Кровь гудела в жилах.
– Что и требовалось доказать, – негромко сказал Трокмортон. – Однако следует проверить это доказательство… – И он припал губами ко второму соску.
Селеста то упиралась ладонями в плечи Трокмортона, то пыталась вцепиться ему в волосы. Что он делает? И как ему удается разжигать и раздувать этот странный огонь, который рождается в животе Селесты, огонь, в котором сгорает стыд и вспыхивает страсть. Чем дольше целовал Трокмортон ее грудь, тем сильнее распалялась Селеста. Теперь она окончательно оказалась во власти Трокмортона и почти прекратила сопротивление.
– Посмотри на меня, – потребовал Трокмортон, поднимая голову.
Селеста подчинилась и увидела перед собой знакомое лицо Трокмортона… Нет, все же незнакомое. Всклокоченные волосы, безумные, горящие адским огнем глаза…
Неужели это охваченное похотью человеческое существо может иметь что-то общее с Гарриком Трокмортоном?
Он прижал колено между ног Селесты, пытаясь развести их в стороны.
– Я не сделаю тебе больно. Не возьму тебя. Поверь.
– Если вы думаете, что успокоили меня, то ошибаетесь. – Селеста ударила Трокмортона по голове.
В ответ он сгреб руки Селесты и сжал в своей широкой ладони.
– Но я хочу посмотреть на тебя, когда ты будешь умирать от блаженства. Хочу навсегда сохранить в памяти эту картину.
Он говорил торжественно, словно приносил клятву. Затем соскользнул на пол и опустился на колени перед Селестой, лежащей на диване. Поднял ей юбку и скользнул рукой по ноге Селесты.
– Это не по правилам! – воскликнула Селеста, пытаясь увернуться.
– Единственная здравая мысль за весь день. Да, это не по правилам, но ты это заслужила. Шелк, – он провел пальцами по чулку Селесты, – и кожа, – он соскользнул на обнаженное бедро. – Удивительное сочетание!
Неумолимо приближалась развязка, хотя голос Трокмортона вдруг зазвучал нежно и возвышенно, словно тот принялся читать стихи. Что могло заставить его впасть в лирику?
Очевидно, только физическое влечение, решила Селеста, и сказала:
– Ничего не понимаю. Что происходит?
– Ты должна была думать раньше, когда только начинала раздувать тлеющие угольки моей страсти.
Она еще раз попыталась вырваться.
Он воспользовался этим движением Селесты, чтобы распустить ей панталоны. Теперь пальцы Трокмортона легли между ног Селесты.
От неожиданности Селеста не только оцепенела, но и лишилась дара речи. В голове у нее помутилось.
– Какая чуткая, – прошептал Трокмортон. – Я должен подстраиваться под тебя. Ты реагируешь на любое прикосновение, даже самое легкое. Сегодня я заставлю тебя пылать для меня. А сам я буду сгорать по тебе всю жизнь.
– Я не хочу, – простонала она, но было уже поздно, Селеста безнадежно проигрывала битву с противоречивыми чувствами, охватившими ее. Все эмоции, накопившиеся за последние дни, вскипели и рвались наружу. Трокмортон оставался для нее воплощением строгости и порядка. Гаррик оказался человеком страстным и горячим. Селесте никак не удавалось совместить эти образы, просто авторитет и сила мистера Трокмортона добавляли еще больше привлекательности Гаррику, и в конечном итоге оказывалось, что Селеста одинаково хочет их обоих.
Но как ему удалось разжечь в ней это желание?
Рука Трокмортона развела бедра Селесты в стороны, открывая его взгляду самые тайные уголки ее естества.
– Глупец просто вошел бы сейчас в тебя, – знакомым бархатным тоном сказал Трокмортон.
Его палец погрузился в лепестки плоти, потом скользнул вверх, раскрывая их наподобие театрального занавеса. Селеста не солгала, она в самом деле была девственницей.
– Тебе нужно немного освоиться. Ты стеснительная, нетронутая и очень нервная, – монотонно, словно заклинание, бормотал Трокмортон, продолжая тем временем…
…Продолжая тем временем делать то, отчего невольно сжимался желудок Селесты. Как он мог знать, что прикосновение именно к этому глубоко спрятанному бугорку заставит ее голову кружиться, а сердце – бешено стучать? Селеста дышала все чаще, все глубже и громче, на грани стона.
Неужели это по-прежнему была она сама? Неужели это по-прежнему было ее собственное тело? Откуда взялось в нем столько неукротимой, неведомой прежде страсти?
Она уже не сопротивлялась, не пыталась сбежать или увернуться. Она просто отдавалась во власть его рук и с замиранием сердца ждала – когда же?..
Палец Трокмортона скользнул ниже, и Селеста в ту же секунду вздрогнула и напряглась.
