— Да ведь я и есть королева, — изумилась леди. — По крайней мере одна из королев.
— А, — только и сказала Кестрель, покраснев как помидор. — И много их у вас… э-э-э, вас у них?
— Предостаточно. Все, кого ты здесь видишь, и еще целая куча.
Девочка просто не знала, куда ей девать глаза.
— Ладно, юная худышка, не стесняйся, — покачала головой собеседница Кесс. — Просто скажи, чего ты хочешь.
— Дело в том… нам посоветовали обратиться к старой королеве…
— Ах, вот кто вам нужен!
В это время со спины влиятельной особы разом свалились на землю три грудничка и тут же подняли рев. Дама отряхнула их, приласкала и отправила ползать дальше.
— Скоро им будет пора в постель, — обратилась она к гостям. — Дождитесь, пока они заснут, и сможете поговорить без помех.
Прозвенел звонок, и пожилые леди, неловко поднявшись на ноги, принялись перетаскивать малышей вниз по лестнице. Бомен, Кестрель и Мампо, на которых почти никто не обращал внимания, пошли за ними. Юный ныряльщик в грязь присмирел как овечка: видимо, пары коварной таксы улетучивались из его головы.
Широкие ступени привели в огромную подземную залу, казавшуюся бесконечной из-за длинных-предлинных колоннад, на которые опирался всей тяжестью сводчатый потолок. Последние столбы таяли где-то в таинственном полумраке.
Младенцев уложили спать самым незатейливым и бесцеремонным образом: прямо на пол, мягко застеленный, как и в землянке Виллума, бесчисленными ковриками. Ребятишки повалились на них без разбора, принялись елозить и путаться в тряпках, лепетать и попискивать. Почтенные толстые дамы прохаживались между малышами: кого-то гладили по головке, кого-то заботливо укрывали, кому-то меняли подгузник, кого-то перекладывали поудобней, а в основном оставляли все как есть. Потом женщины важно уселись и скрипучими голосами затянули колыбельную. Когда негромкая протяжная песня заполнила это огромное «птичье гнездо», малышня повозилась, зазевала и быстро уснула.
— У меня в голове каша — малаша, — пожаловался Мампо.
А потом обвел глазами сонное царство, широко зевнул и решил «присесть на минуточку». Друзья и пальцем не успели пошевелить, как он уже сладко похрапывал в гуще младенцев, накрывшись половичком.
Поразительно скоро залой овладела тишина — если можно назвать тихой комнату, где сопят носиками сотни спящих ребятишек. Тогда старуха, с которой говорила сестра Бомена, поднялась и поманила близнецов за собой.
По пути королева Нум — так ее звали — поведала юным гостям, что на самом деле карапузы не спят во дворце каждую ночь. Обычно сиятельные особы приглядывают за ними только до вечера, но нынче особый день, и родители младенцев задержатся на жатве допоздна. Кестрель нашла весьма странным, что их величества вообще сидят с малышами.
— А зачем же еще мы, по-твоему, нужны? — рассмеялась королева Нум. — Не в поле же нам, старушкам, работать!
В дальнем конце гигантской залы дети увидели несколько дам совсем уж преклонных лет; их величества сидели вокруг очага и почти не моргали пустыми, невидящими глазами. Одна из них казалась и вовсе мертвой, такой дряхлой она была. К ней-то и подвела близнецов гостеприимная леди.
— Не спишь, дорогуша? — отчетливо произнесла Нум и шепотом пояснила: — Она туговата на ухо, наша старая королева.
Последовало долгое молчание. Потом из лиловой щели рта послышался тонкий скрипучий голос:
— Разумеется, не сплю. Который год уже. Вспомнить бы, что это такое — сон.
— Ну да, милая. Тяжело тебе приходится.
— Ты-то что понимаешь?
— Дорогуша, к тебе пришли юные худышки. Позволишь им задать парочку вопросов?
— Не загадки, надеюсь? — брюзгливо прошамкала старуха, даже не взглянув на Бо и Кесс, хотя те стояли прямо перед ней. — Загадки меня утомляют.
— Нет, им нужно другое, — ответила королева Нум. — Могла бы ты кое-что вспомнить?
— А, воспоминания… — Морщинистое лицо скривилось еще сильнее. — Столько всего… — Неожиданно маленькие птичьи глазки уставились на Кестрель, которая находилась ближе других. — Мне ведь целая тысяча лет. Веришь?
— Вообще-то не очень, — призналась девочка.
— Ну и правильно. — Старушка не то закашлялась, не то разразилась сухим смехом. Когда последние звуки утихли, она вновь недовольно поджала губы. — Все, можешь идти.
— Прошу тебя, милая, — вступилась королева помоложе. — Худышки прошли такой долгий путь.
— Тем хуже для них. Лучше бы сидели дома. — Ее величество закрыла глаза и даже зажмурилась из вредности.
— Ничего не поделаешь, — развела руками Нум. — Это теперь надолго.
— А можно, я с ней побеседую? — подал голос Бомен.
— Она уже не ответит.
— Не важно.
Мальчик опустился на пол и прикрыл веки, чтобы лучше сосредоточиться. Немного погодя в голове назойливо загудели, точно злые зимние мухи, мысли старой королевы. Сердито бормочущие голоса, запоздалые сожаления, и над всем этим — невероятная, пронизывающая до мозга костей усталость. Бомен терпеливо проникал сквозь вековые наслоения, все глубже и глубже, пока его разум не наткнулся на пласт чистейшего ужаса, безмолвного и черного, будто самая кромешная ночь. Леденящая бездна разверзлась перед его взором, и мальчик, сам того не ведая, закричал:
— А-а-а! Страшно!
— Что с тобой? — встревожилась Кестрель.
— Она умирает, — промолвил Бомен осипшим голосом. — Это очень близко и очень жутко. Никогда не думал, что смерть — такая…
Внезапно старая королева заговорила не столько для гостей, сколько для самой себя:
— И жить надоело, и туда — боишься.
В этом скрипе несмазанных пружин детям послышалась нотка удивления. Королева открыла глаза и внимательно посмотрела на мальчика.
— Худышка, маленький худышка, — по сморщенным бескровным щекам потекли ручьи слез. — Как же ты забрался в мою душу?
Бомен тоже заплакал — не от грусти, а потому что в этот миг сердца их были едины. Королева подняла трясущиеся руки; мальчик понял, чего от него ждут, и, приблизившись, позволил обнять себя. Мокрые щеки прижались к его лицу. Слезы ребенка и дряхлой, как мир, старухи смешались в один поток.
— Юный воришка, — шептала королева. — Ты украл мое сердце.
Кестрель смотрела на брата с гордостью и восхищением. Вот это да! Хотя порой близнецы понимали друг друга так, словно у них на двоих было одно тело и один разум, но фокусы с проникновением в чужие чувства всякий раз превосходили разумение девочки. За это она еще сильнее любила брата.
— Ну, ладно, ладно, — приговаривала старая королева, прижимая к себе юного гостя. — Что уж теперь плакать…
Ее величество Нум благоговейно вздыхала, глядя на них.
— Ничего не поделаешь. — Почтенная леди ласково погладила мальчика по грязным волосам. — Ничего не поделаешь.
— Пожалуйста, — промолвил Бомен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59