Вот посмотришь.
Глен Апшоу побродил по комнате и присел на стул, но почти тут же вскочил с него. Он ткнул в пепельницу окурок сигары и, выпрямившись, посмотрел на дверь.
— Услышал звонок, — прокомментировал фон Хайлиц. Секунду спустя в кабинет вошел Кингзли, а за ним — Бишоп и второй полицейский. Гленденнинг Апшоу произнес несколько слов, Бишоп повернулся к своему напарнику и махнул рукой в сторону двери. Полицейский вышел из комнаты.
— Бишоп — человек Глена, — сказал фон Хайлиц. — Он не сделал бы карьеру, если бы Глен не расчищал ему путь и не прикрывал его. Но скорее всего, Глен не может доверять ему настолько, чтобы рассказать об убийстве Джанин Тилман. Значит, он выдумает какую-нибудь другую историю. Хотелось бы мне ее послушать!
Гленденнинг Апшоу сидел за письменным столом, а Фултон Бишоп стоял прямо перед ним. Глен что-то говорил, поднимал руки, жестикулировал, полицейский стоял неподвижно. Апшоу ткнул пальцем в правое предплечье.
— Что бы это значило? — спросил фон Хайлиц. — Готов спорить...
Дедушка Тома открыл верхний ящик письменного стола и достал оттуда все четыре письма вместе с конвертами. Фултон Бишоп подошел к столу и склонился над листочками. Он задал какой-то вопрос, Глен ответил. Бишоп поднес конверты к глазам, чтобы изучить почерк и марки. Затем положил их обратно на стол и выглянул в окно, словно, как и Глен, боялся, что кто-нибудь их подслушает. Затем Бишоп обернулся и что-то сказал Глену. Тот покачал головой.
— Бишоп хочет забрать письма с собой. Глен не хочет их отдавать, но ему придется.
Почтальон, обойдя все дома, вернулся наконец к своему фургону. Бишоп снова просмотрел записки и что-то сказал. Глен кивнул головой. Бишоп отдал ему обратно красный конверт и одну из записок, а остальные сложил и стал засовывать в карман. Глен быстро подошел к нему и перехватил его руку. Бишоп отпрянул назад. Апшоу ткнул пальцем в грудь полицейского. Разговор, похоже, шел на повышенных тонах. Наконец Глен проводил Бишопа до двери и выпустил из кабинета.
— Бишоп получил все указания и, похоже, они не слишком его обрадовали, — сказал фон Хайлиц. — Если Глен подойдет к окну, обрати внимание на его правый рукав. Может быть, тебе удастся что-нибудь там разглядеть.
Дедушка Тома вернулся к столу и достал из ящика еще одну сигару. Откусил кончик, выплюнул его в корзину и присел, чтобы зажечь. Через несколько минут на стоянке появились Бишоп и второй полицейский. Они открыли дверцы машины и, не переговариваясь, влезли внутрь. Гленденнинг Апшоу развернул стул к окну и выпустил облако дыма. Том не мог разглядеть на его правом рукаве ничего определенного. Апшоу снова засунул сигару в рот, повернулся к столу, наклонившись, открыл ящик с правой стороны и вытащил оттуда пистолет. Он положил его на стол рядом с запиской и красным конвертом, внимательно посмотрел на него, затем снова взял в руки, чтобы проверить, есть ли в магазине патроны. Глен положил оружие в верхний ящик стола и медленно закрыл его обеими руками. Потом отодвинул от стола стул и встал. Подошел к окну и постоял так немного, продолжая курить сигару. Кингзли, открыв дверь кабинета, что-то сказал хозяину, но Глен, не оборачиваясь, махнул ему рукой, чтобы он убирался.
Том пристально вглядывался в правый рукав дедушки, но не видел ничего, кроме обычной черной ткани.
— Думаю, что это невозможно разглядеть, — сказал фон Хайлиц. — Даже со стопроцентным зрением. Но это наверняка там.
— Что именно?
— Траурная ленточка, — пояснил фон Хайлиц. — Глен только что сказал Бишопу, что в письмах говорится о тебе.
Том снова посмотрел на человека с огромной седой головой, курящего сигару возле выходящего на веранду окна, и, хотя он по-прежнему не видел никакой ленты, ему показалось, что он угадывает ее контур, потому что не сомневался, что фон Хайлиц был прав: она была там — траурная лента, которую миссис Кингзли вырезала из старого куска черной материи и нашила ему на рукав.
Глен отвернулся от окна, взял со стола желтый листок и красный конверт. Он подошел к стене за письменным столом, отодвинул узкую панель и отпер находившуюся за ней небольшую дверцу.
Записка и конверт исчезли внутри, дверца захлопнулась, панель встала на место. Глен бросил на окно полный ярости взгляд и вышел из кабинета.
— Что ж, за этим мы и приходили, — сказал фон Хайлиц. — Ведь теперь у тебя нет больше сомнений, не так ли?
— Нет, — сказал Том, вставая на колени. — Только теперь я не знаю, что у меня вообще есть.
