Но затем… – Леди Филберта встала и принялась ходить по комнате, продолжая задумчиво: – Затем в один прекрасный день его отец проиграл все состояние. Поставил не на ту карту. Потом вышел за дверь и застрелился. Стэнхоуп с матерью остались нищими, и никто больше не хотел иметь с ними дела. А ты? Посмотри на себя его глазами. Ты знатен, богат. У тебя есть семья – какой бы она ни была, но она есть. Достаточно причин для зависти. Вполне возможно, что Стэнхоуп ненавидит тебя.
– Но он никогда и никак не проявлял своей ненависти. Более того, он посвящен во все мои тайны. В мою работу. Он сам, по моей просьбе, откупался от любовниц Эллери. – Трокмортон невольно вспомнил о деньгах и домике в Париже, которые он предлагал Селесте. – Кстати, у Селесты не меньше оснований ненавидеть нашу семью. Почему бы дочери садовника не оказаться русской шпионкой?
– Все может быть.
– Но ты ведь не веришь в это, правда? – спросил Трокмортон, чувствуя, какой зыбкой становится почва у него под ногами.
– Не знаю. Я занимаюсь этим делом сорок семь лет. Все бывает.
Трокмортон почесал переносицу. Не такого ответа он ждал от матери. Надеялся, что она успокоит его, но, очевидно, забыл о том, что леди Филберта стояла у самых истоков создания британской разведывательной сети.
– Никогда не знаешь, чего ожидать от этих русских, – продолжила леди Филберта. – Быть может, они решили устроить тебе ловушку. Ведь даже самый умный человек может попасться, если ему подсунуть хорошенькую девушку.
– Но посылать Селесту, когда мы знаем все, чем она занималась в последние четыре года? Глупо. И потом, зачем ей было открывать охоту на Эллери, если ее главная цель – я?
Теперь леди Филберта была полностью готова к выходу. Серебристое, без единой морщинки, платье туго облегало ее фигуру, волосы уложены, лицо подкрашено. Леди Филберта больше не была похожа на поникший парус, скорее на клипер, летящий над пенными волнами.
Трокмортон, как всегда, был заворожен произошедшей на его глазах переменой.
Леди Филберта задержалась возле кресла, сняла со спинки кашмирскую шаль и набросила ее на плечи.
– Где она сейчас?
– В моем кабинете. Ждет, когда я доставлю ей удовольствие видеть себя.
Трокмортон моргнул, чувствуя, что сказал что-то не так.
Леди Филберта великодушно не заметила неловкости, допущенной сыном, и серьезно заметила:
– Если посмотреть со стороны, можно подумать, что Селеста держит ситуацию в своих руках и заставляет тебя поступать так, как нужно ей. Итак, она сейчас в твоем кабинете.
– Русские должны быть полными идиотами, чтобы надеяться поймать меня на такую наживку.
– Не можешь поверить, что тебя можно принять за нормального мужчину? – рассмеялась в ответ леди Филберта.
День, так отвратительно начавшийся, грозил обернуться настоящей катастрофой, и это начинало раздражать Трокмортона. Ему показалось, что он знает, кого винить во всех этих неприятностях.
– Когда она впервые появилась вчера…
– Ты не можешь перекладывать всю вину на мисс Милфорд, – осадила его леди Филберта.
– Верно. Эллери тоже виноват.
– Но к сегодняшним трудностям Эллери не имеет никакого отношения, – строго заметила она.
– Но, мама, неужели ты думаешь, что я мог предвидеть, что случится с Эллери в спальне?
– Мне кажется, ты очень многое умеешь предвидеть заранее.
– Эллери почти не пострадал.
– Серьезно не пострадал, – поправила его мать и подняла руку, не желая ничего выслушивать в ответ. – Не нужно, дорогой. Что сделано, то сделано. Эллери пока вне игры, займемся лучше Стэнхоупом.
Леди Филберта направилась к двери, и Трокмортон вслед за нею. В кабинете его ждала Селеста, и если она не была соблазнительницей, значит, ей предстояло стать соблазненной.
Глава 9
Когда раздались шаги, Селеста сидела, склонившись над книгой, которую взяла с полки в кабинете Трокмортона. Она поднялась и встала напротив открытой двери.
– Селеста! – воскликнул Трокмортон, влетая в кабинет легкой походкой.
Сейчас он совсем не выглядел угрюмым, хотя все равно ему было далеко до Эллери. Но, разве есть на свете мужчина, способный сравниться Эллери? В каждом движении Трокмортона угадывалась сила и уверенность в себе. Замечание Селесты по поводу лингвистических способностей мистера Стэнхоупа озаботило мистера Трокмортона, но теперь, судя по всему, он полностью владел ситуацией. Он всегда умел владеть любой ситуацией.
