В животе у него все переворачивалось, а на глазах выступили слезы.
Один из камней на берегу показался ему необычным: правильной формы и желто-зеленого цвета, он выделялся на фоне других, серых и черных камней. Рансом искоса разглядывал его, стараясь не замечать порывов ветра. Через некоторое время он понял: то, что с высоты утеса казалось камешком, на самом деле было рыбацкой лодкой. Он сглотнул и тихо застонал, крепче вцепившись в корень. Его затошнило.
Пурпурное «знамя», которое вывесила Мерлин, все еще развевалось на ветру. Она ждала его. Он был ей нужен. От него зависела ее жизнь.
Откуда-то снизу опять вылетела чайка и испугала его своим пронзительным криком. Заложив вираж, она резко кинулась вниз, и он проводил ее взглядом. Ногти его впились в корень. Рансом закрыл глаза, а потом с мучительным усилием открыл их вновь. На дальней стороне белого утеса среди зеленой травы, постепенно снижаясь, петляла тонкая линия. Она терялась из виду, затем появлялась вновь. В конце концов, она оказалась узкой тропинкой, проходившей прямо под нависающим краем каменной стены, у которой он сидел. Рансом с отчаянием смотрел на нее. Он знал, что должен добраться до этой тропинки. Всю жизнь Бог баловал его, ограждая от ужаса страха, и вот теперь пришло время расплачиваться за все многочисленные грехи, которые он совершил в своей жизни.
Рансом осторожно отпустил корень. На несколько секунд он замер. Затем собрался, мысленно и физически, и аккуратно поставил ногу на свободное пространство между двумя пучками травы. «Главное – не отрывать взгляд от земли», – решил Рансом. Он занес ногу над краем обрыва и ощутил под ней пустоту. Корень, за который он до сих пор цеплялся, был уже скользким от пота. Нащупав опору, он попытался, не теряя равновесия, заглянуть за выступ. Тропинка уходила вниз вдоль стены замка, а затем вновь поднималась и, изгибаясь, исчезала из поля зрения. Она была всего около полудюйма шириной. И все же это была настоящая тропа: прямо под ногами он различил следы овец или коз, отпечатавшиеся в мягком меловом камне.
Схватившись рукой за росший неподалеку кустик осоки, он быстро помолился и встал на узкую дорожку. Ветер ударил ему в грудь. Рансом потерял равновесие и качнулся вперед. Вырванный пучок травы остался в его кулаке. Отчаянно балансируя, он обеими руками вцепился в камень, нависавший прямо над головой. Сердце его бешено стучало.
Прижавшись щекой к утесу, он подумал о том, чтобы избавиться от шпаги, которая болталась на боку и мешала в самый неподходящий момент. Вопреки разуму, ему захотелось сорвать с себя этот неуклюжий пояс с ножнами и двумя пистолетами и сбросить все в море. Наверное, он так и поступил бы, но вовремя подумал, что в таком случае его безумный поход по этому ужасному утесу окажется напрасным. Ведь вряд ли он сумеет вырвать Мерлин у похитителей голыми руками.
Дюйм за дюймом продвигался он по тропинке. Каждое движение давалось ему с большим трудом. Чайка продолжала летать вокруг, пугая и раздражая его своим насмешливым криком. Ветер дул и наносил удары, заставляя сильнее прижиматься к утесу. С болезненной осторожностью Рансом передвигал ноги, не отрывая глаз от своих сапог.
Он добрался до места, где в скале была глубокая выемка. Тропинка сузилась. Скала имела здесь отрицательный уклон, и верхняя часть утеса нависала над тропой. Рансом осторожно склонился набок, пытаясь увидеть, что там за поворотом.
Ветер ударил ему в лицо, парусом надул рубашку, закрутился вихрем, сменил направление и толкнул в спину. Рансом отшатнулся и прижался лбом к меловой стене. Пальцы его тщетно искали, за что бы зацепиться. Он замер, крепко зажмурился и сосчитал до десяти. Потом до двадцати. Затем подумал, что хорошо бы досчитать до сорока пяти миллионов…
Он все еще мог повернуть назад, мог дюйм за дюймом проделать обратный путь, пройти под каменной стеной и ощутить себя в безопасности. Мог пробраться через кусты, вскочить на коня и вернуться домой.
Мел под его пальцами начал крошиться. Он передвинул руку, затем ногу, затем еще несколько раз менял позу, пытаясь приноровиться к ветру, налетающему из-за угла. Он медленно продвигался вперед, и скала царапала его щеку, грудь, ноги. Ветер толкал его то в одну, то в другую сторону, и все время за его спиной была бездна, этот страшный провал в пустоту.
Когда ветер ослаб, Рансом осмелился посмотреть вперед. Он обошел выступ и был в углублении скалы. Тропа немного расширилась. В нескольких метрах от него стояла испуганная овца. Во рту у нее был стебелек сухой травы.
