Слабость не проходила. Как и тяжесть дыхания. Сосредоточиться на работе я не мог. Отдел у нас коммерческий, приходится много разговаривать. Причем, чтобы сил хватило на целую фразу, приходится дышать полной грудью. По лестницам подниматься не мог вообще. Приходилось отдыхать в нескольких местах. Какая тут может быть коммерция?
По идее, нужно было передыхать, работая по мере сил, но фирма вряд ли позволила бы такое. С девяти до пяти, причем с переработками. Мне невмоготу, а остальным, наоборот, интересно. Скажем так, странно-интересно. Иду к клиентам, а они все: вы, Ямадзаки, говорят, пострадали от зарина? Все хорошо об этом знали. Когда шел говорить о чем-то неприятном, начинал с фразы: Да нет, дело в том… — и почесывал с досадой в затылке. Иногда помогало. К тому же я мог говорить такое, потому что остался жив. Но сам старался глубоко не задумываться. Но горше всего было то, что окружающим было не дано меня понять. Нет, прежнюю фирму я оставил не из-за зарина, тому была другая причина.
До сих пор не выношу резких нагрузок. Раньше мог пару часов без остановки гонять на сноуборде, сейчас — максимум полтора, а то и меньше. Тяжелее всего приходится с баскетболом. Я по-прежнему играю в команде, но теперь это удается с трудом.
Выписавшись из больницы, я запасся кислородным баллоном, и пользовался им во время удушья. Часто бейсболисты используют такие баллоны, знаете, да? Размером с баллон дихлофоса, с насадкой. Подруга купила несколько штук в магазине «Лофт». Пригодились. Благодаря им заметно полегчало. Ставлю рядом с кроватью, становится тяжко — дышу, иду на работу — один баллон кладу в портфель. И так продолжалось около двух месяцев.
Единственное, что было хорошее от встречи с зарином, — мы с подругой смогли по-настоящему понять друг друга. До тех пор нередко ругались, не пытаясь разобраться в настроении партнера. Я часто задумывался, как она ко мне относится. Поэтому очень удивился, когда она влетела в палату чуть не плача. Говорит, боялась, что я умру, и была готова разрыдаться. Когда она пришла, рядом со мной сидел мой начальник. Так вот у него на глазах взяла мою руку и не отпускала. Приходила в больницу и сидела со мной каждый день. Когда я выписывался и ехал домой, тоже была рядом. До тех пор в фирме о нашей связи не знали. На людях мы делали вид, что незнакомы. А тут прямо перед начальником сжала мою руку и не отпускает (смеется). Так нас раскусили. Хотя говорят, что слегка догадывались.
В киотской старшей школе Ракунан я учился вместе с Ёсихиро Иноуэ. В один класс мы не попадали, но школа была общая — известный трамплин для поступления в вузы. Добирались мы на одном автобусе. От станции Оомия линии Ханкю и до школы. Нередко приятелями становятся те, кто ездит на одном автобусе даже из разных классов. Иноуэ был в параллельном, но один мой приятель дружил с парнем из класса Иноуэ, и мы часто ездили все вместе. При этом ни разу не поговорив по-приятельски.
Вы так хорошо помните?
Да, помню действительно хорошо. Первое впечатление — ужасно мрачный тип. Какой-то мудреный, грубиян, что ли… Мне он сразу не понравился, и я с ним не разговаривал. Стоит человеку услышать пару реплик в разговоре, и он понимает, подходит ему собеседник или нет. Мне не подошел. Никак. Слыша, как он отвечает своему товарищу, как разговаривает, я, даже не общаясь с ним напрямую, понял, что с этого парня толку мало. В предпоследнем классе я перешел в токийскую школу, но слышал потом от других одноклассников, что он садился посреди класса в позу «дзадзэн» и подолгу медитировал. Сам я этого, правда, не видел.
Друзей у меня было немало. Мы увлекались мотоциклами, и все вместе куда-нибудь гоняли. Мне нравилось проводить время на улице. А Иноуэ был совсем другим.
Когда после инцидента вокруг «Аум Синрикё» пресса устроила шумиху и членов секты начали показывать по телевизору, я узнал, что в руководстве секты есть человек по фамилии Иноуэ. Увидев лицо, я понял, что где-то его уже встречал. Было это спустя две недели после инцидента. Сразу позвонил однокашникам по школе Ракунан. У меня до сих пор много друзей из их числа. Спрашиваю: неужели это тот самый Иноуэ? А мне в ответ: да, именно он. Поэтому я знал об этом до того, как опубликовали подробности.