– «Оливер Твист», – сказал Трокмортон, указывая на книгу в руке Селесты. – Вам нравится?
– Нет.
– Нет? – удивился Трокмортон. – Почему?
– Очень скучно написано. И этот Оливер. Писатель хочет представить его страдальцем, но мне, по правде сказать, безразлично, чем закончится его история. – Селеста вдруг подумала, что если книга стоит в кабинете Трокмортона, то она должна нравиться хозяину, и добавила: – Впрочем, может быть, дальше будет лучше.
– Бог с ним, с Оливером Твистом, – сказал Трокмортон, забирая книгу. – Я всегда подозревал, что у вас свой взгляд на вещи, и теперь только рад, что это подтвердилось.
Селесте понравилось, с каким тактом и доброжелательностью мистер Трокмортон решил затруднение с Оливером Твистом, но при этом ей вдруг показалось, что находиться наедине с этим человеком при ярком свете дня ничуть не менее опасно, чем в ночном полумраке. А может быть, еще опаснее.
– Что с той женщиной? – спросила Селеста. – Удалось вам найти ее?
– Забудьте о ней, – ответил Трокмортон, прижимая свой палец к губам Селесты. – Все разъяснилось. Хочу попросить вас, чтобы вы впредь никогда не вспоминали об этой женщине. И ни с кем не говорили о ней. Обещаете?
Селеста кивнула, а мысли ее тем временем неслись галопом. Интересно. Кажется, Трокмортон явно поверил, что Стэнхоуп преднамеренно исказил слова русской, но зачем это понадобилось его секретарю?
– Перестаньте думать об этом. – Трокмортон сильнее прижал палец к губам Селесты. Похоже, ему доставляло удовольствие трогать их. – Это неважно. Все это совершенно неважно. Поговорим лучше…
Селеста откинула голову назад, освобождаясь от руки Трокмортона, и выпалила:
– Мы больше никогда не должны делать этого. Я полагаю, что виной всему был лунный свет и музыка. Впрочем, я чувствую, что мне нужно прояснить свою позицию.
– Простите, моя дорогая, – удивленно вскинул брови Трокмортон. – Что прояснить? Какую позицию?
– Я насчет того поцелуя.
Брови Трокмортона были густыми, темными, а под ними светились большие серые глаза, обрамленные пушистыми ресницами. Но взгляд этих глаз оставался неуловимым, и Селесте оставалось лишь гадать, какой на самом деле окажется реакция Трокмортона на ее слова.
– Я собирался поговорить с вами об Эллери, – сказал Трокмортон, и это оказалось совсем не то, что предполагала услышать Селеста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
– Но он никогда и никак не проявлял своей ненависти. Более того, он посвящен во все мои тайны. В мою работу. Он сам, по моей просьбе, откупался от любовниц Эллери. – Трокмортон невольно вспомнил о деньгах и домике в Париже, которые он предлагал Селесте. – Кстати, у Селесты не меньше оснований ненавидеть нашу семью. Почему бы дочери садовника не оказаться русской шпионкой?
– Все может быть.
– Но ты ведь не веришь в это, правда? – спросил Трокмортон, чувствуя, какой зыбкой становится почва у него под ногами.
– Не знаю. Я занимаюсь этим делом сорок семь лет. Все бывает.
Трокмортон почесал переносицу. Не такого ответа он ждал от матери. Надеялся, что она успокоит его, но, очевидно, забыл о том, что леди Филберта стояла у самых истоков создания британской разведывательной сети.
– Никогда не знаешь, чего ожидать от этих русских, – продолжила леди Филберта. – Быть может, они решили устроить тебе ловушку. Ведь даже самый умный человек может попасться, если ему подсунуть хорошенькую девушку.
– Но посылать Селесту, когда мы знаем все, чем она занималась в последние четыре года? Глупо. И потом, зачем ей было открывать охоту на Эллери, если ее главная цель – я?
Теперь леди Филберта была полностью готова к выходу. Серебристое, без единой морщинки, платье туго облегало ее фигуру, волосы уложены, лицо подкрашено. Леди Филберта больше не была похожа на поникший парус, скорее на клипер, летящий над пенными волнами.
Трокмортон, как всегда, был заворожен произошедшей на его глазах переменой.
Леди Филберта задержалась возле кресла, сняла со спинки кашмирскую шаль и набросила ее на плечи.
– Где она сейчас?
– В моем кабинете. Ждет, когда я доставлю ей удовольствие видеть себя.
Трокмортон моргнул, чувствуя, что сказал что-то не так.
Леди Филберта великодушно не заметила неловкости, допущенной сыном, и серьезно заметила:
– Если посмотреть со стороны, можно подумать, что Селеста держит ситуацию в своих руках и заставляет тебя поступать так, как нужно ей. Итак, она сейчас в твоем кабинете.