Рансом закрыл глаза: «Боже, спасибо тебе. Большое спасибо».
Открыв глаза, он увидел, что животное продолжало стоять на том же месте.
– Убирайся назад, – тихо попросил он, – а то я скину тебя вниз.
Овца торопливо принялась жевать.
Рансом прижался щекой к скале.
– Уходи, пожалуйста! – крикнул он.
Казалось, животное догадалось, о чем его просили. Овца ловко развернулась, и нечесаный шерстяной зад запрыгал вверх по тропинке. На вершине утеса она остановилась и обернулась.
– Хорошо, – сказал он, опустив взгляд.
Он продолжал медленно двигаться, глядя только себе под ноги, но через минуту, подняв глаза, увидел, что овца снова стоит перед ним.
– Уйди! – рявкнул он.
Овца сделала несколько шагов, прыгнула и заспешила вверх по тропе. Рансом не стал следить за ней. Он с ужасом разглядывал расщелину, которую она перескочила. В белом сиянии пролегла темная тень, и обходного пути не было. Губы его мгновенно пересохли, а на лбу выступила испарина. Медленно он подобрался к краю и разрешил себе заглянуть вниз. Он тут же отшатнулся назад и прислонился лицом к камню.
«Ох, Мерлин, – подумал он, – я не смогу».
Он стоял, упираясь плечом в скалу, неуклюже прижав шпагу ногой к камню, и снова разглядывал провал. И утес, и небо, и море где-то внизу – все вместе медленно кружилось перед его глазами. Он услышал вдруг свое дыхание – глухое, отчаянное пыхтение. Так дышит лошадь после длительного пробега.
Вдруг он вспомнил, как легко преодолела это препятствие овца, и ему стало стыдно. Рансом стиснул зубы и прыгнул.
Глава 23
– Конечно же, «Матильда» полетит, – сказала Мерлин. – Ведь вы ее построили по моим чертежам, правда?
Низенький мужчина раскачивался, стоя на цыпочках:
– Нет уж, позвольте! Я действительно взял ваши эскизы за основу, это верно. Но построить машину, которая выдержит двоих, – совершенно другое дело.
– Ну как же, мистер Пеммикан…
– Пеммини.
– Мистер Пеммини, это же та самая конструкция, до самой последней распорки! Только размером побольше и со стальной проволокой. – Она склонилась над листом и что-то торопливо записала. – Жаль, что я не додумалась использовать струны из фортепиано.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
Один из камней на берегу показался ему необычным: правильной формы и желто-зеленого цвета, он выделялся на фоне других, серых и черных камней. Рансом искоса разглядывал его, стараясь не замечать порывов ветра. Через некоторое время он понял: то, что с высоты утеса казалось камешком, на самом деле было рыбацкой лодкой. Он сглотнул и тихо застонал, крепче вцепившись в корень. Его затошнило.
Пурпурное «знамя», которое вывесила Мерлин, все еще развевалось на ветру. Она ждала его. Он был ей нужен. От него зависела ее жизнь.
Откуда-то снизу опять вылетела чайка и испугала его своим пронзительным криком. Заложив вираж, она резко кинулась вниз, и он проводил ее взглядом. Ногти его впились в корень. Рансом закрыл глаза, а потом с мучительным усилием открыл их вновь. На дальней стороне белого утеса среди зеленой травы, постепенно снижаясь, петляла тонкая линия. Она терялась из виду, затем появлялась вновь. В конце концов, она оказалась узкой тропинкой, проходившей прямо под нависающим краем каменной стены, у которой он сидел. Рансом с отчаянием смотрел на нее. Он знал, что должен добраться до этой тропинки. Всю жизнь Бог баловал его, ограждая от ужаса страха, и вот теперь пришло время расплачиваться за все многочисленные грехи, которые он совершил в своей жизни.
Рансом осторожно отпустил корень. На несколько секунд он замер. Затем собрался, мысленно и физически, и аккуратно поставил ногу на свободное пространство между двумя пучками травы. «Главное – не отрывать взгляд от земли», – решил Рансом. Он занес ногу над краем обрыва и ощутил под ней пустоту. Корень, за который он до сих пор цеплялся, был уже скользким от пота. Нащупав опору, он попытался, не теряя равновесия, заглянуть за выступ. Тропинка уходила вниз вдоль стены замка, а затем вновь поднималась и, изгибаясь, исчезала из поля зрения. Она была всего около полудюйма шириной. И все же это была настоящая тропа: прямо под ногами он различил следы овец или коз, отпечатавшиеся в мягком меловом камне.
Схватившись рукой за росший неподалеку кустик осоки, он быстро помолился и встал на узкую дорожку. Ветер ударил ему в грудь. Рансом потерял равновесие и качнулся вперед. Вырванный пучок травы остался в его кулаке. Отчаянно балансируя, он обеими руками вцепился в камень, нависавший прямо над головой. Сердце его бешено стучало.
