Я хочу добиться честного вердикта, даже если меня признают виновным.
– Вы имеете право поступать по-своему. Но тогда, если вы не собираетесь ответить тем же Брандту, я на основании собранных фактов должна буду повесить на вас обвинения. У меня не будет другого выбора, понимаете?
– Я их лично не приму.
Карен сошла с проезжей части, забираясь в дикие заросли кустарника. Горькие травы распространяли едва уловимый пряный запах. Сунув руки в холщовые брюки, она посмотрела на почти пустынную дорогу и сказала:
– Что я могу еще сделать для вас?
Тайсон стоял чуть поодаль. Теплый порывистый ветер растрепал ее волосы, тихонько жалобно запел в островерхих елях и расшевелил распластанные ветви широких лип. Глядя на нее, Тайсон думал, что на природе она смотрится по-домашнему и держится очень просто.
– Почему вы не верите Садовски и Скорелло? Вы называете их бессовестными лжецами? И меня тоже? – спросил он.
Она оглянулась.
– Нет. Но с практической точки зрения в плохие поступки легче верится, чем в хорошие, и их легче утверждать, чем отрицать.
– Почему?
– Это очевидно. Так подсказывает здравый смысл. Стивен Брандт – уважаемый врач и...
– Неважно. Я это тоже принимаю в расчет. – Он посмотрел вдаль. В девяноста милях от этого берега на востоке находился Саг-Харбор, и чувство бессильной ярости и горечи, что он не может быть там со своей женой и сыном, испортили ему настроение. – Значит, мне здесь трубить девяносто дней?
– Да. Таков закон.
– Сможет ли армия уложиться в этот срок?
– Уже на следующей неделе прокуратура даст краткое заключение закрывать дело или нет. Но если она настоит на продолжении расследования, ей останется связаться с оставшимися свидетелями и решить, кого выбрать для суда.
– Вы нашли кого-нибудь?
– Я вложила в конверт меморандум.
– Ну и что говорится в нем?
Она посмотрела на него, прежде чем ответить.
– Сегодня вечером об этом говорили в новостях. Завтра информация появится в газетах. Гарольд Симкокс погиб в автомобильной катастрофе почти рядом со своим домом в Мэдисоне, штат Висконсин. Его машина на большой скорости врезалась в опору моста. В крови обнаружили высокий процент алкоголя.
Тайсон задумался, прислушиваясь к шуму волн, и попытался представить лицо Симкокса, но, к удивлению, обнаружил, что его образ не приходит ему на память. Даже недавний просмотр армейского фотоальбома не помог ему. Симкокс всегда стоял где-то в стороне или с отвернувшимся от камеры лицом, или в гротескном камуфляже, скрываясь под тенью своей австралийской шляпы из тростника. Гарольд Симкокс. Тайсону стало не по себе, но в то же время в душу поползла какая-то призрачная скука.
– Несчастный случай? – спросил он.
– Я не знаю. Он, говорят, в разводе, безработный, алкоголик, очень одинок. Он не оставил никакой записки.
– Иногда бывает так, что и сказать нечего. – "А иногда, - подумал он, – слишком много хочешь сказать, а спустя некоторое время думаешь, что, пожалуй, лучше было бы оставить все несказанным. Гарольд Симкокс, - размышлял он, – возможно, что это – самоубийство. Муди умер от рака". Он вспомнил бесконечные патрули по голым равнинам. Эта война не пресекла убийства и увечья. Ричард Фарли будет следующим. Он сказал нараспев: – Я не суеверен... но у армии – скверное снаряжение и обмундирование, как у флота – неудачные корабли. Я всегда чувствовал, что на седьмой дивизии своего рода роковая мета. – Он глубоко вздохнул. – Может быть, это – несчастье или стечение обстоятельств, а может быть, дело коллективных усилий военных соединений. Память о их деяниях имеет свое продолжение, как выразился подполковник Левин.
Она не возражала, и они постояли немного в молчании. Внезапно усилились порывы ветра, и над Стейтон-Айлендом метнулись яркие молнии, высвечивая тусклые тучи. Изменившаяся погода звала их в гарнизон. Идя парком, Карен присела на скамейку, Тайсон устроился на почтительном расстоянии. Он спросил:
– Вы ходили к памятнику?
– Да.
– Такие памятники всегда вызывали у меня отвращение. А у вас?
– Да. Пожалуй, вы правы, потому что это скорее походит на надгробье. Но эта стена со столькими именами дала богатую пищу для размышлений. Я раньше думала, что на ней отмечены погибшие в бою среди своих друзей, а не по одиночке, и друзья стали свидетелями их смерти. Я также думала, что эта стена в форме шеврона символизирует жертвы Вьетнама и отмщение за них. Я считала, что на войне, которую задумывали с точки зрения глобальной стратегии, воевали солдаты, имевшие личную выгоду. И вот я попыталась представить эту перспективу, чтобы помочь себе понять, что же произошло в госпитале Мизерикорд.