Трокмортон наклонился вперед и страстно зашептал, целуя веки Селесты.
– Почувствуй. Почувствуй… это.
Поначалу Селеста не хотела подчиняться команде Трокмортона, но затем решила, что если не будет видеть его, то ей станет лучше. Что же касается чувств, то Селеста не представляла, как можно испытать нечто еще более сильное.
Где-то наверху, над Селестой, горячо дышал Гаррик, а его палец продолжал при этом двигаться, с каждой секундой прижимаюсь все сильнее. Трокмортон отпустил руки Селесты – она уже не пыталась закрыться ими или оттолкнуть, но то раскидывала их в стороны, царапая ногтями плотный бархат дивана, то сжимала ими плечи Трокмортона. Казалось, весь мир для Селесты перестал существовать, оставив ее один на один с бьющими через край, приводящими в экстаз ощущениями.
Словно со стороны, она услышала свой собственный стон. Стиснула зубы… и вновь застонала.
– Дай мне послушать тебя. – Трокмортон коснулся пальцем заветного входа в лоно Селесты. – Я хочу знать о тебе все-все-все…
Селеста яростно замотала головой.
– Не говори мне «нет». Особенно сейчас, когда я не могу… не хочу…
Он сильно, но очень точно погрузил палец между ног Селесты, остановив его движение возле девственной преграды, и тут же Селеста изогнулась дугой. Она переживала невероятный по силе оргазм и кричала так, как кричит девушка, становясь женщиной.
Гаррик Трокмортон сумел провести ее по всему пути, от подножия до самой вершины. Теперь он ждал, когда Селеста вернется оттуда. Как только сознание вернулось к ней и Селеста открыла глаза, Гаррик наклонился над ней и прошептал, опаляя своим горячим дыханием:
– Никогда не забывай этого. И меня – не забывай.
* * *
Стэнхоуп отпрянул назад и врезался в деревце, которого на пол посыпались крошечные зеленые апельсинчики. Он оставил их валяться на ковре, а сам ринулся искать для себя новое укрытие, и, надо сказать, совершенно напрасно. Дочка садовника с пылающим лицом пробежала мимо, даже не взглянув в его сторону, прикрывая руками растерзанный лиф платья.
Теперь оставалось опасаться лишь того, что его заметит Трокмортон. Стэнхоуп какое-то время колебался, не зная, то ли броситься вслед за Селестой, то ли остаться на месте и прикинуться, что он оказался здесь только что и при этом совершенно случайно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
– Что и требовалось доказать, – негромко сказал Трокмортон. – Однако следует проверить это доказательство… – И он припал губами ко второму соску.
Селеста то упиралась ладонями в плечи Трокмортона, то пыталась вцепиться ему в волосы. Что он делает? И как ему удается разжигать и раздувать этот странный огонь, который рождается в животе Селесты, огонь, в котором сгорает стыд и вспыхивает страсть. Чем дольше целовал Трокмортон ее грудь, тем сильнее распалялась Селеста. Теперь она окончательно оказалась во власти Трокмортона и почти прекратила сопротивление.
– Посмотри на меня, – потребовал Трокмортон, поднимая голову.
Селеста подчинилась и увидела перед собой знакомое лицо Трокмортона… Нет, все же незнакомое. Всклокоченные волосы, безумные, горящие адским огнем глаза…
Неужели это охваченное похотью человеческое существо может иметь что-то общее с Гарриком Трокмортоном?
Он прижал колено между ног Селесты, пытаясь развести их в стороны.
– Я не сделаю тебе больно. Не возьму тебя. Поверь.
– Если вы думаете, что успокоили меня, то ошибаетесь. – Селеста ударила Трокмортона по голове.
В ответ он сгреб руки Селесты и сжал в своей широкой ладони.
– Но я хочу посмотреть на тебя, когда ты будешь умирать от блаженства. Хочу навсегда сохранить в памяти эту картину.
Он говорил торжественно, словно приносил клятву. Затем соскользнул на пол и опустился на колени перед Селестой, лежащей на диване. Поднял ей юбку и скользнул рукой по ноге Селесты.
– Это не по правилам! – воскликнула Селеста, пытаясь увернуться.
– Единственная здравая мысль за весь день. Да, это не по правилам, но ты это заслужила. Шелк, – он провел пальцами по чулку Селесты, – и кожа, – он соскользнул на обнаженное бедро. – Удивительное сочетание!
Неумолимо приближалась развязка, хотя голос Трокмортона вдруг зазвучал нежно и возвышенно, словно тот принялся читать стихи. Что могло заставить его впасть в лирику?
Очевидно, только физическое влечение, решила Селеста, и сказала:
– Ничего не понимаю. Что происходит?
– Ты должна была думать раньше, когда только начинала раздувать тлеющие угольки моей страсти.
Она еще раз попыталась вырваться.
