Это был один из тех очаровательных вечеров или, как говорят, один из тех волшебных вечеров, которые часто предвещают беду.
Глава 19
Эмма Уайтстоун решила провести ночь со мной.
Она встала рано, нашла зубной эликсир и полоскала рот так шумно, что разбудила меня. Она приняла душ, воспользовалась моим феном, руками пригладила волосы, вытащила из своей сумочки губную помаду и тушь для ресниц и, стоя обнаженной перед зеркалом, стала краситься.
Одевая трусики, она нацепила сандалии, затем через голову натянула платье. Всего за четыре секунды.
Она была из тех женщин, которым не требуется много для поддержания суточной жизнедеятельности.
Я не привык, чтобы женщины вставали раньше меня, поэтому пришлось принять душ на скорую руку. Я надел самые тесные джинсы, белую тенниску и кроссовки. Револьвер я запер в туалетном столике.
По совету Уайтстоун, мы поехали в столовую Катчога, настоящий памятник 30-х годов. Здесь было полным-полно фермеров, поставщиков, местных торговцев, водителей грузовиков, несколько туристов и одна-две парочки, познакомившиеся, скорее всего, после секса или за завтраком.
Мы сели в маленькой кабине, и я поинтересовался:
– Люди не будут сплетничать, увидев тебя в той же одежде, что и вчера?
– Они перестали сплетничать обо мне много лет назад.
– А как же моя репутация?
– Твоя репутация, Джон, в моем обществе лишь выиграет.
Мы были немного раздражены этим утром.
Она заказала огромный завтрак из сосисок, яиц, жареного мяса и тоста, заметив, что вчера не обедала.
– То, что ты только что заказала, вредно для тебя.
– Я пропущу ленч. А ужинать будем?
– Конечно. Я собирался тебя спросить.
– Хорошо. Подъезжай за мной в шесть к цветочному магазину.
– Договорились. – Я оглянулся и увидел двух полицейских из Саутхолда, Макса среди них не было.
Принесли наш заказ, и мы позавтракали. Я люблю, когда не надо готовить самому.
– Почему ты так заинтересовался капитаном Киддом? – спросила Эмма.
– Кем? А... пиратами. Это же очень интересно. Он побывал прямо здесь, в Норт-Форке. Я вспомнил это сейчас. Я слышал о нем в детстве.
– Ты вчера был так возбужден, – сказала Эмма, посмотрев на меня.
После вчерашней вспышки активности, о которой сожалел, я пытался вести себя спокойнее. Однако Уайтстоун все еще хотелось докопаться до причин моего любопытства.
– Если бы я нашел эти сокровища, то поделился бы с тобой.
– Очень мило с твоей стороны.
Я сказал как можно беспечнее:
– Мне бы хотелось вернуться в дом исторического общества. Сегодня днем это возможно?
– Для чего?
– Мне надо купить кое-что своей матери в магазине подарков.
– Если вступишь в общество, получишь скидку.
– Идет. Почему бы мне не заехать за тобой, скажем, в четыре.
– Ладно. – Она пожала плечами.
Я разглядывал ее. Солнце светило ей в лицо. Иногда на следующее утро – и я не люблю говорить про это – трудно понять, о чем ты, черт возьми, думал вчера вечером, или, что еще хуже, не знаешь, доволен ли своим членом. Однако в это утро я чувствовал себя прекрасно. Мне нравилась Эмма Уайтстоун. Я с удовольствием смотрел, как она уплетала два жареных яйца, четыре сосиски, кучу жареного мяса, тост с маслом, сок и чай со сливками.
Она посмотрела на часы, висевшие за прилавком, и я сообразил, что у нее нет часов. Эмма исповедовала полную свободу духа и в то же время выполняла функции президента и архивариуса исторического общества Пеконика. «Редкое сочетание», – подумал я.
Многие, улыбаясь, здоровались с ней, и я видел, что ее любят. Это всегда хорошая примета. Похоже, я влюблялся второй раз за эту неделю. Однако меня удивляли ее суждения о мужчинах, особенно о Фредрике Тобине, а также обо мне. Возможно, она плохо разбиралась в мужчинах или в людях вообще. Может быть, ей нравились все мужчины. Трудно найти таких антиподов, как я и Тобин. В Тобине, полагаю, ее привлекала выпуклость в боковом кармане, а во мне – выпуклость в области ширинки моих брюк.
Мы немного поболтали, и я решил не возвращаться к теме пиратов или капитана Кидда, по крайней мере до обеда. В конце концов любопытство взяло верх. В моей голове возникла безнадежная идея, я позаимствовал карандаш у официантки и написал 44106818 на салфетке. Я протянул ей салфетку и сказал:
– Если бы я выбрал эти номера лотереи, мог бы я выиграть?
Она, улыбаясь, ела тост.
– Самый крупный выигрыш в лотерее, – ответила она. – Откуда у тебя эти цифры?
– Увидел в одном месте. Что они означают?
Она оглянулась и понизила голос:
– Так вот, когда капитана Кидда держали в бостонской тюрьме за пиратство, он передал своей жене Саре записку, на ее нижней части были эти цифры.
– Ну и?..
– Все пытаются разгадать их вот уже триста лет.
– Как ты думаешь, что они означают?
– Напрашивается ответ, что эти цифры связаны со спрятанными сокровищами.
– Тебе не кажется, что это номер на квитанции химчистки?
– Ты снова дурачишься?
– Просто шучу. Понятно? Шучу.
Она закатила глаза. По правде говоря, для шуток было рановато.
– Я не хочу обсуждать это здесь. Последний раз Киддом здесь повально увлекались в сороковых годах, не хочу, чтобы меня обвинили в том, что я начинаю новую массовую охоту за сокровищами.
– Ладно.
– У тебя дети есть? – спросила она.
– Возможно.
– А если серьезно?
– Нет, у меня нет детей. Но хотелось бы иметь. А у тебя?
– Нет, но тоже хотелось бы.
И так далее. Через некоторое время я вернулся к цифрам и шепотом спросил:
– А эти цифры не координаты на карте?
Ей явно не хотелось это обсуждать.
– Это же очевидно. Восьмизначные координаты. Минуты и секунды. В районе этих координат находится Олений остров в штате Мэн. – Она наклонилась через стол. – Передвижения Кидда, когда он вернулся в воды Нью-Йорка в тысяча шестьсот девяносто девятом году, зафиксированы день за днем надежными свидетелями, так что любой заход на Олений остров с целью спрятать сокровища не прошел бы незамеченным. Однако существует еще одна легенда. Она гласит, что Джон Джейкоб Астор действительно нашел на Оленьем острове сокровища Кидда или других пиратов, что сделало его богатым человеком. – Она отпила глоток чая. – Существуют десятки книг, пьес, баллад, слухов и мифов о захороненных капитаном Вильямом Киддом сокровищах. Девяносто девять процентов из них мифы.
– Допустим. Но разве эти цифры, переданные Киддом своей жене, не говорят ни о чем?
– Да, они что-то означают. Даже если это координаты карты. Навигация в то время находилась на таком примитивном уровне, что нельзя было точно зафиксировать какое-нибудь место на земле. Особенно долготу. Восьмизначные координаты минут и секунд с учетом методов тысяча шестьсот девяносто девятого года могут расходиться с реальным положением места на сотни ярдов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110