Может быть, найдется кто-нибудь другой, кто…
– Вздор! – Подозрение в трусости заставило Питера встать. – Я буду рад помочь.
Когда Питер поднимался на сцену, Люси заметила довольную усмешку на губах Диего и лихорадочно глотнула воздух. Диего явно замышлял что-то такое, что не кончится добром для Питера.
За что эти двое так ненавидят друг друга? Неужели только из-за нее?
Это было маловероятно, однако Люси могла бы поклясться, что Диего до сегодняшнего дня никогда не встречался с Питером. Кроме ревности, у Диего не было другой причины ненавидеть графа. Он ревновал ее. Сама эта мысль вызывала у Люси радостную дрожь.
Как только Питер поднялся на сцену, Диего, как положено, заставил его осмотреть все предметы – пистолет, канделябры, тумбу, – чтобы убедиться, что с ними все в порядке. Затем он попросил Питера встать в трех шагах от тумбы. Вручив графу второй канделябр, он установил его руку таким образом, чтобы канделябры оказались на одной линии.
– А теперь, милорд, я надеюсь, что у вас твердая рука. – Диего подошел к тумбе и зажег все три свечи. – Потому что я намерен одним выстрелом перенести пламя с этих свечей на ваши свечи. Фокус получится только в том случае, если вы будете держать свечи точно на линии, не дрогнув ни одним мускулом.
Когда до сознания Питера дошло, что Диего намерен стрелять в его направлении, растерянность и страх отразились на его физиономии. Люси пришлось до боли закусить губу, чтобы удержаться от смеха, тогда как все остальные зрители и не думали сдерживаться. Когда бледные щеки Питера вспыхнули от смущения, Люси была готова тут же, при всем честном народе, расцеловать Диего.
Она никогда не смогла бы придумать более удачного – и более публичного – способа унизить высокомерного графа. Это почти компенсировало обиду, причиненную ей оскорблением Питера.
Диего пригласил на сцену друга герцога, лорда Стоунвил-ла, чтобы зарядить пистолет. Это лишь усугубило напряжение в зале, поскольку подразумевало, что Диего будет стрелять не холостым, а боевым патроном. У Питера глаза округлились от страха, а тело напряглось настолько, что он стал похож на кролика, которого загнала в угол лиса.
К тому времени как Диего занял позицию и, глядя вдоль дула пистолета, проверил, точно ли на одной линии расположены язычки пламени свечей и незажженные фитили на другом канделябре, канделябр в руке Питера начал непроизвольно дрожать, и Люси стало почти жаль его.
Почти.
– Держите тверже руку, уважаемый, – сказал Диего с дьявольским огоньком в глазах, – мне не хотелось бы прошить выстрелом вас вместо свечей.
Диего продолжал целиться. Всем присутствующим казалось, что он просто держит паузу, чтобы вызвать напряжение в зале, но Люси заметила с трудом скрываемое удовольствие на его лице. Диего наслаждался страхом Питера. Это было безжалостно с его стороны, но вполне объяснимо, если вспомнить о мерзких замечаниях, которые отпускал Питер по поводу его способностей.
Наконец прозвучал выстрел. На первом канделябре свечи погасли, на втором зажглись. У Питера был такой вид, как будто он вот-вот упадет в обморок.
Когда закончились бурные аплодисменты, Диего сказал:
– Для заключительного номера мне потребуется помощь мисс Ситон. Сеньорита, не изволите ли подняться на сцену?
Не зная, что у него на уме, и поэтому нервничая, Люси вышла на сцену.
С озорной улыбкой Диего прикоснулся пальцами к своему цилиндру.
– Это самый обычный цилиндр. Не так ли, мисс Ситон? Люси осмотрела головной убор и подтвердила, что ничего необычного в нем нет.
Диего взял у нее цилиндр.
– А теперь не будете ли вы любезны одолжить мне одну из ваших очаровательных сережек?
Люси так и сделала. Фокусник положил серьгу в цилиндр и прикрыл платком, а когда убрал платок, оказалось, что цилиндр пуст. Трюк казался довольно примитивным по сравнению с предыдущими, но аудитория вежливо зааплодировала.
– Посмотрим, не удастся ли нам вернуть собственность мисс Ситон. – Диего снова накрыл платком цилиндр и протянул его Люси. – Возьмите вашу серьгу, мисс Ситон.
Люси запустила руку в цилиндр, но вместо своего украшения обнаружила там пригоршню десятифунтовых банкнот. Когда она в смятении достала оттуда купюры, раздались аплодисменты.
Диего изобразил глубокое отчаяние.
– Dios mio, я так и знал, что не следует покупать ваш английский головной убор. В нем нет магической силы.
Все засмеялись.
Диего заглянул в цилиндр и постучал им о бедро.
– Может быть, это поможет? Подержите эти банкноты, сеньорита, а я посмотрю, не достану ли на сей раз вашу серьгу.
