ты что, на работу ездишь в темных очках? Какой же смысл ездить на метро в темных очках? (Смеется.) Вот такая была вздорная ложь.
Впоследствии я подумал, как было бы хорошо, если бы я догадался взять отпуск еще на один день. Ведь следующий все равно был выходным. Тогда смог бы избежать отравления. Мне иногда говорят: тебе повезло, ты, к счастью, выжил и набрался ценного опыта. Но на самом деле все далеко не так… Однако я сам иногда думаю с облегчением: ты уже один раз умирал. Поэтому в любом деле без колебания должен смело смотреть вперед.
Почему именно в тот день, когда у меня важная встреча?
Ёсио Онума (62 года)
Онума-сан имеет собственное дело по оптовой продаже тканей в районе Нихомбаси. Его голова убелена сединой, он носит очки. При первой встрече, скорее всего, производит впечатление мягкого человека и не похож на тех бизнесменов, которые в деловых переговорах стремятся задавить своего партнера. Если бы мне сказали, что он — учитель истории в средней школе, я бы поверил.
Родился в префектуре Сига, при содействии школы поступил в оптовую торговую фирму по продаже тканей для пошива традиционной японской одежды. Среди 30 служащих фирмы большинство было из префектуры Сига. Здесь он проработал более 30 лет, а затем создал собственное дело.
Впрочем, в последнее время все меньше людей носит кимоно, и все без исключения фирмы, торгующие такими тканями, попали во что-то похожее на «структурную депрессию». Онума-сан тоже говорит, что у этого бизнеса нет будущего, и все его коллеги переключились на другие дела. В голосе его не чувствовалось оптимизма.
В беседе он не мог не пожаловаться, что в такое трудное для него время он еще и отравился зарином. Действительно, человека, который единолично ведет дело, никто не может заменить, если он заболеет. Можно только ему посочувствовать.
Наш бизнес и в период экономики «мыльного пузыря» не особенно процветал, а пик пришелся на период «нефтяного шока». Прошел слух, что кимоно больше не будут шить. Для него не было никаких оснований, но слух перерос в панику, и розничные торговцы стали скупать материал впрок. Возник этот слух в районе Кансай и докатился до Токио. Но затем настали трудные времена.
Из фирмы я ушел в 50 лет. К тому времени я уже входил в ее правление. Из-за внутренних разногласий все правление вышло в отставку, и тогда я покинул фирму и еще с пятью ее бывшими служащими создал нынешнее дело. Однако они один за другим поуходили, и я остался один.
Перспективы, что возникнет новый бум кимоно, практически нет, хотя многие бы этого желали. В нашей жизни все меньше случаев, когда нужно надевать кимоно.
Живу я в городе N, в десяти минутах от железнодорожной станции. Сейчас живем втроем: я, жена и дочь. Детей у меня трое, но двое отселились. Дочь работает.
По государственной железной дороге, линия Собу, я еду до станции Акихабара, где пересаживаюсь на метро, линия Хибия, и далее — до станции Нингётё. Обычно приезжаю на работу к девяти. В тот день вышел из дома на час раньше: я получил заказ от одного из постоянных клиентов на поставку ткани специальной окраски. Моя фирма подводит годовой баланс 20 марта, поэтому я рассчитывал зачислить поставку товара на этот день. Президент фирмы заказчика обычно рано приходит на работу, и я планировал доставить ему образцы к 10 утра, предварительно захватив с собой представителя фирмы, которая специализируется на окраске тканей. Я надеялся на довольно крупный заказ и считал, что присутствие красильщика на переговорах будет только полезным. Вот потому и вышел раньше.
На Акихабара я обычно сажусь в передний вагон, что сделал и в тот раз. Как всегда, вагон был переполнен. Однако поезд скоро остановился в тоннеле, и по внутреннему радио передали сообщение: на станции Цукидзи произошел взрыв, поэтому поезд на некоторое время задерживается. Помню, было еще одно сообщение: что-то произошло и на станции Хаттёбори. Во всяком случае, поезд простоял в тоннеле довольно долго, минут 10-15, поскольку поезд перед ним, видимо, не давал ему двигаться дальше. Я уже начал нервничать. Почему именно сегодня, когда у меня такие важные переговоры?
Вскоре по радио сообщили: после того как пассажиры сойдут с поезда, который сейчас стоит на станции Кодэмматё, наш поезд займет его место, всех пассажиров также просим выйти из вагонов — поезд дальше не пойдет. Вскоре поезд тронулся. Я подумал, что от Кодэмматё я могу дойти пешком до Суйтэнмия линии Хандзомон и ехать дальше. Но на это потребуется дополнительное время, и я расстраивался все больше.
