Лишь в этом случае вы сможете рассчитывать на снисхождение святого отца…
Фауста подняла глаза к небесам и горестно вздохнула.
Через минуту ее уже втолкнули в закрытую карету…
Глава XLII
«ЧЕРТ МЕНЯ ВОЗЬМИ!» С ГАСКОНСКИМ АКЦЕНТОМ
В первый день путешествия Пардальян чувствовал себя подавленным, скорбя о Фаусте. (Отметим кстати, что это делало ему честь, ибо прекрасная итальянка пять раз пыталась убить его.)
Однако Пардальян был не только великодушен, но и справедлив. А справедливость требовала признать, что Фауста погубила сама себя. Признав это, Пардальян ощутил, как к нему возвращается обычное спокойствие, которое он так ценил.
Когда он вступил на землю Франции, происшедшее в Палаццо-Риденте казалось ему давним кошмарным сном. Тем более, что те новости, которые он узнал, прибыв на родину, заставляли забыть обо всем.
Старый кардинал де Бурбон, оказывается, был провозглашен королем Франции под именем Карла X. Майенн вошел в Париж, а Генрих III отступил в сторону Блуа. Король Наваррский двигался с сильной армией на Сомюр. Шарте, Ле Ман, Анже, Руан, Эвре, Лизье, Сен-Ло, Алансон и другие города восстали против законного государя. Короче, огонь мятежа полыхал по всему королевству. Готовилось генеральное сражение, которое должно было решить судьбу Франции и ее короны.
Пардальян вспомнил о Жаке Клемане. Он принял решение ехать либо в Орлеан, либо в Париж, но предварительно посетить лагерь короля. Пардальяну до смерти надоели вопли «Да здравствует Лига!», «Смерть царю Ироду!» и тому подобное. Он даже подумывал, не спасти ли Валуа от кинжала монаха. Двадцатого июня Пардальян прибыл в Блуа.
Там он узнал, что король и его немногочисленная армия расположились лагерем между Туром и Амбуазом. На следующий день Пардальян отправился вниз по Луаре и, проехав Амбуаз, наткнулся на большой отряд королевских войск, который возглавлял Крийон. Старый солдат очень обрадовался неожиданной встрече. Он тут же передал командование одному из своих офицеров и предложил шевалье отправиться в лагерь.
Первые минуты были посвящены взаимному обмену любезностями: этого требовали тогдашние правила вежливости. Но после приветствий Крийон грустно вздохнул.
— Мне кажется, капитан, — заметил Пардальян, — что настроение у вас неважное?
— Да нет, друг мой, я даже счастлив. Начинается поход, и предстоят серьезные бои, когда можно вдоволь пострелять и помахать шпагой. На войне я чувствую себя, как рыба в воде…
— Так это вы от радости так грустно вздыхаете?
— Увы, нет!
— Может, влюблены?
Крийон указал на шрамы, пересекавшие его лицо, и рассмеялся:
— С такой физиономией только и влюбляться! Нет, шевалье, я вздыхаю потому, что дела моего бедного господина, короля Генриха, идут все хуже и хуже. Конечно, его теперь частенько называют царем Иродом, но я-то присягал именно ему. Он вручил мне капитанскую шпагу и сделал меня кавалером ордена. Так что я предан ему душой и телом и мне очень грустно видеть, что корона едва держится на его голове. Ах, если бы вы только пожелали…
— Что вы имеете в виду, капитан?
— Вы знаете, вокруг Валуа мало достойных людей, ибо все его бросили. Пара надежных полков у меня еще осталась, есть и люди, способные умереть за короля, но нет таких, кто был бы способен на великие дела. Шевалье, если бы вы пожелали поступить на службу к Его Величеству…
— Благодарю вас за столь высокое мнение обо мне, — ответил шевалье, — и если бы я решил поступить к кому-нибудь на службу, то непременно выбрал бы короля. Хотя бы потому, что дело его кажется безнадежно проигранным… Однако же я предпочитаю оставаться свободным.
— Это ваше последнее слово?
Пардальян кивнул.
— Но раз уж все королевство восстало против Валуа. — продолжал шевалье, — раз он не в силах противостоять Майенну, он должен действовать иначе…
— И как же, по вашему мнению? — спросил Крийон.
— Надо искать союзников. Например, у Генриха Беарнского прекрасная армия…
— Королю это хорошо известно, и он готов просить о помощи… Но Генрих III боится: а вдруг Беарнц откажет ему? Знаете, шевалье, мне самому приходила в голову мысль навестить короля Наваррского. Но он может отказать мне, а ведь я слуга Генриха Валуа. Если меня не примет Генрих Наваррский, оскорблен будет король Франции.
— Так пошлите кого-нибудь другого! Человека, который никому не служит, — спокойно заметил Пардальян.