Фон Хайлиц помог ему встать на ноги. Пожилая пара, читавшая журналы на веранде собственного дома, давно мирно дремала под лучами солнца. Том пошел вслед за мистером Тенью к белой стене. Фон Хайлиц чуть пригнулся и сплел руки, чтобы Тому было легче перелезть через забор. Том встал ногой на руки фон Хайлица и почувствовал, как его почти подкинули наверх. Он приземлился по другую сторону стены с таким звуком, что по его спине тут же побежали мурашки. Фон Хайлиц перелетел через стену как акробат. Он отряхнул руки от пыли и стряхнул песчинки с пиджака.
— Теперь давай вернемся в отель и позвоним Тиму Трухарту, — сказал мистер Тень.
61
Том еле шел за стариком, ему казалось, что каждая нога его весит сотни фунтов. Плечо все еще болело, обожженная рука ныла, а набившийся в ботинки песок тер ноги. Что касается фон Хайлица, то он выглядел, как всегда, безукоризненно. Старик посмотрел через плечо на Тома. Том подергал за лацканы пиджака, чтобы он сидел хоть немного удобнее.
Когда они ступили на тростниковое поле, фон Хайлиц обернулся. Том резко остановился.
— С тобой все в порядке? — спросил старик.
— Конечно, — ответил Том.
— Я ведь не очень нравлюсь тебе сейчас, не так ли?
— Я бы этого не сказал, — ответил Том, и это было правдой — сейчас он предпочел бы вообще ничего не говорить. Фон Хайлиц кивнул.
— Что ж, пора возвращаться в город.
Он быстро пошел в направлении живой изгороди из ив, а Том, как ни старался, не мог сократить дистанцию между ними.
Когда Том обошел наконец ивы, отделявшие его от машины Андреса, старик ждал его, прислонившись к машине. Заметив Тома, он открыл дверцу и залез внутрь. Том открыл другую дверцу и сел, прижавшись к ней, словно на заднем сиденье расположились кроме него еще двое.
— Все прошло нормально? — спросил Андрес.
— Мы увидели все, что должны были увидеть, — ответил мистер Тень.
Закрыв глаза, Том расслабился и снова увидел перед собой дедушку, пытающегося вдохнуть в себя весь воздух в помещении, после того как он прочел маленький желтый листок. Он инстинктивно повернулся к окну, словно лев, в которого вонзилась первая стрела.
За всю дорогу Том не произнес ни слова, и когда фон Хайлиц открыл перед ним дверь «Пещеры Синбада», как можно быстрее прошел внутрь, словно опасаясь, что старик может дотронуться до него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147
Глен Апшоу побродил по комнате и присел на стул, но почти тут же вскочил с него. Он ткнул в пепельницу окурок сигары и, выпрямившись, посмотрел на дверь.
— Услышал звонок, — прокомментировал фон Хайлиц. Секунду спустя в кабинет вошел Кингзли, а за ним — Бишоп и второй полицейский. Гленденнинг Апшоу произнес несколько слов, Бишоп повернулся к своему напарнику и махнул рукой в сторону двери. Полицейский вышел из комнаты.
— Бишоп — человек Глена, — сказал фон Хайлиц. — Он не сделал бы карьеру, если бы Глен не расчищал ему путь и не прикрывал его. Но скорее всего, Глен не может доверять ему настолько, чтобы рассказать об убийстве Джанин Тилман. Значит, он выдумает какую-нибудь другую историю. Хотелось бы мне ее послушать!
Гленденнинг Апшоу сидел за письменным столом, а Фултон Бишоп стоял прямо перед ним. Глен что-то говорил, поднимал руки, жестикулировал, полицейский стоял неподвижно. Апшоу ткнул пальцем в правое предплечье.
— Что бы это значило? — спросил фон Хайлиц. — Готов спорить...
Дедушка Тома открыл верхний ящик письменного стола и достал оттуда все четыре письма вместе с конвертами. Фултон Бишоп подошел к столу и склонился над листочками. Он задал какой-то вопрос, Глен ответил. Бишоп поднес конверты к глазам, чтобы изучить почерк и марки. Затем положил их обратно на стол и выглянул в окно, словно, как и Глен, боялся, что кто-нибудь их подслушает. Затем Бишоп обернулся и что-то сказал Глену. Тот покачал головой.
— Бишоп хочет забрать письма с собой. Глен не хочет их отдавать, но ему придется.
Почтальон, обойдя все дома, вернулся наконец к своему фургону. Бишоп снова просмотрел записки и что-то сказал. Глен кивнул головой. Бишоп отдал ему обратно красный конверт и одну из записок, а остальные сложил и стал засовывать в карман. Глен быстро подошел к нему и перехватил его руку. Бишоп отпрянул назад. Апшоу ткнул пальцем в грудь полицейского. Разговор, похоже, шел на повышенных тонах. Наконец Глен проводил Бишопа до двери и выпустил из кабинета.
— Бишоп получил все указания и, похоже, они не слишком его обрадовали, — сказал фон Хайлиц. — Если Глен подойдет к окну, обрати внимание на его правый рукав. Может быть, тебе удастся что-нибудь там разглядеть.
