— Сэр, вам что-нибудь нужно?
— Пока ничего, — отозвался он, глядя вслед доктору, который вместе с экономкой спускался по лестнице.
— И какая у вас репутация? — слабым голосом спросила Вивьен, видимо, уловившая реплику доктора.
Грант подошел к ней и опустился на стоявший у кровати стул. Он переплел пальцы и вытянул длинные ноги.
— Будь я проклят, если знаю. — Он раздраженно пожал плечами. — Я сыщик с Боу-стрит. Мне приходится сталкиваться с людьми, которые лгут, пытаются что-нибудь утаить, уклоняются от вопросов. У меня есть свои способы извлекать правду на свет Божий, от которых им становится неуютно.
Несмотря на сильное утомление, в голубых глазах Вивьен мелькнула искорка веселья.
— Свои способы, — сонно повторила она. — Что бы это значило?
Грант внезапно усмехнулся и, не в состоянии удержаться, наклонился вперед и убрал упрямый локон с ее лица.
— Это значит, я делаю все необходимое, чтобы докопаться до истины.
— О-о… — Она зевнула, тщетно борясь со сном, но усталость брала свое. — Грант, — прошептала она, — а какая репутация у меня?
И заснула, прежде чем он успел ответить.
Глава 3
Грант проснулся, когда робкие лучи утреннего солнца проникли в комнату. В полной растерянности он уставился на бледно-голубой потолок спальни для гостей, представший перед его взором вместо привычного винно-красного балдахина кровати. Внезапно он вспомнил события прошлого вечера. Из комнаты Вивьен не доносилось ни звука. Интересно, как она провела ночь. После всего, что ей пришлось перенести, она, наверное, проспит весь день.
Заложив руки за голову, Грант полежал еще немного, привыкая к мысли, что Вивьен здесь, совсем рядом с ним. Давненько женщина не спала под его крышей. Подумать только, Вивьен Дюваль в его власти… Эта мысль чрезвычайно забавляла его. Тот факт, что она не помнит, что произошло между ними, делал ситуацию еще более пикантной.
Позевывая, Грант сел на кровати, поскреб густую поросль темных волос на груди и позвонил камердинеру. Затем прошлепал босиком к ближайшему стулу, натянул на себя белье и светло-серые брюки, приготовленные с вечера. За последние годы этот утренний ритуал превратился в привычку. Он поднимался с восходом солнца, за двадцать минут приводил себя в порядок и одевался, следующие полчаса тратил, поглощая обильный завтрак и просматривая «Тайме», после чего отправлялся пешком на Боу-стрит. Сэр Росс Кеннон требовал, чтобы все сыщики, свободные от дежурства, являлись не позже девяти.
Не прошло и пяти минут, как появился Келлоу с кувшином горячей воды и принадлежностями для бритья. Вместе с ним вошла горничная, которая вычистила камин и развела огонь.
Грант разбавил кипятком воду для умывания и плеснул несколько горстей в лицо, чтобы сделать податливой самую упрямую во всем Лондоне щетину. Закончив бритье, он облачился в белую рубашку, серый жилет с геометрическим рисунком и черный шелковый галстук. Официальная форма сыщика состояла из красного жилета, синего сюртука, брюк цвета морской волны и высоких, натертых до зеркального блеска сапог. Человек средних габаритов, одетый в столь яркий костюм — благодаря которому сыщики получили прозвище «красногрудых», — имел бы фатоватый вид. Мужчина же его роста являл собой впечатляющее зрелище.
Вкус самого Гранта склонялся к темным, хорошего покроя костюмам серых, коричневых или черных тонов без каких-либо украшений, за исключением карманных часов. Из соображений удобства он носил короткую стрижку и брился дважды в день, если того требовали дела. Каждый вечер он принимал ванну, чувствуя себя выпачканным снаружи и изнутри не только из-за физических усилий, сопряженных с его деятельностью, но и из-за гнусных личностей, с которыми приходилось иметь дело.
Хотя в обязанности камердинера входило облачение хозяина. Грант предпочитал одеваться сам. Мысль о том, чтобы стоять неподвижно, как манекен, терпеливо ожидая, пока тебя оденут, казалась ему верхом нелепости. Он был крепким, здоровым мужчиной, а не каким-то заморышем, неспособным натянуть костюм на собственные мощи. Когда он поделился своими взглядами с одним из светских приятелей, тот искренне развеселился, не преминув заметить, что в этом и состоит основное различие между низшими сословиями и аристократией.
— Вы хотите сказать, что такая премудрость, как застегивать пуговицы, доступна только низшим классам? — поинтересовался Грант не без иронии.
— Вовсе нет, — отозвался приятель со смехом. — Просто у них нет выбора. Тогда как аристократ всегда найдет, кому поручить любую работу.
Завязав простым узлом черный шелковый галстук, Грант поправил острые уголки стоячего воротника и провел расческой по темным волосам. Бросив последний взгляд в зеркало, он потянулся к темно-серому сюртуку, как вдруг услышал приглушенный звук, донесшийся из комнаты неподалеку.
— Вивьен, — произнес он, уронив сюртук. В несколько шагов он преодолел расстояние до своей спальни и вошел, не потрудившись постучать. В комнате уже побывала горничная, и в камине разгорался огонь.
Вивьен выбралась из постели и стояла, балансируя на одной ноге. Рубашка перекрутилась вокруг ее бедер, длинные волосы спутанной копной падали на спину. Перевязанная лодыжка распухла и, судя по неловкому шажку, который она пыталась сделать, причиняла ей боль.
— Вам что-нибудь нужно? — спросил Грант.
При звуке его голоса Вивьен вздрогнула. Она выглядела немногим лучше, чем накануне. Лицо оставалось призрачно бледным, веки припухли, горло покрывали синяки.
— Может, вы хотите в туалет?
Бесцеремонный вопрос привел Вивьен в неописуемое смущение, и она залилась краской. Яркий румянец в сочетании с рыжими волосами представлял собой живописное зрелище. Грант внезапно развеселился.
— Да, спасибо, — сдавленным шепотом произнесла она и сделала еще один осторожный шажок, припадая на ногу. — Если бы вы объяснили мне…
— Я помогу вам.
— О, нет, не стоит… — Она осеклась и ахнула, когда Грант подхватил ее на руки и прижал к широкой груди. Пока он нес Вивьен по коридору к туалету, она прилагала отчаянные усилия, чтобы натянуть тонкую рубашку на бедра. Подобное проявление целомудрия показалось ему странным для куртизанки. Вивьен славилась полным отсутствием комплексов, не говоря уже о вызывающей манере одеваться. Скромность не относилась к числу ее достоинств. Почему же теперь она пришла в такое волнение?
— Скоро вы наберетесь сил, — сказал он. — А пока оставайтесь в постели и старайтесь не напрягать лодыжку. Если вам что-нибудь понадобится, позвоните горничной.
— Хорошо. Спасибо. — Маленькие руки робко обвили его шею. — Мне очень жаль, что я доставляю вам столько хлопот, мистер… — Вивьен запнулась, и он понял, что она забыла его фамилию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71