— Согласен, но кого? Дело это деликатное, не дай Бог наша миссия не удастся, слухи о неудаче дойдут до ушей Майенна…
— Я могу поехать, если не возражаете… Вы оказали мне услугу, укрыв в покоях Руджьери, теперь моя очередь помочь вам.
— Неужели вы поедете?
— Я возьмусь за такое поручение. Король Наваррский узнает о предложении короля Франции.
— Если вы одержите победу — король спасен!
— Вы так думаете? — не без иронии спросил шевалье де Пардальян. — Что ж, я готов ехать… Но у меня есть одно условие — королю о наших планах ничего не говорите. Я лишь договорюсь о встрече двух монархов — а дальше пусть разбираются сами!
— Думаю, если Валуа встретится с Генрихом Беарнским, переговоры пройдут успешно. Король Наваррский очень проницателен и хитер, он легко догадается, какие выгоды сулит ему свидание с королем Франции. Шевалье, если вы уговорите этого гасконского хитреца, вы спасете престол Франции…
Но мы уже прибыли в королевский лагерь… Значит, вы не хотите быть представленным Его Величеству?
— Нет, — твердо ответил шевалье, — но я бы хотел, чтобы вы пригласили меня на обед, я умираю от голода.
— Прекрасно! — с энтузиазмом воскликнул Крийон. — Обещаю вам настоящий пир!
И Крийон действительно устроил для своего друга пир горой, хотя и в походных условиях. Расположились они в палатке Крийона.
— По-моему, вы уже возвели меня в ранг полномочного посла Его Величества, — улыбнулся Пардальян. — Что бы сказал господин де Пардальян-старший, увидев, что его сын превратился в дипломата?
Крийон был поражен тем, насколько спокойно и даже беззаботно относится шевалье к важнейшей миссии, которую добровольно возложил на себя. Ведь от успеха задуманного дела зависела судьба престола и всей Франции!
Итак, на следующее утро Пардальян отправился в Сомюр, где стоял лагерем Генрих Наваррский, а Крийон по обыкновению явился с докладом к Генриху III. Король Франции, бледный и печальный, сидел у себя в шатре, а вокруг него суетился парикмахер, завивая локоны, ибо о туалетах и прическе Генрих не забывал никогда.
— Сир, — сказал Крийон, — если бы здесь был астролог Руджьери, он бы без сомнения предсказал, что грядут великие события. Пока я не могу сказать вам больше. Ваше Величество, но, думаю, дня через два вы получите радостное известие.
В тог же день шевалье де Пардальян прибыл в ставку короля Наваррского.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131
Фауста подняла глаза к небесам и горестно вздохнула.
Через минуту ее уже втолкнули в закрытую карету…
Глава XLII
«ЧЕРТ МЕНЯ ВОЗЬМИ!» С ГАСКОНСКИМ АКЦЕНТОМ
В первый день путешествия Пардальян чувствовал себя подавленным, скорбя о Фаусте. (Отметим кстати, что это делало ему честь, ибо прекрасная итальянка пять раз пыталась убить его.)
Однако Пардальян был не только великодушен, но и справедлив. А справедливость требовала признать, что Фауста погубила сама себя. Признав это, Пардальян ощутил, как к нему возвращается обычное спокойствие, которое он так ценил.
Когда он вступил на землю Франции, происшедшее в Палаццо-Риденте казалось ему давним кошмарным сном. Тем более, что те новости, которые он узнал, прибыв на родину, заставляли забыть обо всем.
Старый кардинал де Бурбон, оказывается, был провозглашен королем Франции под именем Карла X. Майенн вошел в Париж, а Генрих III отступил в сторону Блуа. Король Наваррский двигался с сильной армией на Сомюр. Шарте, Ле Ман, Анже, Руан, Эвре, Лизье, Сен-Ло, Алансон и другие города восстали против законного государя. Короче, огонь мятежа полыхал по всему королевству. Готовилось генеральное сражение, которое должно было решить судьбу Франции и ее короны.
Пардальян вспомнил о Жаке Клемане. Он принял решение ехать либо в Орлеан, либо в Париж, но предварительно посетить лагерь короля. Пардальяну до смерти надоели вопли «Да здравствует Лига!», «Смерть царю Ироду!» и тому подобное. Он даже подумывал, не спасти ли Валуа от кинжала монаха. Двадцатого июня Пардальян прибыл в Блуа.
Там он узнал, что король и его немногочисленная армия расположились лагерем между Туром и Амбуазом. На следующий день Пардальян отправился вниз по Луаре и, проехав Амбуаз, наткнулся на большой отряд королевских войск, который возглавлял Крийон. Старый солдат очень обрадовался неожиданной встрече. Он тут же передал командование одному из своих офицеров и предложил шевалье отправиться в лагерь.
Первые минуты были посвящены взаимному обмену любезностями: этого требовали тогдашние правила вежливости. Но после приветствий Крийон грустно вздохнул.
