остальные всадники последовали за ним.
Кто-то держал ее, нежно покачивая.
Мама?
Да, наверное, это мама. Она вернулась из дома Николаса, и если сейчас Tea откроет глаза, то увидит ее печальное, нежное лицо. Ее мать всегда оставалась нежной и мягкой, и ее покорность доводила Tea до отчаяния.
Не ради меня, твердила ей Tea. Я не позволю им сломать себя. И не только ради тебя. Доверься мне, и вместе мы сможем навсегда уйти отсюда. Ты боишься? Тогда позволь мне быть сильной за нас двоих.
Но она оказалась слабой; и теперь ее мать, узнав об этом, наверное, еще более несчастна.
Tea пыталась сдержать обещание, спасти Селин. И не смогла. Но скоро силы вернутся к ней. Прости меня, мама. Вот увидишь, что Селин…
Но ее мать больше никогда ничего не увидит, вспомнила Tea. Она давно умерла…
Но если это не мать, кто же тогда обнимает ее так нежно?
Она медленно открыла глаза.
Ее держал на руках красивый молодой человек с большими темными глазами и мягкой улыбкой… чалма!
Дикарь!
Она попыталась вырваться.
— Нет, нет. — Он держал ее очень крепко, с удивительной для такого изящного сложения силой. — Я не собираюсь причинить вам вреда. Я Кадар бен Арнауд.
Ее глаза сверкнули.
— Сарацин?
— Армянин, но мой отец из франков. Правда, народ моей матери доказал, что он более цивилизован, чем франки. — Он печально посмотрел на нее. — И я не из банды, что напала на ваш караван. Вы ведь путешествовали с караваном из Константинополя?
— Отпустите меня.
Он сразу же отнял руки.
Она откатилась от него, а затем поползла на коленях.
— Видите, я не держу вас. Я лишь хочу помочь.
Она не могла ему доверять, она никому не доверяла.
И все же в его взгляде и выражении лица не было ничего, кроме доброты и нежности.
Но здесь находился и другой человек, а его уж никак не назовешь ни добрым, ни милосердным.
Она оглянулась, но лишь лошадь стояла неподалеку.
— Они все уехали. — Он поставил перед ней кожаную флягу с водой. — Еще воды? Не думаю, что Вэр дал вам вволю напиться.
Она взглянула на воду так, словно перед ней скорпион, пытающийся укусить ее.
— Это не отрава. — Он улыбнулся. — Вы пили за Вэра, теперь выпейте за меня. — Никогда прежде не видела она такой неотразимой, чарующей улыбки, а его голос обволакивал, подобно мягкому бархату. Страх понемногу отпустил ее.
— Я не знаю никакого… Вэра.
— Лорд Вэр из Дандрагона. Вы несколько раз ударили его. Думаю, это он запомнит надолго.
Холодные голубые глаза, блеск доспехов и шлема, обжигающая боль в плече.
— Он залепил мне пощечину.
— Он не хотел причинить вам вреда.
Суровое, жестокое лицо, безжалостные глаза.
— Нет, именно хотел.
— Горькая тяжесть гнева обуревает его сердце, хотя он и по натуре далеко не мягкий человек. Допускаю, он часто, идя к цели, выбирает самые прямые пути. К сожалению, зачастую они оказываются и самыми грубыми. Как ваше имя?
Она медлила с ответом.
Он улыбнулся и подвинул к ней флягу с водой.
— Пейте.
Она сделала полный глоток. Теплая вода, словно бальзам, омыла ее пересохшее горло.
— Не слишком много, — предупредил Кадар. — Вода может продлить нашу жизнь. Вэр и я не сошлись во мнении, обсуждая ваше местопребывание, а он может быть очень упрямым.
Она опустила флягу.
— Я… благодарю вас. — Она порылась в памяти, припоминая его имя. — Кадар.
— Всегда рад служить вам… — Он вопросительно взглянул на нее.
— Tea. Мое имя — Tea из Димаса. — Внезапно она обнаружила, что у нее за спиной больше нет корзины, и сердце замерло от ужаса.
— Вы взяли мою корзину, — с яростью набросилась она на него. — Где она?
— На земле рядом с вами. Я никогда не краду у женщин, Tea из Димаса.
Она мгновенно почувствовала облегчение, а вслед за ним — неловкость, когда встретила его укоризненный взгляд. Глупо стыдиться, что не доверяешь незнакомцу. Он передал ей другой кожаный мешок.
— Финики и немного мяса. Как давно вы не ели?
— Со вчерашнего дня. — Но она промолчала о том, что жестко ограничивала себя и съедала всего маленький кусочек мяса в день, с тех пор как бежала от напавших на караван бандитов. Tea открыла мешок и постаралась сдержаться, чтобы не схватить большой кусок. Мясо было жестким и сухим, но она с наслаждением принялась жевать его. — Вы не носите оружия. Почему?
— Потому что я не воин. Я уважаю тех, кто сражается мечом и копьем подобно варвару, но сам предпочитаю кулаки.
— Вы зовете этого лорда Вэра варваром?
