколесного грузовика на трассе.
– Созрели насчёт поддать? – спросил хозяин. – Что до меня, я готов.
Квиллер отказался под предлогом срочной работы. А прощаясь, как бы между прочим спросил:
– Вам случалось встречаться с Тривильеном, который занимается строительством домов?
– Мой сын, – последовал ответ. – Он только-только начинает работать самостоятельно.
– Он знает своё дело? Одна моя знакомая думает его нанять.
– Хороший выбор. Он молодчина! Это я обучил его ремеслу, всем его премудростям. Обоим своим ребятишкам я сказал: «Штука в том, чтобы начать работать рано и работать много». Сам я так и сделал.
– У вас ещё один сын?
– Дочка. В школе она изучила бухгалтерский учет. Сейчас работает у меня в конторе.
Странная семейка, думал Квиллер, возвращаясь в Пикакс. Во-первых, неряшливый президент успешного семейного бизнеса. Во-вторых, ничем не примечательная обстановка в претенциозном доме. В-третьих, гнусное обращение с женщиной в отличном кресле на колёсах. Кто она такая? Для жены старовата, для матери – молода. Может, какая-нибудь бедная родственница или бывшая экономка, оставленная в доме из милости? В любом случае этот тип должен был её представить или хотя бы обратить на неё внимание. Денежный успех, перенёсший его из Содаст-сити в Вест-Мидл-Хаммок, увы, не сгладил грубость его манер.
Добравшись до Пикакса, Квиллер зашёл в супермаркет Тудла, чтобы купить замороженный обед и два килограмма нарезанных индюшачьих грудок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
Женщина в кресле на колесах не отрываясь смотрела на Квиллера. Он пробормотал вежливое «добрый день».
Дрожащим голосом она проговорила:
– Вы – мистер К. Я постоянно смотрю на вашу фотографию в газете.
Замечание оказалось несколько двусмысленным, но Квиллер учтиво поклонился.
Тривильен продолжал свой рассказ:
– Коллекция моделей паровозов у меня уже о'кей, и теперь я придумал кое-что получше. Двайт говорил вам, что мы собираемся…
Женщина резко прервала его:
– Мой отец был машинистом!
Тривильен нахмурился и нетерпеливым жестом приказал ей убираться. Она покорно покатила обратно к лифту, оставив Квиллера недоумевать, кто она такая. Её возраст было трудно определить, так как болезнь исказила её лицо и фигуру.
Поезда всё двигались, демонстрируя свой механический танец, но Квиллер уже получил необходимые ему сведения и даже узнал некоторые железнодорожные термины:
круглый дом – здание круглой формы, в котором производился технический осмотр подвижного состава в эпоху паровых котлов:
боров – локомотив;
пятак – машинист;
дикий кот – локомотив, потерявший управление;
состав – поезд с вагонами (ударение на первом слоге);
апельсин – ремонтник путей в ярко-оранжевой униформе;
заточка – прохождение поворота на большой скорости и торможение;
правило Г – правило ССЛ, запрещающее пьянство.
– В этом депо мы можем не соблюдать правило Г, – сказал Тривильен. – Как насчёт промочить горло? – Тривильен распахнул дверцу битком набитого бара, – Здесь всё, что душе угодно.
– А что вы обычно пьёте? – спросил Квиллер.
– Виски с содовой.
– Мне то же самое, но без виски.
Хозяин бросил на него недоверчивый взгляд и, покачав головой, налил ему полный стакан содовой. Со стаканами в руке они вышли из дому и устроились во дворике. Любитель железных дорог продолжал толковать о Ламбертаунском прогулочном поезде и о билетах ценою в пятьсот долларов.
– Сколько народу можно рассадить в вагоне-ресторане? – спросил Квиллер.
– Зараз – тридцать шесть человек. Думаю, стоит сделать две ходки – в два и в шесть. Билеты раскупят, уверен.
– Сколько будет длиться прогулка?
– Часа три туда и обратно, с остановкой во Флэп-джеке.
– А как вы собирали ваш подвижной состав?
– Шлялся по железнодорожным музеям, читал ЧД, откликался на объявы…
– Что такое ЧД?