Разозлился. Очень разозлился. Хотя это чувство не имело ничего общего с дискомфортом школьной поры. Там меня просто от него воротило. Хоть я перешел в другую школу и не считаюсь выпускником Ракунан, но горжусь, что учился там. Думал, что выпускники этой школы не способны ни на что дурное. Поэтому произошедшее стало для меня шоком. Я очень расстроился.
Иноуэ, в свою очередь, в последнее время занимает позицию, противопоставляя себя Тидзуо Мацумото. Я наблюдаю за этим с интересом, и неотрывно слежу за всеми новостями про него. Ну-ка, покажи, на что ты способен! Насколько искренние твои намерения, Иноуэ!
Мужчина шел по платформе и кричал:
Зарин! Это зарин!
Коитиро Макита (34 года)
Г-н Макита занимается производством видеоматериалов. Со студенческой поры играл в группе — может быть, поэтому с самого начала хотел работать с музыкой, но постепенно все свелось к видео. С 1988 по 1994 год держал собственную фирму и работал отдельно, но конъюнктура ухудшилась, и сейчас он работает в фирме покрупнее. Отвечает за отдел видеоматериалов для игрового ПО.
Интервью для этой книги я решил брать у каждого человека по одному разу, без дополнительных встреч и расспросов, но было и несколько исключений. Одним из них стал г-н Макита. Дело в том, что испортился магнитофон, и мы не смогли снять с ленты первое интервью. Но помимо этого после первого интервью у меня однозначно осталось чувство легкого сожаления, что я не расспросил этого человека подробней. А поломка магнитофона — нечто вроде символичного послания. Таким образом, г-н Макита дважды дал нам продолжительное интервью.
Нельзя сказать, что он тяготится разговором, но он не из тех, кто говорит о себе самом по собственной инициативе. Задашь вопрос — непременно получишь ответ. Но в большинстве случаев ничего больше не услышишь. Я тоже по своей натуре не стремлюсь с жадностью наброситься на собеседника, выспросить, выудить из него информацию частного характера. Что касается конкретной ситуации с газовой атакой — еще куда ни шло, но есть и всякие запутанные семейные коллизии, и лицом к лицу спрашивать о них очень неловко. Но после мне стало казаться, что в некоторых случаях стесняться нельзя.
Немало из нашего разговора не попало на страницы книги по обстоятельствам г-на Макиты. Но даже при этом, хорошо, что мы встречались дважды.
Для поездок на работу я использую линию Хибия. Поезда жутко переполнены. Особенно на станции пересадки — Кита-Сэндзю:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131
По идее, нужно было передыхать, работая по мере сил, но фирма вряд ли позволила бы такое. С девяти до пяти, причем с переработками. Мне невмоготу, а остальным, наоборот, интересно. Скажем так, странно-интересно. Иду к клиентам, а они все: вы, Ямадзаки, говорят, пострадали от зарина? Все хорошо об этом знали. Когда шел говорить о чем-то неприятном, начинал с фразы: Да нет, дело в том… — и почесывал с досадой в затылке. Иногда помогало. К тому же я мог говорить такое, потому что остался жив. Но сам старался глубоко не задумываться. Но горше всего было то, что окружающим было не дано меня понять. Нет, прежнюю фирму я оставил не из-за зарина, тому была другая причина.
До сих пор не выношу резких нагрузок. Раньше мог пару часов без остановки гонять на сноуборде, сейчас — максимум полтора, а то и меньше. Тяжелее всего приходится с баскетболом. Я по-прежнему играю в команде, но теперь это удается с трудом.
Выписавшись из больницы, я запасся кислородным баллоном, и пользовался им во время удушья. Часто бейсболисты используют такие баллоны, знаете, да? Размером с баллон дихлофоса, с насадкой. Подруга купила несколько штук в магазине «Лофт». Пригодились. Благодаря им заметно полегчало. Ставлю рядом с кроватью, становится тяжко — дышу, иду на работу — один баллон кладу в портфель. И так продолжалось около двух месяцев.
Единственное, что было хорошее от встречи с зарином, — мы с подругой смогли по-настоящему понять друг друга. До тех пор нередко ругались, не пытаясь разобраться в настроении партнера. Я часто задумывался, как она ко мне относится. Поэтому очень удивился, когда она влетела в палату чуть не плача. Говорит, боялась, что я умру, и была готова разрыдаться. Когда она пришла, рядом со мной сидел мой начальник. Так вот у него на глазах взяла мою руку и не отпускала. Приходила в больницу и сидела со мной каждый день. Когда я выписывался и ехал домой, тоже была рядом. До тех пор в фирме о нашей связи не знали. На людях мы делали вид, что незнакомы. А тут прямо перед начальником сжала мою руку и не отпускает (смеется). Так нас раскусили. Хотя говорят, что слегка догадывались.
