Погладила висок.
– Сколько на вас ответственности, – ласково сказала Селеста. – Позвольте мне… утешить вас.
Ее глаза говорили красноречивее слов. Они говорили о том, что Селеста хочет его ласк.
Но Гаррик продолжал стоять на своем:
– Я не тот человек, который нужен такой девушке, как вы.
Она прикоснулась пальцами к его губам и прошептала:
– Правда? Но даже такая девушка, как я, может распознать в вас страстную натуру.
– Ах, вы об этом. – Он старался сохранять самообладание, впрочем, не слишком успешно. – Забудьте об этом. Соблазнять женщин для меня настолько привычно, что…
Она громко рассмеялась в ответ:
– Я знаю точно, что вы за всю свою жизнь никого не соблазнили, Гаррик. Кроме меня. Я хорошо помню вас самого детства, и, кроме того, у меня немало друзей среди слуг. А они, знаете ли, любят посплетничать о своих господах.
Он растерянно посмотрел на нее.
Белые перчатки, натянутые до локтя, придавали Селесте вид скромницы, хотя это была лишь иллюзия. Но вот она расстегнула перчатки, обнажив нежную, матовую кожу, покрытую легким пушком. Выглядело это очень эротично.
Селеста уронила одну перчатку на диван, другую сбросила на пол. Теперь стали видны ее тонкие, чуткие пальцы.
– Не далее как сегодня утром вы взяли мою руку и прижали ее сюда. – Она скользнула ладонью вниз и чуть нажала на то место, где оттопыривались брюки Гаррика.
– Вы… вы просто не понимаете, что вы делаете, – ответил он сквозь зубы, чувствуя, как последние остатки самообладания покидают его.
Селеста молча окинула Гаррика долгим взглядом, а затем сказала:
– Вы хотите сказать, я была не права, когда рассказывала леди Патриции о лошадиной случке?
Этого Гаррик уже не вытерпел. Он расхохотался, забыв на секунду даже о мучительной тяжести в паху.
– Нет, это вы… правильно рассказали. Но дело не в этом. Вы не совсем понимаете различия, которые существуют между нами.
– О, это совсем просто, – улыбнулась Селеста, мгновенно успокаиваясь. – Вы – Гаррик Трокмортон. Я – дочь садовника. Я не рассчитываю выйти за вас замуж и не собираюсь становиться вашей любовницей. Но, зная о том, как вы умеете доставлять женщине наслаждение, я хочу, чтобы вы были моим первым мужчиной.
– Но после того, что произошло между нами за последнее время, вы должны были бы обходить меня стороной! Почему вы поступаете иначе?
Она ответила, сверкнув улыбкой:
– Потому что я люблю вас, Гаррик Трокмортон.
Он отскочил назад, словно горничная, увидавшая мышь.
– Не может быть! Вы так не думаете!
«Она просто сама не понимает, что говорит. Не понимает смысла этого слова», – пытался успокоить себя Трокмортон.
– Я имею право думать так, как подсказывает мне мое сердце, – ответила Селеста, наклоняясь вперед, к Гаррику. – И не забывайте, я знаю вас всю свою жизнь, так что вы не можете утверждать, будто я сделала свое признание просто в порыве чувств.
– И все же, это только порыв… – Рука Гаррика помимо его воли легла на грудь Селесты, выступающую над низким декольте. Ее кожа была нежнее атласа и шелка, золотистая, словно напоенная солнцем. Селеста глубоко вздохнула, ее грудь поднялась и наполнила ладонь Гаррика.
– Даже если это и так, мне некого винить, кроме самой себя.
Черт их разберет, этих женщин! Любовь! Как она могла сказать, что любит его? Всего несколько дней назад она была безумно влюблена в Эллери… Правда, он всегда знал, что это заблуждение. Вот и сейчас она заблуждается, и нужно остановить ее, пока не поздно. Похоже, он перестарался в своих ухаживаниях, она сказала, что любит его. Это выглядит так, словно на этот раз она решила сама соблазнить его.
Нужно прояснить и устранить это недоразумение.
– Если вы сейчас же не уйдете, я… уложу вас в свою постель!
Она спокойно посмотрела на него.
– Вам это понятно? – спросил Гаррик. – Возможно, за то, что я сделал с вами, я уже заслужил адские муки. Но даже понимая это, я не смогу сдержаться на этот раз. Боюсь, что бурные события сегодняшнего дня окончательно вывели меня из равновесия.
Она скинула туфли.
Жадно, словно почуявший добычу волк, Гаррик проследил за тем, как они улетают в темные глубины оранжереи. Если Селеста хотела лишить его остатков его самообладания, то она прекрасно справилась со своей задачей.
Любовь. Святые небеса! Ведь Селеста прекрасна, невинна и молода – на целых десять лет моложе его! И что может связывать их? То, что они оба побывали за границей? Годы, прожитые вместе под крышей Блайд-холла? То, что Селеста кажется вполне взрослым человеком – в отличие от Эллери? Неужели все го этого достаточно для того, чтобы она смогла полю бить такого скучного, невзрачного человека, как он Гаррик Трокмортон?
