– Селеста!
Она вздрогнула. Это был он, Гаррик. Она просидела в кабинете несколько часов, ожидая этой встречи, но все равно он застал ее врасплох, и ногти Селесты впились в. ее ладони, а губы пересохли. Нет, она не собиралась кричать, давать волю своему гневу. Ей просто нужно было поставить на место этого человека, вообразившего, будто он имеет право распоряжаться чужими судьбами, закрывшись от всех в собственной башне из слоновой кости. И при этом она любила его.
– Селеста, дорогая, нам нужно поговорить.
Она с трудом повернула шею, затекшую за долгие часы неподвижного ожидания. Гаррик – с растрепанными волосами, в жокейской курточке и сапогах для верховой езды – выглядел угрюмым, но это было его обычным состоянием, и Селесте оставалось лишь понять, что именно сделало его таким мрачным на этот раз. Хотя, если разобраться, Гаррику не с чего было огорчаться, ведь он добился всего, чего хотел, включая подстроенное им самим предательство Селесты. Он остановился возле Селесты и спросил:
– Ты… говорила со Стэнхоупом?
– Да.
– Отлично.
– Одно дело сделано, – сказала она.
Гаррик помолчал, присел на стул напротив Селесты и только после этого спросил, заглядывая ей в глаза:
– Ты… хорошо себя чувствуешь?
– Вполне.
Он наклонился вперед, оперся локтями о колени и сложил ладони, словно для молитвы.
– Утром мы не успели кое-что решить.
Губы Селесты двигались с трудом, но тем не менее она сумела произнести:
– Все и так решено.
– Нет. Нет, я о другом, хотя, конечно, постоянно думаю о прошедшей ночи и обо всем, что случилось, и… – Щеки Гаррика порозовели. Было понятно, о чем именно он вспоминает, думая о прошедшей ночи. Затем он перебросил ногу за ногу, возможно для того, чтобы прикрыть спереди свои брюки.
Селеста смотрела на Гаррика безучастно, надеясь в глубине души на то, что тот сейчас страдает.
– Весь день я думал о своей роли во всем этом деле. О моих обязанностях. – На лоб Гаррика упала прядь темных волос. Сейчас он казался совсем другим – отнюдь не холодным и бездушным, рассчитывающим каждый очередной ход с бесстрастием шахматиста. – И прежде всего я должен признать свою вину.
А ведь он красив, черт побери! Почему она не заметила это с самого начала? Как не увидела властного рта, густых бровей над серыми глазами, твердого подбородка? Она сравнила его с Эллери и предпочла старшего брата. Глупенькая, глупенькая Селеста! Насколько светел и легок был Эллери, настолько же мрачен и опасен Гаррик, мужчина, от которого лучше всего было держаться подальше. Селесте показалось, что она рассмотрела в Гаррике какой-то тайный свет и погналась за этим призрачным видением.
Что ж, теперь сиди и жди, когда тебя вышвырнут отсюда прочь.
– События прошедшей ночи требуют необходимых поправок, – сухим, официальным тоном сказал Гаррик.
Ну да. Билет до Парижа и ежегодное пособие.
– Ты лучше разбираешься в таких вещах, – ответила она вслух.
Его губы сжались в плоскую твердую линию.
– Я не соблазняю женщин, которых нанимаю на работу.
– Но случилось именно так.
– Я хотел сказать, что никогда не поступал до этого.
– Выходит, моя ошибка состоит в том, что я согласилась занять то место, которое ты мне предложил. – Она моргнула. После ночи, проведенной вместе, ей нужно быть осторожнее в словах и выбирать их более тщательно, чтобы они не прозвучали слишком двусмысленно. – Место гувернантки, – уточнила она. – Откажись я, и не было бы никаких проблем.
Гаррик поднял голову, внимательно посмотрел на Селесту и спокойно сказал:
– Очевидно, тебя взволновали некоторые мои привычки…
– Нет!
– Если так, то клянусь, что с этим будет покончено. Поэтому я верю…
– Ты не соблазнял меня. Я не настолько малодушна, чтобы отрицать свою собственную слабость и распущенность. – В тоне Селесты сквозило презрение к себе самой. – Я прекрасно помню, что сама хотела близости.
– Меня удивляет твой тон, – поднял бровь Гаррик. – Я кажусь тебе настолько мерзким?
– Нет.
– Некрасивым? Недостойным твоего внимания?
– Нет. Нет!
Он отклонился назад, поддернул отутюженную складку на брюках и самодовольно улыбнулся:
– Конечно, нет. Я вполне устраиваю тебя, так что можешь не пытаться скрыть свою радость.
Селеста покраснела. Ей был ненавистен этот разговор, да и самой себе она стала ненавистна. И, разумеется, ненавистен был Гаррик, улыбающийся, расчетливый Гаррик, с таким самодовольным видом развалившийся перед ней. Она ненавидела его и… любила. Любила потому, что… просто любила, сама не зная за что. Знала только, что ее любовь смешана с унижением и разочарованием, и это рождало смешанное чувство страдания и
– Я думал о твоем будущем, – сказал Гаррик.
– Наверняка ты все уже устроил, – холодно ответила она.
Билет до Парижа. Ежегодное жалованье.
Но Гаррик поразил ее.
Он опустился перед Селестой на колени и взял ее за руку.
Она пошевелила пальцами, пытаясь освободиться. Она только-только сумела успокоиться и не хотела, чтобы Гаррик вновь привел в смятение ее чувства.
«Зачем он встал на колени? – подумала она. – И что он собирается делать?»
Гаррик сильнее сжал пальцы Селесты в своей ладони, но не до боли, и торжественно, типичным тоном мистера Трокмортона заявил:
– Я знаю, что у тебя может сейчас появиться желание послать меня ко всем чертям. Конечно, я не Эллери. Я не такой стремительный и легкий, как он. Но, как ты сама говорила, не я соблазнил тебя.
– Встань.
Он не поднялся с колен и продолжил:
– Ты сама…
Селеста, яростно рванув руку, выдернула ее, не обращая внимания на боль, и прижала к своей груди. – Не напоминай мне об этом.
– Нет, я должен это сделать, потому что у нас есть только один-единственный способ все поправить.
Она начинала понимать, о чем говорит Гаррик, и подумала о том, что лучше бы он просто отослал ее в Париж.
– Ничего не нужно поправлять, никто не пострадал.
– Селеста, я старше и мудрее тебя. Доверься мне, и я все сделаю как надо.
Как гладко он говорит. С какой искренностью, заботой… Можно подумать, что Он поступает так из самых лучших побуждений. Наверняка на такой тон купилась бы любая женщина, но только не Селеста, которую Гаррик прямо с постели погнал доводить до Стэнхоупа содержание вчерашних писем. В ту минуту она чувствовала замешательство Гаррика. Еще бы, ведь не каждый пошлет на опасное дело девушку, с которой только что переспал, лишив ее при этом девственности.
Но он все равно сделал это, хотя сейчас пытается прикинуться, будто ничего не произошло.
– Стэнхоуп передал свое сообщение? – спросила она.
Гаррик резко отпрянул назад, словно получил мощный удар по челюсти.
– Что?
– Я спрашиваю, передал ли Стэнхоуп сообщение своему связному, а значит, сыграна ли моя роль до конца?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81