Прижавшись щекой к утесу, он подумал о том, чтобы избавиться от шпаги, которая болталась на боку и мешала в самый неподходящий момент. Вопреки разуму, ему захотелось сорвать с себя этот неуклюжий пояс с ножнами и двумя пистолетами и сбросить все в море. Наверное, он так и поступил бы, но вовремя подумал, что в таком случае его безумный поход по этому ужасному утесу окажется напрасным. Ведь вряд ли он сумеет вырвать Мерлин у похитителей голыми руками.
Дюйм за дюймом продвигался он по тропинке. Каждое движение давалось ему с большим трудом. Чайка продолжала летать вокруг, пугая и раздражая его своим насмешливым криком. Ветер дул и наносил удары, заставляя сильнее прижиматься к утесу. С болезненной осторожностью Рансом передвигал ноги, не отрывая глаз от своих сапог.
Он добрался до места, где в скале была глубокая выемка. Тропинка сузилась. Скала имела здесь отрицательный уклон, и верхняя часть утеса нависала над тропой. Рансом осторожно склонился набок, пытаясь увидеть, что там за поворотом.
Ветер ударил ему в лицо, парусом надул рубашку, закрутился вихрем, сменил направление и толкнул в спину. Рансом отшатнулся и прижался лбом к меловой стене. Пальцы его тщетно искали, за что бы зацепиться. Он замер, крепко зажмурился и сосчитал до десяти. Потом до двадцати. Затем подумал, что хорошо бы досчитать до сорока пяти миллионов…
Он все еще мог повернуть назад, мог дюйм за дюймом проделать обратный путь, пройти под каменной стеной и ощутить себя в безопасности. Мог пробраться через кусты, вскочить на коня и вернуться домой.
Мел под его пальцами начал крошиться. Он передвинул руку, затем ногу, затем еще несколько раз менял позу, пытаясь приноровиться к ветру, налетающему из-за угла. Он медленно продвигался вперед, и скала царапала его щеку, грудь, ноги. Ветер толкал его то в одну, то в другую сторону, и все время за его спиной была бездна, этот страшный провал в пустоту.
Когда ветер ослаб, Рансом осмелился посмотреть вперед. Он обошел выступ и был в углублении скалы. Тропа немного расширилась. В нескольких метрах от него стояла испуганная овца. Во рту у нее был стебелек сухой травы.
Рансом закрыл глаза: «Боже, спасибо тебе. Большое спасибо».
Открыв глаза, он увидел, что животное продолжало стоять на том же месте.
– Убирайся назад, – тихо попросил он, – а то я скину тебя вниз.
Овца торопливо принялась жевать.
Рансом прижался щекой к скале.
– Уходи, пожалуйста! – крикнул он.
Казалось, животное догадалось, о чем его просили. Овца ловко развернулась, и нечесаный шерстяной зад запрыгал вверх по тропинке. На вершине утеса она остановилась и обернулась.
– Хорошо, – сказал он, опустив взгляд.
Он продолжал медленно двигаться, глядя только себе под ноги, но через минуту, подняв глаза, увидел, что овца снова стоит перед ним.
– Уйди! – рявкнул он.
Овца сделала несколько шагов, прыгнула и заспешила вверх по тропе. Рансом не стал следить за ней. Он с ужасом разглядывал расщелину, которую она перескочила. В белом сиянии пролегла темная тень, и обходного пути не было. Губы его мгновенно пересохли, а на лбу выступила испарина. Медленно он подобрался к краю и разрешил себе заглянуть вниз. Он тут же отшатнулся назад и прислонился лицом к камню.
«Ох, Мерлин, – подумал он, – я не смогу».
Он стоял, упираясь плечом в скалу, неуклюже прижав шпагу ногой к камню, и снова разглядывал провал. И утес, и небо, и море где-то внизу – все вместе медленно кружилось перед его глазами. Он услышал вдруг свое дыхание – глухое, отчаянное пыхтение. Так дышит лошадь после длительного пробега.
Вдруг он вспомнил, как легко преодолела это препятствие овца, и ему стало стыдно. Рансом стиснул зубы и прыгнул.
Глава 23
– Конечно же, «Матильда» полетит, – сказала Мерлин. – Ведь вы ее построили по моим чертежам, правда?
Низенький мужчина раскачивался, стоя на цыпочках:
– Нет уж, позвольте! Я действительно взял ваши эскизы за основу, это верно. Но построить машину, которая выдержит двоих, – совершенно другое дело.
– Ну как же, мистер Пеммикан…
– Пеммини.
– Мистер Пеммини, это же та самая конструкция, до самой последней распорки! Только размером побольше и со стальной проволокой. – Она склонилась над листом и что-то торопливо записала. – Жаль, что я не додумалась использовать струны из фортепиано.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102