Она немного подумала:
– Не знаю. Откуда мне знать?
– Отсюда трудно вынести что-нибудь незаметно? – спросила Бет. – Как бы вы поступили, если бы хотели что-то вынести?
– Ну... я могла бы вынести любую пробирку или пузырек отсюда, или даже из другой лаборатории и пойти в туалет и спрятать их там. Никто бы не спохватился, особенно если пробирки не записаны в журнале и не идентифицированы. Затем бы я пошла в душевую, сбросила свою лабораторную одежду в корзину, приняла бы душ и пошла к своему шкафчику. На этой стадии я могла бы забрать пузырек из любого места и положить в свою сумочку. Затем я оделась бы, вышла через вестибюль, доехала на автобусе до парома и отправилась домой. Никто не наблюдает за вами, когда вы принимаете душ. Там нет телекамер. Уходя, вы сами в этом убедитесь.
Я спросил:
– А более крупные предметы. Предметы, которые слишком велики, чтобы...
– Все, что поместится под халат, можно донести до душевой. А там следует проявить изобретательность. Например, если выносить гель, его можно завернуть в полотенце.
– Его можно было бы спрятать в корзине с лабораторной одеждой, – заметила Бет.
– Нет, туда нельзя второй раз вернуться. Одежда заражена. Кстати, полотенце после использования необходимо положить в другую корзину. Как раз здесь любой наблюдающий за вами заметит, если вы несете что-нибудь. Но если принимать душ в рабочее время, никто не помешает.
Я пытался представить Тома и Джуди, выносящими вчера днем из здания Бог знает что, когда в душевой никого не бывает. Я спросил Чен:
– Если предположить, что здесь все в некоторой степени заражено, зачем вам класть пузырек куда-то?
– Сперва вы, конечно, предпринимаете меры предосторожности. Моете руки специальным мылом в комнатах отдыха, можете обернуть пузырек или флакон резиной или использовать стерильные перчатки или листы из латекса для более крупных предметов. Необходимо соблюдать осторожность и не быть параноиком. – Чен продолжила начатый рассказ: – Что касается компьютерной информации, она может передаваться из биологически опасной зоны в кабинеты административной зоны. Поэтому нет необходимости воровать дискеты или копии. Что же касается написанных рукой или отпечатанных на машинке заметок, графиков, карт и тому подобного, здесь принято отправлять все это в свой кабинет по факсу. Как видите, везде факсы, а в каждом кабинете за пределами биологически опасной зоны имеется личный факс. Только так отсюда можно вынести содержание записок. Много лет назад приходилось использовать специальную бумагу, промывать ее дезинфицирующей жидкостью, сушить и забирать на следующий день. Сегодня же вы найдете свои записки, когда вернетесь в собственный кабинет.
Бет посмотрела на Чен и прямо спросила:
– Как вы думаете, Гордоны вынесли отсюда что-нибудь опасное для жизни?
– Да нет же. Если они что-то и выносили, то это не было болезнетворным. В любом случае это было терапевтическим, полезным, противоядным, как бы мы это ни называли. Словом, что-то хорошее. Я бы отдала свою голову на отсечение, что все было именно так.
– Мы все на это очень надеемся, – сказала Бет.
Мы вышли из комнаты рентгеноскопии и продолжали обход.
Золлнер комментировал на ходу:
– Итак, как я уже говорил и с чем, по-видимому, согласна доктор Чен, если Гордоны и украли что-то, то это была генетически измененная вирусная вакцина. Скорее всего, вакцина от эболы, поскольку это было главным направлением их работы.
Я спросил:
– Доктор, чтобы проводить исследования, вам ведь приходится производить массу микроорганизмов. Верно?
– Да, но уверяю вас, мы не располагаем возможностью производить их в количествах, достаточных для ведения биологической войны. Вы ведь это имеете в виду?
– Я имею в виду случайные акты терроризма. Для этого у вас хватит микробов?
Он пожал плечами:
– Возможно.
– Опять это слово, доктор.
– Да, разумеется, для проведения террористического акта хватит.
– Верно ли, – спросил я, – что если наполнить банку из-под кофе сибирской язвой и распылить ее над Манхэттеном, то погибнет двести тысяч человек?
Он задумался:
– Может быть. Кто знает? Зависит от ветра. От времени года. От конкретного времени дня.
– Допустим, завтра вечером в час пик.
– Что ж... Двести тысяч. Триста тысяч. Миллион. Какое это имеет значение, все равно никто точно не скажет. И ни у кого нет банки из-под кофе, наполненной сибирской язвой. Это-то я точно знаю. По результатам инвентаризации.
– Замечательно. Но столь ли точна инвентаризация во всех отношениях?
– Я уже говорил вам, если чего-то не хватает, то это антивирусной вакцины. Ею и занимались Гордоны. Вы сами скоро убедитесь, проснувшись завтра живым. И послезавтра тоже, и после-послезавтра. Однако через шесть-семь месяцев какая-нибудь фармацевтическая фирма или иностранное государство объявит, что найдена вакцина от эболы, и Всемирная организация здравоохранения для начала закупит двести миллионов доз, и когда вы обнаружите, кто разбогатеет на этой вакцине, то найдете убийцу.
«Только странный тип может заняться подобной работой, – подумал я. – Гордоны, которых я считал нормальными людьми, воспринимались коллегами блестящими учеными». Я сказал об этом Золлнеру.
– Да, – ответил он, – мои ученые, как и большинство ученых, являются интровертами. Вы знаете, какая разница между биологом-интровертом и биологом-экстравертом?
– Нет.
– Экстраверт, разговаривая с вами, смотрит на ваши ботинки.
Золлнер громко расхохотался над своей шуткой, и даже я присоединился, хотя не люблю, когда меня обходят по части юмора. Но хозяином здесь был он.
Мы побывали в разных местах, где велась работа над проектом Гордонов, а также в их собственной лаборатории.
Когда мы оказались в маленькой лаборатории Гордонов, Золлнер сказал:
– Будучи руководителями проекта, Гордоны главным образом контролировали его выполнение, иногда работали сами.
Бет спросила:
– Больше никто не работал в этой лаборатории?
– Здесь трудились ассистенты. Но эта лаборатория – личное владение Гордонов. Я сегодня утром проверял, все ли здесь в порядке, но не нашел ничего подозрительного.
Я кивнул. Раньше здесь действительно могли находиться улики, но, если вчера Гордоны завершили секретную работу и в последний раз выносили что-то, у них было достаточно времени, чтобы уничтожить все следы. Но в таком случае я должен был принять за чистую монету басню о вакцине от эболы, но я мало верил в это.
Бет наказала Золлнеру:
– Вам не следует входить в рабочее помещение жертв убийства, осматривать его, передвигать вещи и трогать что-либо.
Золлнер пожал плечами, в этой ситуации ему больше ничего не оставалось делать.
– Откуда мне это было знать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110