Он решил прояснить ситуацию до конца: |
– Предупреждаю еще раз: если вы сейчас же не уйдете, я лишу вас невинности.
Она встала и чуть заметно улыбнулась. Конечно она все поняла и решила отступить. Гаррик почувствовал себя самым несчастным человеком на свете, но он понимал, что так будет лучше для всех.
Она босиком направилась к двери.
Ну вот и все. Слава богу, Селеста поняла бессмысленность своей затеи. Она спасла его душу от смертного греха, не дала ему лишить невинности дочь своего садовника. Но как же при этом болело его сердце!
Щелкнул дверной замок.
Гаррик откинулся на спинку дивана, закрыл глаза и попытался взять себя в руки. В глубине души он всегда был страстным, пылким человеком, но здесь было нечто большее, чем страсть. Ему безумно хотелось вскочить и броситься вслед за Селестой, схватить ее на руки и отнести назад, сюда, на этот диван.
И открыться ей – во всей своей примитивной простоте.
Но Селесте не нужны были его признания. Она сделала правильный выбор, она достойна лучшего.
За спиной послышался шелест шелка, и от этого звука напрягся каждый мускул в теле Гаррика. Знакомый запах долетел до его ноздрей – цитрус, корица и иланг-иланг.
Очевидно, от долгого воздержания у него начались галлюцинации. А может быть, он просто сошел с ума.
На его плечи легли руки Селесты, и послышался ее голос:
– Я хочу тебя.
Глава 22
Слвоими ладонями Селеста массировала жесткие, широкие плечи Гаррика и наблюдала в стекле за выражением его лица. Ждала, когда он откроет глаза. Наконец он поднял веки и посмотрел в глаза Селесте. Его рот оставался плотно сжатым, брови нахмуренными. Гаррик смотрел на отражение Селесты в черном окне и тяжело дышал. На его лице отразилась борьба, раздирающая его изнутри: борьба между чувством долга и примитивным мужским желанием.
Впрочем, он слишком устал от этой борьбы, и для того, чтобы чувство долга окончательно замолчало, хватило даже тех не женских хитростей, которыми владела Селеста.
– Признаюсь, у меня нет никакого опыта в таких делах, – с улыбкой сказала она, – но мне всегда казалось, что мужчина, который собирается лишить девушку невинности, не должен быть таким хмурым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
– Сколько на вас ответственности, – ласково сказала Селеста. – Позвольте мне… утешить вас.
Ее глаза говорили красноречивее слов. Они говорили о том, что Селеста хочет его ласк.
Но Гаррик продолжал стоять на своем:
– Я не тот человек, который нужен такой девушке, как вы.
Она прикоснулась пальцами к его губам и прошептала:
– Правда? Но даже такая девушка, как я, может распознать в вас страстную натуру.
– Ах, вы об этом. – Он старался сохранять самообладание, впрочем, не слишком успешно. – Забудьте об этом. Соблазнять женщин для меня настолько привычно, что…
Она громко рассмеялась в ответ:
– Я знаю точно, что вы за всю свою жизнь никого не соблазнили, Гаррик. Кроме меня. Я хорошо помню вас самого детства, и, кроме того, у меня немало друзей среди слуг. А они, знаете ли, любят посплетничать о своих господах.
Он растерянно посмотрел на нее.
Белые перчатки, натянутые до локтя, придавали Селесте вид скромницы, хотя это была лишь иллюзия. Но вот она расстегнула перчатки, обнажив нежную, матовую кожу, покрытую легким пушком. Выглядело это очень эротично.
Селеста уронила одну перчатку на диван, другую сбросила на пол. Теперь стали видны ее тонкие, чуткие пальцы.
– Не далее как сегодня утром вы взяли мою руку и прижали ее сюда. – Она скользнула ладонью вниз и чуть нажала на то место, где оттопыривались брюки Гаррика.
– Вы… вы просто не понимаете, что вы делаете, – ответил он сквозь зубы, чувствуя, как последние остатки самообладания покидают его.
Селеста молча окинула Гаррика долгим взглядом, а затем сказала:
– Вы хотите сказать, я была не права, когда рассказывала леди Патриции о лошадиной случке?
Этого Гаррик уже не вытерпел. Он расхохотался, забыв на секунду даже о мучительной тяжести в паху.
– Нет, это вы… правильно рассказали. Но дело не в этом. Вы не совсем понимаете различия, которые существуют между нами.
– О, это совсем просто, – улыбнулась Селеста, мгновенно успокаиваясь. – Вы – Гаррик Трокмортон. Я – дочь садовника. Я не рассчитываю выйти за вас замуж и не собираюсь становиться вашей любовницей. Но, зная о том, как вы умеете доставлять женщине наслаждение, я хочу, чтобы вы были моим первым мужчиной.