– «Частное депо» – всё о частных железных дорогах. Но своего борова я нашёл среди металлолома в депо Содаст-сихй. Он был жутко загажен! Слезы наворачивались на глаза. Акулы из ССЛ в момент раскусили, что я на крючке, и так взвинтили цену, что у меня чуть глаза на лоб не полезли. Но мне было уже плевать; я хотел захапать этого малыша! И я его получил, правда пришлось потратить кучу денег, но зато он мой! Дизели – их не так трудно найти, а вот паровик – это паровик, для меня по крайности.
– Что вас так привлекает в них?
Коллекционер пожал плечами:
– Боров – это всего лишь топка и паровой котел на колесах, зато как он смотрится, когда катит! Сила! Моя «девятка» – это четыре-шесть-два.
– Вам придётся объяснить, что это значит, – сказал Квиллер.
Не говоря ни слова, Тривильен пошёл в комнату, где стояли экспонаты, и вернулся с фотографией «девятки» в рамочке.
– Смотрите. Четыре небольших колеса спереди держат паровоз на рельсах. А шесть больших колес с поршневыми рычагами толкают его вперед – передают энергию. Два задних находятся под топкой и кабиной машиниста. Двайт говорил мне, что вы заказали билеты на первый пробег. Скажите ему, чтобы он провёл вас по моему ЧД, – это дворец на колесах!.. Вы давно знаете Двайта?
– С тех пор, как он приехал из Центра. Это настоящий профи и отличный парень.
– Да, славный пацан… Как это он до сих пор не женился?
– А вы спросите его самого об этом, – посоветовал Квиллер, стараясь под маской добродушия скрыть досаду, вызванную бестактным вопросом. – К югу от Пикакса есть городок, который называется Вайлдкэт , – переменил он тему разговора. – Я часто задавал себе вопрос – почему. Это как-то связано с железными дорогами?
– А как же! В тысяча девятьсот восьмом в тех краях локомотив потерял управление и рухнул с моста, потащив за собой вагоны, – жуткое крушение! Старые железнодорожники об этом до сих пор судачат.
– Кто-нибудь записывал их воспоминания? – поинтересовался Квиллер. – В Содаст-сити есть железнодорожная библиотека? Остался кто в живых из старых машинистов? – Квиллера охватило хорошо знакомое волнение. Ещё бы! Небольшое исследование вопроса и несколько устных рассказов пенсионеров-железнодорожников плюс истории, оставшиеся в памяти их семей, – и книга готова! Она увлекательно расскажет об ужасных крушениях поездов, а также передаст ностальгию по Паровой эре, когда поезда казались волшебными экипажами без коней, а машинисты локомотивов – сказочными героями на колесницах, Гомер Тиббит, выросший на ферме, до сих пор вспоминает о паровозных гудках, тревожно звучавших в ночи. Он говорит, что от этих гудков становилось тоскливо и одиноко и в то же время они внушали смутные желания. Без сомнения, этот звук не сравним ни с сигналом сегодняшнего дизеля, ни с рёвом реактивных самолетов, ни с завыванием шин восемнадцатиколесного грузовика на трассе.
– Созрели насчёт поддать? – спросил хозяин. – Что до меня, я готов.
Квиллер отказался под предлогом срочной работы. А прощаясь, как бы между прочим спросил:
– Вам случалось встречаться с Тривильеном, который занимается строительством домов?
– Мой сын, – последовал ответ. – Он только-только начинает работать самостоятельно.
– Он знает своё дело? Одна моя знакомая думает его нанять.
– Хороший выбор. Он молодчина! Это я обучил его ремеслу, всем его премудростям. Обоим своим ребятишкам я сказал: «Штука в том, чтобы начать работать рано и работать много». Сам я так и сделал.
– У вас ещё один сын?
– Дочка. В школе она изучила бухгалтерский учет. Сейчас работает у меня в конторе.
Странная семейка, думал Квиллер, возвращаясь в Пикакс. Во-первых, неряшливый президент успешного семейного бизнеса. Во-вторых, ничем не примечательная обстановка в претенциозном доме. В-третьих, гнусное обращение с женщиной в отличном кресле на колёсах. Кто она такая? Для жены старовата, для матери – молода. Может, какая-нибудь бедная родственница или бывшая экономка, оставленная в доме из милости? В любом случае этот тип должен был её представить или хотя бы обратить на неё внимание. Денежный успех, перенёсший его из Содаст-сити в Вест-Мидл-Хаммок, увы, не сгладил грубость его манер.
Добравшись до Пикакса, Квиллер зашёл в супермаркет Тудла, чтобы купить замороженный обед и два килограмма нарезанных индюшачьих грудок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57