Полностью отдавшись во власть эмоций, он смутно ощущал ее слабые попытки оттолкнуть его голову. Пальцы ее дрожали, бедра выгибались в безошибочном ритме. Он понимал, что может сделать с ней все, что пожелает, и на мгновение испытал соблазн войти в ее пульсирующее тепло. Но не менее острым было желание ощутить ее экстаз губами, и он принялся утолять это желание, пока она не вскрикнула и не содрогнулась в сладком высвобождении.
— О… — прошептала она, прерывисто дыша. — Я не знала… я никогда не думала…
Грант подтянулся наверх и привлек ее к себе. Прижавшись губами к ее голове, он стал целовать влажные волосы.
— Это только начало, — пообещал он. — Всего лишь крошечная частичка того, что ты испытаешь со мной.
Она сознательно бросилась в этот омут, и если погибнет, то пенять не на кого. Это мысль пришла Вивьен в голову, когда она в одиночестве проснулась, раскинувшись на громадной кровати. На секунду в ней вспыхнула искра надежды, что ей приснился необычный сон. Однако подушка, источавшая слабый мужской запах, и тот факт, что она лежала обнаженная под простынями и одеялом, убедили ее в обратном. С трудом раскрыв усталые глаза, Вивьен откинула одеяло и увидела синяки на ногах и бедрах, словно их слишком сильно сжимали.
Она испытывала неприятные ощущения в тех местах, которые никогда раньше не болели. Между ногами саднило, мышцы на внутренней стороне бедер ныли. Плечи и шея также побаливали. Она с вожделением подумала о горячей ванне, как вдруг в комнату кто-то вошел.
Вивьен моментально натянула одеяло до подбородка и уставилась на Гранта. Он уже успел принять ванну и переодеться. Лицо его было гладко выбрито, влажные волосы аккуратно причесаны. Складывалось впечатление, что он приложил немало усилий, стараясь выглядеть как можно лучше этим утром. Черный галстук был идеально повязан, накрахмаленная белоснежная сорочка прекрасно гармонировала с безупречным серым сюртуком и жилетом цвета древесного угля. Ни единая складка не портила жемчужно-серых брюк, черные ботинки были начищены до зеркального блеска.
Глядя в живые зеленые глаза, Вивьен испытала противоречивые чувства. Она не могла, да и не хотела винить его. Она добровольно предложила себя ему и пережила с ним мгновения наивысшей близости, какая только возможна между мужчиной и женщиной. Часть ее существа пребывала в восторге от этого факта. И все же она не решалась признаться ему в любви. Слишком многое оставалось неопределенным… к тому же ей не давали покоя подозрения.
Грант стремительно подошел к ней и, обхватив ее лицо ладонями, завладел ее губами в страстном поцелуе.
— Доброе утро, — улыбнулся он.
Вивьен вспыхнула под его интимным понимающим взглядом.
— Почему вы не на Боу-стрит? — спросила она. Судя но заливавшему комнату свету, было довольно поздно. Грант обычно уходил с восходом солнца.
— Сегодня утром я не пойду на Боу-стрит, — ответил он, присев на матрас.
Она задумалась над его ответом, теребя краешек простыни:
— Из-за вчерашнего вечера?
— Нет, мы нанесем визит Линли.
— Мне не нужен доктор, — возразила она, придвинувшись к нему ближе, чтобы вдохнуть его терпкий запах. — Женщины, как правило, остаются в живых после потери невинности.
— Возможно, медицинская помощь понадобится мне, — сардонически усмехнулся он и потерся щекой о шелковистую гриву ее волос. — Клянусь дьяволом, прошлый вечер был для меня не меньшим потрясением, чем для вас. — Немного отстранившись, он внимательно посмотрел на ее обеспокоенное лицо и ласково добавил:
— Почему бы вам не отправиться со мной и не послушать, что скажет Линли, цветочек? Достойный доктор задолжал нам несколько ответов.
Он потянулся через кровать к островку бордового шелка и, встряхнув, предложил его ей. Сообразив, что это его халат, Вивьен попыталась влезть в рукава, не обнажая при этом грудь.
— Я видел тысячу признаков вашей невинности. — В его голосе прозвучало сожаление, темный румянец окрасил скулы и переносицу. — До прошлой ночи я считал все это притворством. Я не допускал и мысли, что вы можете быть кем-то другим, а не Вивьен Дюваль. — Он взял ее за руку и коснулся губами тонких лучиков на запястье. — Простите меня, — пробормотал он.
— Мне нечего прощать, — сказала Вивьен, покрывшись мурашками от возбуждения. — Вы не сделали мне ничего плохого. Вы приютили и защитили меня, и я по-прежнему полагаюсь на вас. Но… — Она замолчала, тщетно пытаясь подобрать слова.
Грант опустил руку Вивьен, настороженно глядя на нее
— В чем же дело? — поинтересовался он, сдвинув темные брови.
— Нам не следует продолжать интимные отношения, — заставила она себя закончить. — По крайней мере некоторое время.
Его лицо вдруг стало бесстрастным, но она чувствовала, что он не намерен сдаваться.
— Почему же? — спросил он.
Запахнув плотнее халат, Вивьен постаралась принять достойный вид.
— Я предпочла бы обсудить это позднее.
К ее величайшему облегчению, он не стал настаивать, хотя было ясно, что он не воспринял ее заявление всерьез. Вместо этого он одарил ее полной очарования улыбкой.
— Вам все равно не отделаться от меня, — мягко сказал он.
Вивьен подавила удрученный смешок, тронутая и в то же время встревоженная его решимостью добиться своего. Она позволила ему проводить себя до ванной комнаты, где над эмалированной ванной поднимался пар, а возле камина грелись полотенца. Длинный бордовый халат волочился за ней наподобие шелкового шлейфа.
— Я помогу вам принять ванну, — предложил Грант.
— Нет уж, спасибо, — твердо сказала она. — Мне необходимо побыть одной. Прошу вас.
— Я подожду в соседней комнате.
Лежа в горячей воде, несколько притупившей болезненные ощущения, Вивьен мечтала о короткой передышке от всех забот. Ничто, однако, не могло избавить ее от тревожных мыслей. Она не переставала задаваться вопросом, кто же она на самом деле. Определенно, она не из благородного семейства, поскольку не чувствует своей принадлежности к высшему обществу. Но и не куртизанка. У нее нет имени, семьи, памяти. Вивьен совсем пала духом, чувствуя себя незначительной, отчаявшейся и беспомощной. Что, если она никогда не узнает, кто она такая? Как начать новую жизнь, не ведая, кто и что осталось в прошлом: друзья, семья, а возможно, и человек, которого она любила?
Появилась горничная, чтобы помочь ей выйти из ванны и одеться. Она принесла платье из прекрасного кашемира густого зеленого цвета. Простое, но элегантное, оно облегало фигуру как вторая кожа и застегивалось слева золотой пряжкой. Зеленый шелковый кант обрамлял широкий шалевый воротник и края узких рукавов. Низкий треугольный вырез был задрапирован вставкой из белоснежного кружева, эффектно смотревшейся на изумрудном фоне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71