С детства этот район ассоциировался у меня со стоянками подержанных машин, старыми складами и кладбищами. Гараж Вилли находился рядом с Киссена-парк и на протяжении многих лет служил ценным источником информации, поскольку там время от времени собирались дружки Вилли, чтобы за бутылочкой пивка обсудить, чем заняты другие. Эти места и сегодня вызывают у меня чувство беспокойства. Даже взрослым я ненавидел ездить по дороге от аэропорта имени Джона Кеннеди до Манхэттена, потому что она проходит по здешним окрестностям: у меня вызывал отвращение вид обветшалых домов и винных магазинов.
После смерти отца мать увезла меня в штат Мэн, в свой родной город Скарборо, где леса заменяли небоскребы и куда запах больших городов привозили с собой только энтузиасты гонок, съезжавшиеся из Бостона и Нью-Йорка на соревнования в Скарборо-Дауне. Возможно, поэтому, глядя на Манхэттен, я чувствовал себя здесь гостем и всегда видел город словно новыми глазами.
В округе, где располагалась мастерская Вилли, шла отчаянная борьба против расширения частных владений. Квартал Вилли купил владелец японского ресторана, находившегося по-соседству, и у него имелись планы распространиться дальше на юг. И Вилли пришлось ввязаться в полулегальную битву за выживание. Японцы донимали Вилли тем, что направляли через вентиляционные трубы в его гараж рыбные запахи. Вилли иногда отыгрывался тем, что поил своего старшего механика Арно пивом и кормил китайской едой, после чего тот выходил из мастерской, засовывал в рот пальцы и расставался со съеденным и выпитым у порога японского ресторана. «Когда все это китайское, вьетнамское или японское дерьмо выходит наружу, – говаривал Вилли, – разницы между ними нет никакой».
Внутри мастерской маленький темноволосый и смуглый Арно возился с двигателем раздолбанного «доджа». Сильно пахло рыбой и лапшой. На помосте стоял мой «мустанг-69», а пол вокруг был усыпан его железными внутренностями. Состояние машины заставляло усомниться в том, что в обозримом будущем на ней можно будет прокатиться. Я позвонил Вилли и предупредил, что заеду к нему. И, когда я появился, единственное, что он успел, это прикинуться, будто занимается моей машиной.
Сверху посыпались градом ругательства. Там находилась комната, служившая Вилли кабинетом. В следующую минуту дверь с треском распахнулась, и Вилли загромыхал вниз по деревянным ступеням: лысая голова в смазке, синий комбинезон нараспашку, а под ним грязная, когда-то белая футболка, обтянувшая его объемистый живот. У стены под вентиляцией были сложены лестницей ящики. Вилли с трудом взобрался по ним на самый верх и заорал, почти касаясь губами решетки:
– Эй, вы, сучьи дети косоглазые, если не перестанете поганить своей рыбьей вонью мой гараж, я вам устрою Хиросиму. На другом конце вентиляционной трубы что-то прокричали в ответ по-японски, после чего послышался дружеский смех с характерными восточными переливами. Вилли с досадой хватил рукой по решетке и спустился вниз. Он прищурился, вглядываясь в полутьму, и, наконец, узнал меня.
– Берд, здравствуй. Кофе будешь?
– Мне нужна машина. Моя машина. Та, что у вас тут уже неделю.
Вилли напустил на себя удрученный вид.
– Ты сердишься на меня, знаю, – примирительно-насмешливым тоном начал оправдываться он. – Я понимаю твой гнев. Сердиться, конечно, хорошо. А вот машина твоя плохая. Двигатель совсем ни к черту. Ты на чем его гонял? На орехах и гвоздях ржавых?
– Вилли, мне нужна моя машина.Таксисты уже меня своим считают. Некоторые даже не стараются обобрать. Вот до чего дошло. Между прочим, подумываю взять машину напрокат, чтобы не чувствовать себя дураком. Я пригнал к тебе машину, потому что ты обещал отремонтировать ее за пару дней.
Вилли повернулся к машине и пнул лежавшую на полу какую-то цилиндрическую штуковину.
– Арно, что там у нас с «мустангом» Берда?
– Дело дрянь, – откликнулся Арно. – Передай, что дадим ему пять сотен, чтобы пустить эту развалюху на слом.
– Арно говорит, что надо дать тебе пять сотен, чтобы пустить ее на слом.
– Я слышал. А ты ему передай, что я ему дом спалю, если он мне ее не наладит.
– Послезавтра заберешь, – буркнули из-под капота. – Извини за волынку.
Вилли хлопнул меня по плечу измазанной смазкой рукой.
– Пойдем ко мне, выпьешь кофейку, послушаешь, о чем толкуют в округе, – и, понизив голос, добавил. – Эйнджел хочет с тобой поговорить. Я сказал, что ты зайдешь.
Я молча кивнул и поднялся за ним наверх. В его кабинете, на удивление чистом, четверо мужчин сидели вокруг стола и пили кофе и виски из жестяных кружек. Я кивком поздоровался с Томми Кью, которого как-то раз прихватил за торговлю пиратскими видеокассетами, и еще с одним парнем – усачом по прозвищу Дядя Сом. Рядом с ним сидел еще один помощник Вилли – Джей. Он был десятью годами старше Вилли, но в свои шестьдесят пять выглядел на семьдесят пять. Четвертым был Эд Харрис по прозвищу Гроб.
– Эд Гроб тебе знаком? – спросил Вилли.
Я кивнул.
– Что, Эд, по-прежнему покойничками промышляешь?
– Не-е, с этим все, и давно, – ответил Эд. – Спина стала ни к черту.
Эд Гроб переплюнул всех похитителей. Он прикинул, что с живыми задолжниками слишком много возни, да еще неизвестно, кто будет их искать, а с покойниками никакой мороки. Вот Эд и повадился морги грабить.
Он просматривал газетную хронику, выбирал усопшего из достаточно состоятельного семейства и выкрадывал тело из морга или похоронного зала. До того как Эд изобрел свой промысел, похоронные залы толком не охранялись. В подвале у него была припасена холодильная камера. Туда он помещал тело и сообщал родственникам, что требует выкуп, обычно просил он немного. Большинство родных охотно соглашались выкупить своих горячо любимых, пока они не испортились.
Все шло неплохо, и Эд жил не тужил, пока один поляк из старой знати, оскорбившись предложением выкупить останки супруги, не нанял целую армию, чтобы отыскать Эда. И нашел, хотя тот и успел удрать через лазейку в подвале, что вела в соседний двор. Но за неудачу Гроб отыгрался на шляхтиче по полной: за три дня до этого электрическая компания отключила у него свет за неуплату, так что от покойной пани, когда ее нашли, запашок был почище, чем от дохлого опоссума. Однако с тех пор дела Эда пошли под гору, и теперь он ютился в углу гаража Вилли, напоминая своим видом старый стоптанный башмак.
В комнате стало тихо и как-то неуютно. Неловкое молчание нарушил Вилли.
– Ты помнишь Безносого Винни? – Вилли протянул мне дымящийся черный кофе в красной от жара жестяной кружке с неистребимым запахом бензина. – Послушай, что рассказывает Томми Кью. Ты ничего не пропустил.
Взломщик из Нью-Арка Винни Безносый как-то осенью очень неплохо поживился и решил начать новую жизнь, насколько это возможно для человека, который сорок лет только тем и занимался, что обчищал чужие квартиры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125