– Но после того, что произошло между нами за последнее время, вы должны были бы обходить меня стороной! Почему вы поступаете иначе?
Она ответила, сверкнув улыбкой:
– Потому что я люблю вас, Гаррик Трокмортон.
Он отскочил назад, словно горничная, увидавшая мышь.
– Не может быть! Вы так не думаете!
«Она просто сама не понимает, что говорит. Не понимает смысла этого слова», – пытался успокоить себя Трокмортон.
– Я имею право думать так, как подсказывает мне мое сердце, – ответила Селеста, наклоняясь вперед, к Гаррику. – И не забывайте, я знаю вас всю свою жизнь, так что вы не можете утверждать, будто я сделала свое признание просто в порыве чувств.
– И все же, это только порыв… – Рука Гаррика помимо его воли легла на грудь Селесты, выступающую над низким декольте. Ее кожа была нежнее атласа и шелка, золотистая, словно напоенная солнцем. Селеста глубоко вздохнула, ее грудь поднялась и наполнила ладонь Гаррика.
– Даже если это и так, мне некого винить, кроме самой себя.
Черт их разберет, этих женщин! Любовь! Как она могла сказать, что любит его? Всего несколько дней назад она была безумно влюблена в Эллери… Правда, он всегда знал, что это заблуждение. Вот и сейчас она заблуждается, и нужно остановить ее, пока не поздно. Похоже, он перестарался в своих ухаживаниях, она сказала, что любит его. Это выглядит так, словно на этот раз она решила сама соблазнить его.
Нужно прояснить и устранить это недоразумение.
– Если вы сейчас же не уйдете, я… уложу вас в свою постель!
Она спокойно посмотрела на него.
– Вам это понятно? – спросил Гаррик. – Возможно, за то, что я сделал с вами, я уже заслужил адские муки. Но даже понимая это, я не смогу сдержаться на этот раз. Боюсь, что бурные события сегодняшнего дня окончательно вывели меня из равновесия.
Она скинула туфли.
Жадно, словно почуявший добычу волк, Гаррик проследил за тем, как они улетают в темные глубины оранжереи. Если Селеста хотела лишить его остатков его самообладания, то она прекрасно справилась со своей задачей.
Любовь. Святые небеса! Ведь Селеста прекрасна, невинна и молода – на целых десять лет моложе его! И что может связывать их? То, что они оба побывали за границей? Годы, прожитые вместе под крышей Блайд-холла? То, что Селеста кажется вполне взрослым человеком – в отличие от Эллери? Неужели все го этого достаточно для того, чтобы она смогла полю бить такого скучного, невзрачного человека, как он Гаррик Трокмортон?
Он решил прояснить ситуацию до конца: |
– Предупреждаю еще раз: если вы сейчас же не уйдете, я лишу вас невинности.
Она встала и чуть заметно улыбнулась. Конечно она все поняла и решила отступить. Гаррик почувствовал себя самым несчастным человеком на свете, но он понимал, что так будет лучше для всех.
Она босиком направилась к двери.
Ну вот и все. Слава богу, Селеста поняла бессмысленность своей затеи. Она спасла его душу от смертного греха, не дала ему лишить невинности дочь своего садовника. Но как же при этом болело его сердце!
Щелкнул дверной замок.
Гаррик откинулся на спинку дивана, закрыл глаза и попытался взять себя в руки. В глубине души он всегда был страстным, пылким человеком, но здесь было нечто большее, чем страсть. Ему безумно хотелось вскочить и броситься вслед за Селестой, схватить ее на руки и отнести назад, сюда, на этот диван.
И открыться ей – во всей своей примитивной простоте.
Но Селесте не нужны были его признания. Она сделала правильный выбор, она достойна лучшего.
За спиной послышался шелест шелка, и от этого звука напрягся каждый мускул в теле Гаррика. Знакомый запах долетел до его ноздрей – цитрус, корица и иланг-иланг.
Очевидно, от долгого воздержания у него начались галлюцинации. А может быть, он просто сошел с ума.
На его плечи легли руки Селесты, и послышался ее голос:
– Я хочу тебя.
Глава 22
Слвоими ладонями Селеста массировала жесткие, широкие плечи Гаррика и наблюдала в стекле за выражением его лица. Ждала, когда он откроет глаза. Наконец он поднял веки и посмотрел в глаза Селесте. Его рот оставался плотно сжатым, брови нахмуренными. Гаррик смотрел на отражение Селесты в черном окне и тяжело дышал. На его лице отразилась борьба, раздирающая его изнутри: борьба между чувством долга и примитивным мужским желанием.
Впрочем, он слишком устал от этой борьбы, и для того, чтобы чувство долга окончательно замолчало, хватило даже тех не женских хитростей, которыми владела Селеста.
– Признаюсь, у меня нет никакого опыта в таких делах, – с улыбкой сказала она, – но мне всегда казалось, что мужчина, который собирается лишить девушку невинности, не должен быть таким хмурым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81