Однако когда поезд подошел к Кодэмматё, через окно было видно, что на платформе происходит какая-то шумная сцена. Там еще остались пассажиры с предыдущего поезда, и один, молодой мужчина, вел себя очень буйно, размахивал руками и что-то громко кричал. Сейчас-то я могу предположить, что он вел себя так из-за того, что ему было очень плохо. Другой мужчина, похоже, его товарищ, а может, и посторонний, пытался его успокоить. Все это представляло собой довольно необычное зрелище.
Как я уже говорил, ехал я в первом вагоне, а выход на Кодэмматё расположен на другом конце платформы, поэтому надо было идти назад. Как я сейчас отчетливо помню, на уровне третьего вагона в тени колонны я увидел завернутый в газетную бумагу небольшой пакет, из которого на пол платформы вытекала жидкость. Проходя мимо, я почувствовал запах. Определенно, это был запах какого-то лекарства. Меня потом многие спрашивали, на что он похож, но зловонным его не назвать, а словами описать его я не могу. К тому же я тогда не обратил на него большого внимания.
Перед билетным контролем толпились сошедшие с поезда пассажиры, все двигались вперед очень медленно. Я думал только о том, чтоб побыстрее выйти наружу, и больше ничего не замечал. Буйного молодого человека нигде не было видно, и что с ним случилось, я не знаю.
Поднявшись по лестнице, я вышел наружу. Шедший рядом мужчина спросил: что же все-таки произошло? Вдруг на какой-то миг я почувствовал, что теряю сознание, но это быстро прошло, осталось только легкое головокружение. Но и оно быстро прошло, и я почувствовал себя нормально. Закурив сигарету, я шел, беседуя с тем незнакомым мужчиной.
Чтобы дойти до станции Суйтэнмия, мне потребовалось чуть больше 10 минут. Туда шло довольно много людей, которые, видимо, ехали в одном со мной поезде. Я чувствовал себя вполне прилично, никаких неприятных ощущений не испытывал. Однако стоило зайти в контору… Открыл ключом дверь, вошел внутрь — а там темно. Почему такой полумрак при хорошей погоде? Словно я в темных очках. К тому же я почувствовал какой-то странный запах, пришлось прополоскать рот.
Однако мне уже пора было ехать за специалистом по окраске тканей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131
Впоследствии я подумал, как было бы хорошо, если бы я догадался взять отпуск еще на один день. Ведь следующий все равно был выходным. Тогда смог бы избежать отравления. Мне иногда говорят: тебе повезло, ты, к счастью, выжил и набрался ценного опыта. Но на самом деле все далеко не так… Однако я сам иногда думаю с облегчением: ты уже один раз умирал. Поэтому в любом деле без колебания должен смело смотреть вперед.
Почему именно в тот день, когда у меня важная встреча?
Ёсио Онума (62 года)
Онума-сан имеет собственное дело по оптовой продаже тканей в районе Нихомбаси. Его голова убелена сединой, он носит очки. При первой встрече, скорее всего, производит впечатление мягкого человека и не похож на тех бизнесменов, которые в деловых переговорах стремятся задавить своего партнера. Если бы мне сказали, что он — учитель истории в средней школе, я бы поверил.
Родился в префектуре Сига, при содействии школы поступил в оптовую торговую фирму по продаже тканей для пошива традиционной японской одежды. Среди 30 служащих фирмы большинство было из префектуры Сига. Здесь он проработал более 30 лет, а затем создал собственное дело.
Впрочем, в последнее время все меньше людей носит кимоно, и все без исключения фирмы, торгующие такими тканями, попали во что-то похожее на «структурную депрессию». Онума-сан тоже говорит, что у этого бизнеса нет будущего, и все его коллеги переключились на другие дела. В голосе его не чувствовалось оптимизма.
В беседе он не мог не пожаловаться, что в такое трудное для него время он еще и отравился зарином. Действительно, человека, который единолично ведет дело, никто не может заменить, если он заболеет. Можно только ему посочувствовать.
Наш бизнес и в период экономики «мыльного пузыря» не особенно процветал, а пик пришелся на период «нефтяного шока». Прошел слух, что кимоно больше не будут шить. Для него не было никаких оснований, но слух перерос в панику, и розничные торговцы стали скупать материал впрок. Возник этот слух в районе Кансай и докатился до Токио. Но затем настали трудные времена.
Из фирмы я ушел в 50 лет. К тому времени я уже входил в ее правление. Из-за внутренних разногласий все правление вышло в отставку, и тогда я покинул фирму и еще с пятью ее бывшими служащими создал нынешнее дело. Однако они один за другим поуходили, и я остался один.