Каждый раз меняя место, по которому стучал, он сделал еще попытку, потом еще одну, доставая все больше и больше банкнот под смех и аплодисменты зала. После четвертого волшебного появления десятифунтовых купюр Диего взглянул на охапку в руках Люси и сказал:
– А-а, я понял, в чем проблема. Ваша серьга прячется. Взяв из ее рук одну купюру, он смял ее, потом разжал кулак, и там оказалась ее серьга. Под гром аплодисментов он отдал серьгу Люси, потом, указав на охапку купюр в ее руках, заявил с поклоном:
– Прошу принять эти деньги в качестве моего личного вклада в ваше дело.
Люси, вытаращив глаза, посмотрела на него, потом перевела взгляд на деньги.
– Но, сэр, здесь, судя по всему, больше двух сотен фунтов!
Диего с довольным видом кивнул:
– Это для вашего фонда.
Дождавшись, когда смолкнут аплодисменты, Люси насмешливо спросила:
– Но для которого из фондов?
Диего с озорным блеском в глазах пояснил:
– Для фонда, который вы сочтете наиболее того заслуживающим. – Он повернулся к аудитории: – А теперь ваша очередь. Вы не должны оставлять пожертвования мисс Ситон в одиночестве. Если вам понравилось представление, проявите щедрость.
На сцену быстро поднялась герцогиня.
– Леди и джентльмены, с вами был Диего Хавьер Монтальво, мастер мистификации!
Под гром аплодисментов Диего поклонился, предложил руку Люси и проводил ее со сцены.
– Не забудь, Люси, ты должна мне тур вальса, – шепнул Диего, озорно улыбнувшись.
И тут его окружили представители прессы.
Некоторое время Люси с бешено бьющимся сердцем наблюдала, как Диего с легкостью справляется с натиском га-нетчиков. Вальс? Она должна ему не только вальс, но и многое сверх того. Быстрый взгляд на чаши для пожертвований показал, что в каждой уже содержалось больше денег, чем обычно удавалось собрать на подобных мероприятиях. Хотя обе чаши пополнялись одинаково, его две сотни фунтов, наверное, нарушат равновесие в пользу средств на покупку Рокхерста. А герцог и герцогиня пожертвуют еще такую же сумму.
Не удивительно ли? Почему он это сделал? Зачем, рискуя погубить собственные планы относительно Рокхерста, Диего приехал сюда и дал представление?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
– Вздор! – Подозрение в трусости заставило Питера встать. – Я буду рад помочь.
Когда Питер поднимался на сцену, Люси заметила довольную усмешку на губах Диего и лихорадочно глотнула воздух. Диего явно замышлял что-то такое, что не кончится добром для Питера.
За что эти двое так ненавидят друг друга? Неужели только из-за нее?
Это было маловероятно, однако Люси могла бы поклясться, что Диего до сегодняшнего дня никогда не встречался с Питером. Кроме ревности, у Диего не было другой причины ненавидеть графа. Он ревновал ее. Сама эта мысль вызывала у Люси радостную дрожь.
Как только Питер поднялся на сцену, Диего, как положено, заставил его осмотреть все предметы – пистолет, канделябры, тумбу, – чтобы убедиться, что с ними все в порядке. Затем он попросил Питера встать в трех шагах от тумбы. Вручив графу второй канделябр, он установил его руку таким образом, чтобы канделябры оказались на одной линии.
– А теперь, милорд, я надеюсь, что у вас твердая рука. – Диего подошел к тумбе и зажег все три свечи. – Потому что я намерен одним выстрелом перенести пламя с этих свечей на ваши свечи. Фокус получится только в том случае, если вы будете держать свечи точно на линии, не дрогнув ни одним мускулом.
Когда до сознания Питера дошло, что Диего намерен стрелять в его направлении, растерянность и страх отразились на его физиономии. Люси пришлось до боли закусить губу, чтобы удержаться от смеха, тогда как все остальные зрители и не думали сдерживаться. Когда бледные щеки Питера вспыхнули от смущения, Люси была готова тут же, при всем честном народе, расцеловать Диего.
Она никогда не смогла бы придумать более удачного – и более публичного – способа унизить высокомерного графа. Это почти компенсировало обиду, причиненную ей оскорблением Питера.
Диего пригласил на сцену друга герцога, лорда Стоунвил-ла, чтобы зарядить пистолет. Это лишь усугубило напряжение в зале, поскольку подразумевало, что Диего будет стрелять не холостым, а боевым патроном. У Питера глаза округлились от страха, а тело напряглось настолько, что он стал похож на кролика, которого загнала в угол лиса.
К тому времени как Диего занял позицию и, глядя вдоль дула пистолета, проверил, точно ли на одной линии расположены язычки пламени свечей и незажженные фитили на другом канделябре, канделябр в руке Питера начал непроизвольно дрожать, и Люси стало почти жаль его.