Дедушка Тома вернулся к столу и достал из ящика еще одну сигару. Откусил кончик, выплюнул его в корзину и присел, чтобы зажечь. Через несколько минут на стоянке появились Бишоп и второй полицейский. Они открыли дверцы машины и, не переговариваясь, влезли внутрь. Гленденнинг Апшоу развернул стул к окну и выпустил облако дыма. Том не мог разглядеть на его правом рукаве ничего определенного. Апшоу снова засунул сигару в рот, повернулся к столу, наклонившись, открыл ящик с правой стороны и вытащил оттуда пистолет. Он положил его на стол рядом с запиской и красным конвертом, внимательно посмотрел на него, затем снова взял в руки, чтобы проверить, есть ли в магазине патроны. Глен положил оружие в верхний ящик стола и медленно закрыл его обеими руками. Потом отодвинул от стола стул и встал. Подошел к окну и постоял так немного, продолжая курить сигару. Кингзли, открыв дверь кабинета, что-то сказал хозяину, но Глен, не оборачиваясь, махнул ему рукой, чтобы он убирался.
Том пристально вглядывался в правый рукав дедушки, но не видел ничего, кроме обычной черной ткани.
— Думаю, что это невозможно разглядеть, — сказал фон Хайлиц. — Даже со стопроцентным зрением. Но это наверняка там.
— Что именно?
— Траурная ленточка, — пояснил фон Хайлиц. — Глен только что сказал Бишопу, что в письмах говорится о тебе.
Том снова посмотрел на человека с огромной седой головой, курящего сигару возле выходящего на веранду окна, и, хотя он по-прежнему не видел никакой ленты, ему показалось, что он угадывает ее контур, потому что не сомневался, что фон Хайлиц был прав: она была там — траурная лента, которую миссис Кингзли вырезала из старого куска черной материи и нашила ему на рукав.
Глен отвернулся от окна, взял со стола желтый листок и красный конверт. Он подошел к стене за письменным столом, отодвинул узкую панель и отпер находившуюся за ней небольшую дверцу.
Записка и конверт исчезли внутри, дверца захлопнулась, панель встала на место. Глен бросил на окно полный ярости взгляд и вышел из кабинета.
— Что ж, за этим мы и приходили, — сказал фон Хайлиц. — Ведь теперь у тебя нет больше сомнений, не так ли?
— Нет, — сказал Том, вставая на колени. — Только теперь я не знаю, что у меня вообще есть.
Фон Хайлиц помог ему встать на ноги. Пожилая пара, читавшая журналы на веранде собственного дома, давно мирно дремала под лучами солнца. Том пошел вслед за мистером Тенью к белой стене. Фон Хайлиц чуть пригнулся и сплел руки, чтобы Тому было легче перелезть через забор. Том встал ногой на руки фон Хайлица и почувствовал, как его почти подкинули наверх. Он приземлился по другую сторону стены с таким звуком, что по его спине тут же побежали мурашки. Фон Хайлиц перелетел через стену как акробат. Он отряхнул руки от пыли и стряхнул песчинки с пиджака.
— Теперь давай вернемся в отель и позвоним Тиму Трухарту, — сказал мистер Тень.
61
Том еле шел за стариком, ему казалось, что каждая нога его весит сотни фунтов. Плечо все еще болело, обожженная рука ныла, а набившийся в ботинки песок тер ноги. Что касается фон Хайлица, то он выглядел, как всегда, безукоризненно. Старик посмотрел через плечо на Тома. Том подергал за лацканы пиджака, чтобы он сидел хоть немного удобнее.
Когда они ступили на тростниковое поле, фон Хайлиц обернулся. Том резко остановился.
— С тобой все в порядке? — спросил старик.
— Конечно, — ответил Том.
— Я ведь не очень нравлюсь тебе сейчас, не так ли?
— Я бы этого не сказал, — ответил Том, и это было правдой — сейчас он предпочел бы вообще ничего не говорить. Фон Хайлиц кивнул.
— Что ж, пора возвращаться в город.
Он быстро пошел в направлении живой изгороди из ив, а Том, как ни старался, не мог сократить дистанцию между ними.
Когда Том обошел наконец ивы, отделявшие его от машины Андреса, старик ждал его, прислонившись к машине. Заметив Тома, он открыл дверцу и залез внутрь. Том открыл другую дверцу и сел, прижавшись к ней, словно на заднем сиденье расположились кроме него еще двое.
— Все прошло нормально? — спросил Андрес.
— Мы увидели все, что должны были увидеть, — ответил мистер Тень.
Закрыв глаза, Том расслабился и снова увидел перед собой дедушку, пытающегося вдохнуть в себя весь воздух в помещении, после того как он прочел маленький желтый листок. Он инстинктивно повернулся к окну, словно лев, в которого вонзилась первая стрела.
За всю дорогу Том не произнес ни слова, и когда фон Хайлиц открыл перед ним дверь «Пещеры Синбада», как можно быстрее прошел внутрь, словно опасаясь, что старик может дотронуться до него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147