— Иногда. Но он с ребячьих лет не знает иной жизни, кроме постоянных сражений, поэтому его можно простить.
Она не собиралась прощать его, тем более что у нее все еще болела скула после его удара. Эти светлые голубые глаза и ощущение мощи, исходившей от него, запечатлелись в ее памяти так же отчетливо, как и синяк от его удара.
— Он французский рыцарь?
Кадар покачал головой.
— Вэр — шотландец.
— Шотландец? — Она никогда прежде не слыхала такого слова. — Откуда он?
— Шотландия — это страна еще более варварская, чем эта. Она расположена на севере Англии.
Об Англии Tea слышала. В Константинополе ее считали тоже варварской страной.
— Вы ехали сражаться, когда наткнулись на меня?
— Нет, мы возвращались с битвы, помогали Конраду Монферратскому сдерживать сарацин, осадивших Тир. Мы направлялись в Дандрагон.
— Значит, война кончилась?
Он усмехнулся.
— Сомневаюсь, что эта война вообще когда-нибудь прекратится.
— Тогда почему вы возвращаетесь домой?
— У Вэра контракт с Конрадом закончился вместе с осадой Тира, но тот не желает больше расставаться со своим богатством.
— Лорд Вэр сражается ради золота?
— И земель. — Он улыбнулся. — Лорд — самый отважный рыцарь в стране и очень богатый человек.
Tea не удивилась. Хорошо известно, что многие рыцари, принявшие участие в крестовом походе, использовали победы в сражениях на Священной войне для грабежа, наживая себе таким способом огромные состояния.
— Что касается меня, то я выбрал менее опасный путь к богатству. — Он заговорил о другом. — Tea. Вы гречанка?
Она кивнула.
— И вы направлялись вместе с караваном в Дамаск?
Молчаливый кивок.
— Вам очень повезло. Мы слышали, что никто не смог спастись после нападения Хассана. Он захватил сто пленных, чтобы продать на невольничьем рынке в Акре, и хвастался, что убил еще столько же.
У нее от ужаса широко раскрылись глаза.
— Вы знаете его?
— Никто не скажет, что знает змею. Вэр и я знакомы с ним. Есть разница.
Он смочил кусок ткани и протянул ей.
— Оботрите лицо. У вас вся кожа воспалена.
Она медлила.
— Вы же сказали, я не должна расходовать зря воду.
— Я передумал и решил больше доверять своим инстинктам. Возьмите.
Влага принесла мгновенное облегчение ее обожженным щекам и лбу.
— Вы очень добры.
— Да. — Он одарил ее еще одной своей нежной улыбкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
Кто-то держал ее, нежно покачивая.
Мама?
Да, наверное, это мама. Она вернулась из дома Николаса, и если сейчас Tea откроет глаза, то увидит ее печальное, нежное лицо. Ее мать всегда оставалась нежной и мягкой, и ее покорность доводила Tea до отчаяния.
Не ради меня, твердила ей Tea. Я не позволю им сломать себя. И не только ради тебя. Доверься мне, и вместе мы сможем навсегда уйти отсюда. Ты боишься? Тогда позволь мне быть сильной за нас двоих.
Но она оказалась слабой; и теперь ее мать, узнав об этом, наверное, еще более несчастна.
Tea пыталась сдержать обещание, спасти Селин. И не смогла. Но скоро силы вернутся к ней. Прости меня, мама. Вот увидишь, что Селин…
Но ее мать больше никогда ничего не увидит, вспомнила Tea. Она давно умерла…
Но если это не мать, кто же тогда обнимает ее так нежно?
Она медленно открыла глаза.
Ее держал на руках красивый молодой человек с большими темными глазами и мягкой улыбкой… чалма!
Дикарь!
Она попыталась вырваться.
— Нет, нет. — Он держал ее очень крепко, с удивительной для такого изящного сложения силой. — Я не собираюсь причинить вам вреда. Я Кадар бен Арнауд.
Ее глаза сверкнули.
— Сарацин?
— Армянин, но мой отец из франков. Правда, народ моей матери доказал, что он более цивилизован, чем франки. — Он печально посмотрел на нее. — И я не из банды, что напала на ваш караван. Вы ведь путешествовали с караваном из Константинополя?
— Отпустите меня.
Он сразу же отнял руки.
Она откатилась от него, а затем поползла на коленях.
— Видите, я не держу вас. Я лишь хочу помочь.
Она не могла ему доверять, она никому не доверяла.
И все же в его взгляде и выражении лица не было ничего, кроме доброты и нежности.
Но здесь находился и другой человек, а его уж никак не назовешь ни добрым, ни милосердным.
Она оглянулась, но лишь лошадь стояла неподалеку.
— Они все уехали. — Он поставил перед ней кожаную флягу с водой. — Еще воды? Не думаю, что Вэр дал вам вволю напиться.
Она взглянула на воду так, словно перед ней скорпион, пытающийся укусить ее.
— Это не отрава. — Он улыбнулся. — Вы пили за Вэра, теперь выпейте за меня. — Никогда прежде не видела она такой неотразимой, чарующей улыбки, а его голос обволакивал, подобно мягкому бархату. Страх понемногу отпустил ее.