В киотской старшей школе Ракунан я учился вместе с Ёсихиро Иноуэ. В один класс мы не попадали, но школа была общая — известный трамплин для поступления в вузы. Добирались мы на одном автобусе. От станции Оомия линии Ханкю и до школы. Нередко приятелями становятся те, кто ездит на одном автобусе даже из разных классов. Иноуэ был в параллельном, но один мой приятель дружил с парнем из класса Иноуэ, и мы часто ездили все вместе. При этом ни разу не поговорив по-приятельски.
Вы так хорошо помните?
Да, помню действительно хорошо. Первое впечатление — ужасно мрачный тип. Какой-то мудреный, грубиян, что ли… Мне он сразу не понравился, и я с ним не разговаривал. Стоит человеку услышать пару реплик в разговоре, и он понимает, подходит ему собеседник или нет. Мне не подошел. Никак. Слыша, как он отвечает своему товарищу, как разговаривает, я, даже не общаясь с ним напрямую, понял, что с этого парня толку мало. В предпоследнем классе я перешел в токийскую школу, но слышал потом от других одноклассников, что он садился посреди класса в позу «дзадзэн» и подолгу медитировал. Сам я этого, правда, не видел.
Друзей у меня было немало. Мы увлекались мотоциклами, и все вместе куда-нибудь гоняли. Мне нравилось проводить время на улице. А Иноуэ был совсем другим.
Когда после инцидента вокруг «Аум Синрикё» пресса устроила шумиху и членов секты начали показывать по телевизору, я узнал, что в руководстве секты есть человек по фамилии Иноуэ. Увидев лицо, я понял, что где-то его уже встречал. Было это спустя две недели после инцидента. Сразу позвонил однокашникам по школе Ракунан. У меня до сих пор много друзей из их числа. Спрашиваю: неужели это тот самый Иноуэ? А мне в ответ: да, именно он. Поэтому я знал об этом до того, как опубликовали подробности.
Разозлился. Очень разозлился. Хотя это чувство не имело ничего общего с дискомфортом школьной поры. Там меня просто от него воротило. Хоть я перешел в другую школу и не считаюсь выпускником Ракунан, но горжусь, что учился там. Думал, что выпускники этой школы не способны ни на что дурное. Поэтому произошедшее стало для меня шоком. Я очень расстроился.
Иноуэ, в свою очередь, в последнее время занимает позицию, противопоставляя себя Тидзуо Мацумото. Я наблюдаю за этим с интересом, и неотрывно слежу за всеми новостями про него. Ну-ка, покажи, на что ты способен! Насколько искренние твои намерения, Иноуэ!
Мужчина шел по платформе и кричал:
Зарин! Это зарин!
Коитиро Макита (34 года)
Г-н Макита занимается производством видеоматериалов. Со студенческой поры играл в группе — может быть, поэтому с самого начала хотел работать с музыкой, но постепенно все свелось к видео. С 1988 по 1994 год держал собственную фирму и работал отдельно, но конъюнктура ухудшилась, и сейчас он работает в фирме покрупнее. Отвечает за отдел видеоматериалов для игрового ПО.
Интервью для этой книги я решил брать у каждого человека по одному разу, без дополнительных встреч и расспросов, но было и несколько исключений. Одним из них стал г-н Макита. Дело в том, что испортился магнитофон, и мы не смогли снять с ленты первое интервью. Но помимо этого после первого интервью у меня однозначно осталось чувство легкого сожаления, что я не расспросил этого человека подробней. А поломка магнитофона — нечто вроде символичного послания. Таким образом, г-н Макита дважды дал нам продолжительное интервью.
Нельзя сказать, что он тяготится разговором, но он не из тех, кто говорит о себе самом по собственной инициативе. Задашь вопрос — непременно получишь ответ. Но в большинстве случаев ничего больше не услышишь. Я тоже по своей натуре не стремлюсь с жадностью наброситься на собеседника, выспросить, выудить из него информацию частного характера. Что касается конкретной ситуации с газовой атакой — еще куда ни шло, но есть и всякие запутанные семейные коллизии, и лицом к лицу спрашивать о них очень неловко. Но после мне стало казаться, что в некоторых случаях стесняться нельзя.
Немало из нашего разговора не попало на страницы книги по обстоятельствам г-на Макиты. Но даже при этом, хорошо, что мы встречались дважды.
Для поездок на работу я использую линию Хибия. Поезда жутко переполнены. Особенно на станции пересадки — Кита-Сэндзю:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131