Почти.
– Держите тверже руку, уважаемый, – сказал Диего с дьявольским огоньком в глазах, – мне не хотелось бы прошить выстрелом вас вместо свечей.
Диего продолжал целиться. Всем присутствующим казалось, что он просто держит паузу, чтобы вызвать напряжение в зале, но Люси заметила с трудом скрываемое удовольствие на его лице. Диего наслаждался страхом Питера. Это было безжалостно с его стороны, но вполне объяснимо, если вспомнить о мерзких замечаниях, которые отпускал Питер по поводу его способностей.
Наконец прозвучал выстрел. На первом канделябре свечи погасли, на втором зажглись. У Питера был такой вид, как будто он вот-вот упадет в обморок.
Когда закончились бурные аплодисменты, Диего сказал:
– Для заключительного номера мне потребуется помощь мисс Ситон. Сеньорита, не изволите ли подняться на сцену?
Не зная, что у него на уме, и поэтому нервничая, Люси вышла на сцену.
С озорной улыбкой Диего прикоснулся пальцами к своему цилиндру.
– Это самый обычный цилиндр. Не так ли, мисс Ситон? Люси осмотрела головной убор и подтвердила, что ничего необычного в нем нет.
Диего взял у нее цилиндр.
– А теперь не будете ли вы любезны одолжить мне одну из ваших очаровательных сережек?
Люси так и сделала. Фокусник положил серьгу в цилиндр и прикрыл платком, а когда убрал платок, оказалось, что цилиндр пуст. Трюк казался довольно примитивным по сравнению с предыдущими, но аудитория вежливо зааплодировала.
– Посмотрим, не удастся ли нам вернуть собственность мисс Ситон. – Диего снова накрыл платком цилиндр и протянул его Люси. – Возьмите вашу серьгу, мисс Ситон.
Люси запустила руку в цилиндр, но вместо своего украшения обнаружила там пригоршню десятифунтовых банкнот. Когда она в смятении достала оттуда купюры, раздались аплодисменты.
Диего изобразил глубокое отчаяние.
– Dios mio, я так и знал, что не следует покупать ваш английский головной убор. В нем нет магической силы.
Все засмеялись.
Диего заглянул в цилиндр и постучал им о бедро.
– Может быть, это поможет? Подержите эти банкноты, сеньорита, а я посмотрю, не достану ли на сей раз вашу серьгу.
Каждый раз меняя место, по которому стучал, он сделал еще попытку, потом еще одну, доставая все больше и больше банкнот под смех и аплодисменты зала. После четвертого волшебного появления десятифунтовых купюр Диего взглянул на охапку в руках Люси и сказал:
– А-а, я понял, в чем проблема. Ваша серьга прячется. Взяв из ее рук одну купюру, он смял ее, потом разжал кулак, и там оказалась ее серьга. Под гром аплодисментов он отдал серьгу Люси, потом, указав на охапку купюр в ее руках, заявил с поклоном:
– Прошу принять эти деньги в качестве моего личного вклада в ваше дело.
Люси, вытаращив глаза, посмотрела на него, потом перевела взгляд на деньги.
– Но, сэр, здесь, судя по всему, больше двух сотен фунтов!
Диего с довольным видом кивнул:
– Это для вашего фонда.
Дождавшись, когда смолкнут аплодисменты, Люси насмешливо спросила:
– Но для которого из фондов?
Диего с озорным блеском в глазах пояснил:
– Для фонда, который вы сочтете наиболее того заслуживающим. – Он повернулся к аудитории: – А теперь ваша очередь. Вы не должны оставлять пожертвования мисс Ситон в одиночестве. Если вам понравилось представление, проявите щедрость.
На сцену быстро поднялась герцогиня.
– Леди и джентльмены, с вами был Диего Хавьер Монтальво, мастер мистификации!
Под гром аплодисментов Диего поклонился, предложил руку Люси и проводил ее со сцены.
– Не забудь, Люси, ты должна мне тур вальса, – шепнул Диего, озорно улыбнувшись.
И тут его окружили представители прессы.
Некоторое время Люси с бешено бьющимся сердцем наблюдала, как Диего с легкостью справляется с натиском га-нетчиков. Вальс? Она должна ему не только вальс, но и многое сверх того. Быстрый взгляд на чаши для пожертвований показал, что в каждой уже содержалось больше денег, чем обычно удавалось собрать на подобных мероприятиях. Хотя обе чаши пополнялись одинаково, его две сотни фунтов, наверное, нарушат равновесие в пользу средств на покупку Рокхерста. А герцог и герцогиня пожертвуют еще такую же сумму.
Не удивительно ли? Почему он это сделал? Зачем, рискуя погубить собственные планы относительно Рокхерста, Диего приехал сюда и дал представление?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77