Тайсон промолчал.
– Ладно. Вернемся к свидетелям. Их осталось четверо, как положено при любом судебном разбирательстве. Двое выступают против вас, а двое – в защиту. Вероятно, разыщут Луиса Калана, Фернандо Белтрана, Ли Уолкера. Дэн Келли и Майкл Детонк не идут в расчет. И еще остается сестра Тереза.
Он посмотрел на съежившуюся на скамейке фигуру.
– С монахиней все неудачно. Я начинаю думать: почему она не заявит о себе?
– А я начинаю думать, существовала ли она вообще. Мне иногда кажется, что все это следствие – вещь нереальная. Я не могу поверить, что это происходит на самом деле, поэтому не воспринимаю те или иные заявления всерьез. Это очень мне напоминает мой первый бой. Это было настолько неестественно. Они стреляли из оружия боевыми патронами в меня. Вы знаете, что я делал? Я смеялся. Это было слишком нелепо, как в каком-то неудачном военном фильме. А теперь, спустя почти двадцать лет, меня просят рассказать об участии в боях, которые были для меня словно миражом. Я не верил, что это происходило на самом деле. Я в своем уме?
– Да. Я уже слышала подобное, и про смех во время боя тоже. – Она отвернулась от него. – Это как раз напомнило мне о том, что армия хочет, чтобы вас освидетельствовала комиссия психиатров. Это обычная процедура, когда речь идет о тяжких преступлениях.
– Вот как? А что психиатры говорят о нас как о нации? Почему, мне интересно знать, они не прикажут исповедоваться, чтобы очиститься от всякой скверны? Прежде всего нужно оценить мое моральное состояние. Если мое самосознание разложилось, тогда мне нужен не трибунал, а религиозная и этическая терапия.
– Это не настолько абсурдно, как кажется. – Она улыбнулась. – Тем не менее вас проверят всесторонне. – Она добавила сочувственно: – Думаю, что все вам здесь претит, хотя бы те же приказы: делай то, делай это.
– Мягко говоря. Вообще меня просто воротит от физических упражнений, мне противно, что меня сфотографировали для удостоверения, приказали жить здесь, обязали подстричься, ткнули носом в форму и так далее, и так далее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193
– Вы имеете право поступать по-своему. Но тогда, если вы не собираетесь ответить тем же Брандту, я на основании собранных фактов должна буду повесить на вас обвинения. У меня не будет другого выбора, понимаете?
– Я их лично не приму.
Карен сошла с проезжей части, забираясь в дикие заросли кустарника. Горькие травы распространяли едва уловимый пряный запах. Сунув руки в холщовые брюки, она посмотрела на почти пустынную дорогу и сказала:
– Что я могу еще сделать для вас?
Тайсон стоял чуть поодаль. Теплый порывистый ветер растрепал ее волосы, тихонько жалобно запел в островерхих елях и расшевелил распластанные ветви широких лип. Глядя на нее, Тайсон думал, что на природе она смотрится по-домашнему и держится очень просто.
– Почему вы не верите Садовски и Скорелло? Вы называете их бессовестными лжецами? И меня тоже? – спросил он.
Она оглянулась.
– Нет. Но с практической точки зрения в плохие поступки легче верится, чем в хорошие, и их легче утверждать, чем отрицать.
– Почему?
– Это очевидно. Так подсказывает здравый смысл. Стивен Брандт – уважаемый врач и...
– Неважно. Я это тоже принимаю в расчет. – Он посмотрел вдаль. В девяноста милях от этого берега на востоке находился Саг-Харбор, и чувство бессильной ярости и горечи, что он не может быть там со своей женой и сыном, испортили ему настроение. – Значит, мне здесь трубить девяносто дней?
– Да. Таков закон.
– Сможет ли армия уложиться в этот срок?
– Уже на следующей неделе прокуратура даст краткое заключение закрывать дело или нет. Но если она настоит на продолжении расследования, ей останется связаться с оставшимися свидетелями и решить, кого выбрать для суда.
– Вы нашли кого-нибудь?
– Я вложила в конверт меморандум.
– Ну и что говорится в нем?
Она посмотрела на него, прежде чем ответить.
– Сегодня вечером об этом говорили в новостях. Завтра информация появится в газетах. Гарольд Симкокс погиб в автомобильной катастрофе почти рядом со своим домом в Мэдисоне, штат Висконсин. Его машина на большой скорости врезалась в опору моста. В крови обнаружили высокий процент алкоголя.