Он воспользовался этим движением Селесты, чтобы распустить ей панталоны. Теперь пальцы Трокмортона легли между ног Селесты.
От неожиданности Селеста не только оцепенела, но и лишилась дара речи. В голове у нее помутилось.
– Какая чуткая, – прошептал Трокмортон. – Я должен подстраиваться под тебя. Ты реагируешь на любое прикосновение, даже самое легкое. Сегодня я заставлю тебя пылать для меня. А сам я буду сгорать по тебе всю жизнь.
– Я не хочу, – простонала она, но было уже поздно, Селеста безнадежно проигрывала битву с противоречивыми чувствами, охватившими ее. Все эмоции, накопившиеся за последние дни, вскипели и рвались наружу. Трокмортон оставался для нее воплощением строгости и порядка. Гаррик оказался человеком страстным и горячим. Селесте никак не удавалось совместить эти образы, просто авторитет и сила мистера Трокмортона добавляли еще больше привлекательности Гаррику, и в конечном итоге оказывалось, что Селеста одинаково хочет их обоих.
Но как ему удалось разжечь в ней это желание?
Рука Трокмортона развела бедра Селесты в стороны, открывая его взгляду самые тайные уголки ее естества.
– Глупец просто вошел бы сейчас в тебя, – знакомым бархатным тоном сказал Трокмортон.
Его палец погрузился в лепестки плоти, потом скользнул вверх, раскрывая их наподобие театрального занавеса. Селеста не солгала, она в самом деле была девственницей.
– Тебе нужно немного освоиться. Ты стеснительная, нетронутая и очень нервная, – монотонно, словно заклинание, бормотал Трокмортон, продолжая тем временем…
…Продолжая тем временем делать то, отчего невольно сжимался желудок Селесты. Как он мог знать, что прикосновение именно к этому глубоко спрятанному бугорку заставит ее голову кружиться, а сердце – бешено стучать? Селеста дышала все чаще, все глубже и громче, на грани стона.
Неужели это по-прежнему была она сама? Неужели это по-прежнему было ее собственное тело? Откуда взялось в нем столько неукротимой, неведомой прежде страсти?
Она уже не сопротивлялась, не пыталась сбежать или увернуться. Она просто отдавалась во власть его рук и с замиранием сердца ждала – когда же?..
Палец Трокмортона скользнул ниже, и Селеста в ту же секунду вздрогнула и напряглась.
Трокмортон наклонился вперед и страстно зашептал, целуя веки Селесты.
– Почувствуй. Почувствуй… это.
Поначалу Селеста не хотела подчиняться команде Трокмортона, но затем решила, что если не будет видеть его, то ей станет лучше. Что же касается чувств, то Селеста не представляла, как можно испытать нечто еще более сильное.
Где-то наверху, над Селестой, горячо дышал Гаррик, а его палец продолжал при этом двигаться, с каждой секундой прижимаюсь все сильнее. Трокмортон отпустил руки Селесты – она уже не пыталась закрыться ими или оттолкнуть, но то раскидывала их в стороны, царапая ногтями плотный бархат дивана, то сжимала ими плечи Трокмортона. Казалось, весь мир для Селесты перестал существовать, оставив ее один на один с бьющими через край, приводящими в экстаз ощущениями.
Словно со стороны, она услышала свой собственный стон. Стиснула зубы… и вновь застонала.
– Дай мне послушать тебя. – Трокмортон коснулся пальцем заветного входа в лоно Селесты. – Я хочу знать о тебе все-все-все…
Селеста яростно замотала головой.
– Не говори мне «нет». Особенно сейчас, когда я не могу… не хочу…
Он сильно, но очень точно погрузил палец между ног Селесты, остановив его движение возле девственной преграды, и тут же Селеста изогнулась дугой. Она переживала невероятный по силе оргазм и кричала так, как кричит девушка, становясь женщиной.
Гаррик Трокмортон сумел провести ее по всему пути, от подножия до самой вершины. Теперь он ждал, когда Селеста вернется оттуда. Как только сознание вернулось к ней и Селеста открыла глаза, Гаррик наклонился над ней и прошептал, опаляя своим горячим дыханием:
– Никогда не забывай этого. И меня – не забывай.
* * *
Стэнхоуп отпрянул назад и врезался в деревце, которого на пол посыпались крошечные зеленые апельсинчики. Он оставил их валяться на ковре, а сам ринулся искать для себя новое укрытие, и, надо сказать, совершенно напрасно. Дочка садовника с пылающим лицом пробежала мимо, даже не взглянув в его сторону, прикрывая руками растерзанный лиф платья.
Теперь оставалось опасаться лишь того, что его заметит Трокмортон. Стэнхоуп какое-то время колебался, не зная, то ли броситься вслед за Селестой, то ли остаться на месте и прикинуться, что он оказался здесь только что и при этом совершенно случайно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81