Перспективы, что возникнет новый бум кимоно, практически нет, хотя многие бы этого желали. В нашей жизни все меньше случаев, когда нужно надевать кимоно.
Живу я в городе N, в десяти минутах от железнодорожной станции. Сейчас живем втроем: я, жена и дочь. Детей у меня трое, но двое отселились. Дочь работает.
По государственной железной дороге, линия Собу, я еду до станции Акихабара, где пересаживаюсь на метро, линия Хибия, и далее — до станции Нингётё. Обычно приезжаю на работу к девяти. В тот день вышел из дома на час раньше: я получил заказ от одного из постоянных клиентов на поставку ткани специальной окраски. Моя фирма подводит годовой баланс 20 марта, поэтому я рассчитывал зачислить поставку товара на этот день. Президент фирмы заказчика обычно рано приходит на работу, и я планировал доставить ему образцы к 10 утра, предварительно захватив с собой представителя фирмы, которая специализируется на окраске тканей. Я надеялся на довольно крупный заказ и считал, что присутствие красильщика на переговорах будет только полезным. Вот потому и вышел раньше.
На Акихабара я обычно сажусь в передний вагон, что сделал и в тот раз. Как всегда, вагон был переполнен. Однако поезд скоро остановился в тоннеле, и по внутреннему радио передали сообщение: на станции Цукидзи произошел взрыв, поэтому поезд на некоторое время задерживается. Помню, было еще одно сообщение: что-то произошло и на станции Хаттёбори. Во всяком случае, поезд простоял в тоннеле довольно долго, минут 10-15, поскольку поезд перед ним, видимо, не давал ему двигаться дальше. Я уже начал нервничать. Почему именно сегодня, когда у меня такие важные переговоры?
Вскоре по радио сообщили: после того как пассажиры сойдут с поезда, который сейчас стоит на станции Кодэмматё, наш поезд займет его место, всех пассажиров также просим выйти из вагонов — поезд дальше не пойдет. Вскоре поезд тронулся. Я подумал, что от Кодэмматё я могу дойти пешком до Суйтэнмия линии Хандзомон и ехать дальше. Но на это потребуется дополнительное время, и я расстраивался все больше.
Однако когда поезд подошел к Кодэмматё, через окно было видно, что на платформе происходит какая-то шумная сцена. Там еще остались пассажиры с предыдущего поезда, и один, молодой мужчина, вел себя очень буйно, размахивал руками и что-то громко кричал. Сейчас-то я могу предположить, что он вел себя так из-за того, что ему было очень плохо. Другой мужчина, похоже, его товарищ, а может, и посторонний, пытался его успокоить. Все это представляло собой довольно необычное зрелище.
Как я уже говорил, ехал я в первом вагоне, а выход на Кодэмматё расположен на другом конце платформы, поэтому надо было идти назад. Как я сейчас отчетливо помню, на уровне третьего вагона в тени колонны я увидел завернутый в газетную бумагу небольшой пакет, из которого на пол платформы вытекала жидкость. Проходя мимо, я почувствовал запах. Определенно, это был запах какого-то лекарства. Меня потом многие спрашивали, на что он похож, но зловонным его не назвать, а словами описать его я не могу. К тому же я тогда не обратил на него большого внимания.
Перед билетным контролем толпились сошедшие с поезда пассажиры, все двигались вперед очень медленно. Я думал только о том, чтоб побыстрее выйти наружу, и больше ничего не замечал. Буйного молодого человека нигде не было видно, и что с ним случилось, я не знаю.
Поднявшись по лестнице, я вышел наружу. Шедший рядом мужчина спросил: что же все-таки произошло? Вдруг на какой-то миг я почувствовал, что теряю сознание, но это быстро прошло, осталось только легкое головокружение. Но и оно быстро прошло, и я почувствовал себя нормально. Закурив сигарету, я шел, беседуя с тем незнакомым мужчиной.
Чтобы дойти до станции Суйтэнмия, мне потребовалось чуть больше 10 минут. Туда шло довольно много людей, которые, видимо, ехали в одном со мной поезде. Я чувствовал себя вполне прилично, никаких неприятных ощущений не испытывал. Однако стоило зайти в контору… Открыл ключом дверь, вошел внутрь — а там темно. Почему такой полумрак при хорошей погоде? Словно я в темных очках. К тому же я почувствовал какой-то странный запах, пришлось прополоскать рот.
Однако мне уже пора было ехать за специалистом по окраске тканей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131