Тайсон задумался, прислушиваясь к шуму волн, и попытался представить лицо Симкокса, но, к удивлению, обнаружил, что его образ не приходит ему на память. Даже недавний просмотр армейского фотоальбома не помог ему. Симкокс всегда стоял где-то в стороне или с отвернувшимся от камеры лицом, или в гротескном камуфляже, скрываясь под тенью своей австралийской шляпы из тростника. Гарольд Симкокс. Тайсону стало не по себе, но в то же время в душу поползла какая-то призрачная скука.
– Несчастный случай? – спросил он.
– Я не знаю. Он, говорят, в разводе, безработный, алкоголик, очень одинок. Он не оставил никакой записки.
– Иногда бывает так, что и сказать нечего. – "А иногда, - подумал он, – слишком много хочешь сказать, а спустя некоторое время думаешь, что, пожалуй, лучше было бы оставить все несказанным. Гарольд Симкокс, - размышлял он, – возможно, что это – самоубийство. Муди умер от рака". Он вспомнил бесконечные патрули по голым равнинам. Эта война не пресекла убийства и увечья. Ричард Фарли будет следующим. Он сказал нараспев: – Я не суеверен... но у армии – скверное снаряжение и обмундирование, как у флота – неудачные корабли. Я всегда чувствовал, что на седьмой дивизии своего рода роковая мета. – Он глубоко вздохнул. – Может быть, это – несчастье или стечение обстоятельств, а может быть, дело коллективных усилий военных соединений. Память о их деяниях имеет свое продолжение, как выразился подполковник Левин.
Она не возражала, и они постояли немного в молчании. Внезапно усилились порывы ветра, и над Стейтон-Айлендом метнулись яркие молнии, высвечивая тусклые тучи. Изменившаяся погода звала их в гарнизон. Идя парком, Карен присела на скамейку, Тайсон устроился на почтительном расстоянии. Он спросил:
– Вы ходили к памятнику?
– Да.
– Такие памятники всегда вызывали у меня отвращение. А у вас?
– Да. Пожалуй, вы правы, потому что это скорее походит на надгробье. Но эта стена со столькими именами дала богатую пищу для размышлений. Я раньше думала, что на ней отмечены погибшие в бою среди своих друзей, а не по одиночке, и друзья стали свидетелями их смерти. Я также думала, что эта стена в форме шеврона символизирует жертвы Вьетнама и отмщение за них. Я считала, что на войне, которую задумывали с точки зрения глобальной стратегии, воевали солдаты, имевшие личную выгоду. И вот я попыталась представить эту перспективу, чтобы помочь себе понять, что же произошло в госпитале Мизерикорд.
Тайсон промолчал.
– Ладно. Вернемся к свидетелям. Их осталось четверо, как положено при любом судебном разбирательстве. Двое выступают против вас, а двое – в защиту. Вероятно, разыщут Луиса Калана, Фернандо Белтрана, Ли Уолкера. Дэн Келли и Майкл Детонк не идут в расчет. И еще остается сестра Тереза.
Он посмотрел на съежившуюся на скамейке фигуру.
– С монахиней все неудачно. Я начинаю думать: почему она не заявит о себе?
– А я начинаю думать, существовала ли она вообще. Мне иногда кажется, что все это следствие – вещь нереальная. Я не могу поверить, что это происходит на самом деле, поэтому не воспринимаю те или иные заявления всерьез. Это очень мне напоминает мой первый бой. Это было настолько неестественно. Они стреляли из оружия боевыми патронами в меня. Вы знаете, что я делал? Я смеялся. Это было слишком нелепо, как в каком-то неудачном военном фильме. А теперь, спустя почти двадцать лет, меня просят рассказать об участии в боях, которые были для меня словно миражом. Я не верил, что это происходило на самом деле. Я в своем уме?
– Да. Я уже слышала подобное, и про смех во время боя тоже. – Она отвернулась от него. – Это как раз напомнило мне о том, что армия хочет, чтобы вас освидетельствовала комиссия психиатров. Это обычная процедура, когда речь идет о тяжких преступлениях.
– Вот как? А что психиатры говорят о нас как о нации? Почему, мне интересно знать, они не прикажут исповедоваться, чтобы очиститься от всякой скверны? Прежде всего нужно оценить мое моральное состояние. Если мое самосознание разложилось, тогда мне нужен не трибунал, а религиозная и этическая терапия.
– Это не настолько абсурдно, как кажется. – Она улыбнулась. – Тем не менее вас проверят всесторонне. – Она добавила сочувственно: – Думаю, что все вам здесь претит, хотя бы те же приказы: делай то, делай это.
– Мягко говоря. Вообще меня просто воротит от физических упражнений, мне противно, что меня сфотографировали для удостоверения, приказали жить здесь, обязали подстричься, ткнули носом в форму и так далее, и так далее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193