– Русские должны быть полными идиотами, чтобы надеяться поймать меня на такую наживку.
– Не можешь поверить, что тебя можно принять за нормального мужчину? – рассмеялась в ответ леди Филберта.
День, так отвратительно начавшийся, грозил обернуться настоящей катастрофой, и это начинало раздражать Трокмортона. Ему показалось, что он знает, кого винить во всех этих неприятностях.
– Когда она впервые появилась вчера…
– Ты не можешь перекладывать всю вину на мисс Милфорд, – осадила его леди Филберта.
– Верно. Эллери тоже виноват.
– Но к сегодняшним трудностям Эллери не имеет никакого отношения, – строго заметила она.
– Но, мама, неужели ты думаешь, что я мог предвидеть, что случится с Эллери в спальне?
– Мне кажется, ты очень многое умеешь предвидеть заранее.
– Эллери почти не пострадал.
– Серьезно не пострадал, – поправила его мать и подняла руку, не желая ничего выслушивать в ответ. – Не нужно, дорогой. Что сделано, то сделано. Эллери пока вне игры, займемся лучше Стэнхоупом.
Леди Филберта направилась к двери, и Трокмортон вслед за нею. В кабинете его ждала Селеста, и если она не была соблазнительницей, значит, ей предстояло стать соблазненной.
Глава 9
Когда раздались шаги, Селеста сидела, склонившись над книгой, которую взяла с полки в кабинете Трокмортона. Она поднялась и встала напротив открытой двери.
– Селеста! – воскликнул Трокмортон, влетая в кабинет легкой походкой.
Сейчас он совсем не выглядел угрюмым, хотя все равно ему было далеко до Эллери. Но, разве есть на свете мужчина, способный сравниться Эллери? В каждом движении Трокмортона угадывалась сила и уверенность в себе. Замечание Селесты по поводу лингвистических способностей мистера Стэнхоупа озаботило мистера Трокмортона, но теперь, судя по всему, он полностью владел ситуацией. Он всегда умел владеть любой ситуацией.
– «Оливер Твист», – сказал Трокмортон, указывая на книгу в руке Селесты. – Вам нравится?
– Нет.
– Нет? – удивился Трокмортон. – Почему?
– Очень скучно написано. И этот Оливер. Писатель хочет представить его страдальцем, но мне, по правде сказать, безразлично, чем закончится его история. – Селеста вдруг подумала, что если книга стоит в кабинете Трокмортона, то она должна нравиться хозяину, и добавила: – Впрочем, может быть, дальше будет лучше.
– Бог с ним, с Оливером Твистом, – сказал Трокмортон, забирая книгу. – Я всегда подозревал, что у вас свой взгляд на вещи, и теперь только рад, что это подтвердилось.
Селесте понравилось, с каким тактом и доброжелательностью мистер Трокмортон решил затруднение с Оливером Твистом, но при этом ей вдруг показалось, что находиться наедине с этим человеком при ярком свете дня ничуть не менее опасно, чем в ночном полумраке. А может быть, еще опаснее.
– Что с той женщиной? – спросила Селеста. – Удалось вам найти ее?
– Забудьте о ней, – ответил Трокмортон, прижимая свой палец к губам Селесты. – Все разъяснилось. Хочу попросить вас, чтобы вы впредь никогда не вспоминали об этой женщине. И ни с кем не говорили о ней. Обещаете?
Селеста кивнула, а мысли ее тем временем неслись галопом. Интересно. Кажется, Трокмортон явно поверил, что Стэнхоуп преднамеренно исказил слова русской, но зачем это понадобилось его секретарю?
– Перестаньте думать об этом. – Трокмортон сильнее прижал палец к губам Селесты. Похоже, ему доставляло удовольствие трогать их. – Это неважно. Все это совершенно неважно. Поговорим лучше…
Селеста откинула голову назад, освобождаясь от руки Трокмортона, и выпалила:
– Мы больше никогда не должны делать этого. Я полагаю, что виной всему был лунный свет и музыка. Впрочем, я чувствую, что мне нужно прояснить свою позицию.
– Простите, моя дорогая, – удивленно вскинул брови Трокмортон. – Что прояснить? Какую позицию?
– Я насчет того поцелуя.
Брови Трокмортона были густыми, темными, а под ними светились большие серые глаза, обрамленные пушистыми ресницами. Но взгляд этих глаз оставался неуловимым, и Селесте оставалось лишь гадать, какой на самом деле окажется реакция Трокмортона на ее слова.
– Я собирался поговорить с вами об Эллери, – сказал Трокмортон, и это оказалось совсем не то, что предполагала услышать Селеста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81