— Мне кажется, капитан, — заметил Пардальян, — что настроение у вас неважное?
— Да нет, друг мой, я даже счастлив. Начинается поход, и предстоят серьезные бои, когда можно вдоволь пострелять и помахать шпагой. На войне я чувствую себя, как рыба в воде…
— Так это вы от радости так грустно вздыхаете?
— Увы, нет!
— Может, влюблены?
Крийон указал на шрамы, пересекавшие его лицо, и рассмеялся:
— С такой физиономией только и влюбляться! Нет, шевалье, я вздыхаю потому, что дела моего бедного господина, короля Генриха, идут все хуже и хуже. Конечно, его теперь частенько называют царем Иродом, но я-то присягал именно ему. Он вручил мне капитанскую шпагу и сделал меня кавалером ордена. Так что я предан ему душой и телом и мне очень грустно видеть, что корона едва держится на его голове. Ах, если бы вы только пожелали…
— Что вы имеете в виду, капитан?
— Вы знаете, вокруг Валуа мало достойных людей, ибо все его бросили. Пара надежных полков у меня еще осталась, есть и люди, способные умереть за короля, но нет таких, кто был бы способен на великие дела. Шевалье, если бы вы пожелали поступить на службу к Его Величеству…
— Благодарю вас за столь высокое мнение обо мне, — ответил шевалье, — и если бы я решил поступить к кому-нибудь на службу, то непременно выбрал бы короля. Хотя бы потому, что дело его кажется безнадежно проигранным… Однако же я предпочитаю оставаться свободным.
— Это ваше последнее слово?
Пардальян кивнул.
— Но раз уж все королевство восстало против Валуа. — продолжал шевалье, — раз он не в силах противостоять Майенну, он должен действовать иначе…
— И как же, по вашему мнению? — спросил Крийон.
— Надо искать союзников. Например, у Генриха Беарнского прекрасная армия…
— Королю это хорошо известно, и он готов просить о помощи… Но Генрих III боится: а вдруг Беарнц откажет ему? Знаете, шевалье, мне самому приходила в голову мысль навестить короля Наваррского. Но он может отказать мне, а ведь я слуга Генриха Валуа. Если меня не примет Генрих Наваррский, оскорблен будет король Франции.
— Так пошлите кого-нибудь другого! Человека, который никому не служит, — спокойно заметил Пардальян.
— Согласен, но кого? Дело это деликатное, не дай Бог наша миссия не удастся, слухи о неудаче дойдут до ушей Майенна…
— Я могу поехать, если не возражаете… Вы оказали мне услугу, укрыв в покоях Руджьери, теперь моя очередь помочь вам.
— Неужели вы поедете?
— Я возьмусь за такое поручение. Король Наваррский узнает о предложении короля Франции.
— Если вы одержите победу — король спасен!
— Вы так думаете? — не без иронии спросил шевалье де Пардальян. — Что ж, я готов ехать… Но у меня есть одно условие — королю о наших планах ничего не говорите. Я лишь договорюсь о встрече двух монархов — а дальше пусть разбираются сами!
— Думаю, если Валуа встретится с Генрихом Беарнским, переговоры пройдут успешно. Король Наваррский очень проницателен и хитер, он легко догадается, какие выгоды сулит ему свидание с королем Франции. Шевалье, если вы уговорите этого гасконского хитреца, вы спасете престол Франции…
Но мы уже прибыли в королевский лагерь… Значит, вы не хотите быть представленным Его Величеству?
— Нет, — твердо ответил шевалье, — но я бы хотел, чтобы вы пригласили меня на обед, я умираю от голода.
— Прекрасно! — с энтузиазмом воскликнул Крийон. — Обещаю вам настоящий пир!
И Крийон действительно устроил для своего друга пир горой, хотя и в походных условиях. Расположились они в палатке Крийона.
— По-моему, вы уже возвели меня в ранг полномочного посла Его Величества, — улыбнулся Пардальян. — Что бы сказал господин де Пардальян-старший, увидев, что его сын превратился в дипломата?
Крийон был поражен тем, насколько спокойно и даже беззаботно относится шевалье к важнейшей миссии, которую добровольно возложил на себя. Ведь от успеха задуманного дела зависела судьба престола и всей Франции!
Итак, на следующее утро Пардальян отправился в Сомюр, где стоял лагерем Генрих Наваррский, а Крийон по обыкновению явился с докладом к Генриху III. Король Франции, бледный и печальный, сидел у себя в шатре, а вокруг него суетился парикмахер, завивая локоны, ибо о туалетах и прическе Генрих не забывал никогда.
— Сир, — сказал Крийон, — если бы здесь был астролог Руджьери, он бы без сомнения предсказал, что грядут великие события. Пока я не могу сказать вам больше. Ваше Величество, но, думаю, дня через два вы получите радостное известие.
В тог же день шевалье де Пардальян прибыл в ставку короля Наваррского.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131