— Я не знаю никакого… Вэра.
— Лорд Вэр из Дандрагона. Вы несколько раз ударили его. Думаю, это он запомнит надолго.
Холодные голубые глаза, блеск доспехов и шлема, обжигающая боль в плече.
— Он залепил мне пощечину.
— Он не хотел причинить вам вреда.
Суровое, жестокое лицо, безжалостные глаза.
— Нет, именно хотел.
— Горькая тяжесть гнева обуревает его сердце, хотя он и по натуре далеко не мягкий человек. Допускаю, он часто, идя к цели, выбирает самые прямые пути. К сожалению, зачастую они оказываются и самыми грубыми. Как ваше имя?
Она медлила с ответом.
Он улыбнулся и подвинул к ней флягу с водой.
— Пейте.
Она сделала полный глоток. Теплая вода, словно бальзам, омыла ее пересохшее горло.
— Не слишком много, — предупредил Кадар. — Вода может продлить нашу жизнь. Вэр и я не сошлись во мнении, обсуждая ваше местопребывание, а он может быть очень упрямым.
Она опустила флягу.
— Я… благодарю вас. — Она порылась в памяти, припоминая его имя. — Кадар.
— Всегда рад служить вам… — Он вопросительно взглянул на нее.
— Tea. Мое имя — Tea из Димаса. — Внезапно она обнаружила, что у нее за спиной больше нет корзины, и сердце замерло от ужаса.
— Вы взяли мою корзину, — с яростью набросилась она на него. — Где она?
— На земле рядом с вами. Я никогда не краду у женщин, Tea из Димаса.
Она мгновенно почувствовала облегчение, а вслед за ним — неловкость, когда встретила его укоризненный взгляд. Глупо стыдиться, что не доверяешь незнакомцу. Он передал ей другой кожаный мешок.
— Финики и немного мяса. Как давно вы не ели?
— Со вчерашнего дня. — Но она промолчала о том, что жестко ограничивала себя и съедала всего маленький кусочек мяса в день, с тех пор как бежала от напавших на караван бандитов. Tea открыла мешок и постаралась сдержаться, чтобы не схватить большой кусок. Мясо было жестким и сухим, но она с наслаждением принялась жевать его. — Вы не носите оружия. Почему?
— Потому что я не воин. Я уважаю тех, кто сражается мечом и копьем подобно варвару, но сам предпочитаю кулаки.
— Вы зовете этого лорда Вэра варваром?
— Иногда. Но он с ребячьих лет не знает иной жизни, кроме постоянных сражений, поэтому его можно простить.
Она не собиралась прощать его, тем более что у нее все еще болела скула после его удара. Эти светлые голубые глаза и ощущение мощи, исходившей от него, запечатлелись в ее памяти так же отчетливо, как и синяк от его удара.
— Он французский рыцарь?
Кадар покачал головой.
— Вэр — шотландец.
— Шотландец? — Она никогда прежде не слыхала такого слова. — Откуда он?
— Шотландия — это страна еще более варварская, чем эта. Она расположена на севере Англии.
Об Англии Tea слышала. В Константинополе ее считали тоже варварской страной.
— Вы ехали сражаться, когда наткнулись на меня?
— Нет, мы возвращались с битвы, помогали Конраду Монферратскому сдерживать сарацин, осадивших Тир. Мы направлялись в Дандрагон.
— Значит, война кончилась?
Он усмехнулся.
— Сомневаюсь, что эта война вообще когда-нибудь прекратится.
— Тогда почему вы возвращаетесь домой?
— У Вэра контракт с Конрадом закончился вместе с осадой Тира, но тот не желает больше расставаться со своим богатством.
— Лорд Вэр сражается ради золота?
— И земель. — Он улыбнулся. — Лорд — самый отважный рыцарь в стране и очень богатый человек.
Tea не удивилась. Хорошо известно, что многие рыцари, принявшие участие в крестовом походе, использовали победы в сражениях на Священной войне для грабежа, наживая себе таким способом огромные состояния.
— Что касается меня, то я выбрал менее опасный путь к богатству. — Он заговорил о другом. — Tea. Вы гречанка?
Она кивнула.
— И вы направлялись вместе с караваном в Дамаск?
Молчаливый кивок.
— Вам очень повезло. Мы слышали, что никто не смог спастись после нападения Хассана. Он захватил сто пленных, чтобы продать на невольничьем рынке в Акре, и хвастался, что убил еще столько же.
У нее от ужаса широко раскрылись глаза.
— Вы знаете его?
— Никто не скажет, что знает змею. Вэр и я знакомы с ним. Есть разница.
Он смочил кусок ткани и протянул ей.
— Оботрите лицо. У вас вся кожа воспалена.
Она медлила.
— Вы же сказали, я не должна расходовать зря воду.
— Я передумал и решил больше доверять своим инстинктам. Возьмите.
Влага принесла мгновенное облегчение ее обожженным щекам и лбу.
— Вы очень добры.
— Да. — Он одарил ее еще одной своей нежной улыбкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101