Ремарр мог перед этим есть, например, фрукты или макароны с острой приправой, а от этого кожа выделяет дополнительную влагу. Так что попал Ремарр в переделку. Он оставил след, сам не зная о том. Теперь полиция, федералы и такие серьезные ребята, как мы, – все хотят с ним поболтать кое о чем. Вот так! – он театрально поклонился.
– Бесподобно! – Рейчел наградила Эйнджела аплодисментами. – Должно быть, вы прочитали много книг, – тон ее был полон иронии.
– В Фонде Бернса могут радоваться, что их украденная собственность послужит благому делу, – заметил Луис.
– Может быть, я интересовался этим в юности, – ответил Эйнджел, пропуская «шпильку» мимо ушей.
– А что еще вы уяснили для себя в юности? – улыбнулась Рейчел.
– Много всего, некоторые уроки дались очень тяжело, – с искренним чувством признался Эйнджел. – А лучше всего я запомнил главное правило: не надо себя ни к чему привязывать. Если у тебя нет того или сего, значит, никому не доказать, что ты это взял. А было искушение. Помню одну статуэтку: рыцарь на коне. Франция, семнадцатый век. Сделана из золота и украшена бриллиантами и рубинами. Вот такой высоты, – Эйнджел приподнял ладонь над столом дюймов на шесть. – Я не видел другой такой красивой штуки, – у него даже теперь глаза горели, как у ребенка.
– Но я переборол себя и оставил ее, – Эйнджел откинулся на спинку стула. – Надо уметь расставаться. Если начинаешь о чем-либо жалеть, значит, ты к этому привязан.
– Неужто, нет ничего, за что стоит держаться? – спросила Рейчел.
– Есть кое-что стоящее, – Эйнджел бросил взгляд на Луиса, – но не из золота.
– Очень романтично, – заметил я. Пивший воду Луис поперхнулся от смеха.
В чашках перед нами стыли остатки кофе.
– У вас есть что добавить? – спросил я у Рейчел, когда Эйнджел завершил свое выступление.
Она просмотрела записи, морща лоб. От бокала с вином на грудь ей лег красный отсвет, будто это была рана.
– Вы говорили о снимках с места преступления. Они у вас?
Я кивнул.
– Тогда я подожду высказываться, пока не увижу их. После вашего звонка у меня появились некоторые соображения, но сначала я хочу увидеть фотографии и еще поразмыслить. Но кое-что могу сказать и сейчас, – Рейчел пролистала второй блокнот до закладки: «...Я ждал ее, но это всегда было слабостью нашего рода, – прочитала она. – Наш грех не гордыня, а вожделение, страсть к роду людскому». – Она обернулась ко мне, но я узнал эти слова.
– Это сказал вам по телефону тот человек, Странник.
Я заметил, как придвинулись ближе Эйнджел и Луис.
– Чтобы установить источник, богослову пришлось воспользоваться библиотекой архиепископа, – она помолчала, затем спросила:
– За что был низвергнул с небес дьявол?
– За гордыню, не задумываясь, ответил Эйнджел. – Я помню, как нам рассказывала об этом сестра Агнесса.
– За гордыню, – в свою очередь подтвердил Луис. – А я помню, что так сказано у Мильтона, – он со значением посмотрел на Эйнджела.
– Как бы то ни было, вы правы лишь частично, – подытожила Рейчел. – Гордыня считается грехом дьявола, начиная с Августина. Но раньше существовала иная точки зрения. До четвертого века Книга Еноха считалась частью Библейского канона, Священного Писания. Ее происхождение является предметом дискуссий. Она могла быть написана на иврите или арамейском, но суть в том, что она послужила основой для ряда понятий, присутствующих в Библии и сейчас. Судный день, возможно, берет основу в «Притчах Еноха». Там же впервые встречается описание огненного ада, где правит сатана. Для нас представляет интерес иной взгляд Еноха на грех дьявола, – она перевернула страницу в блокноте и продолжала читать: «И когда начали люди плодиться, и родились у них дочери, то случилось так, что увидели сыновья Бога тех женщин, и что красивы они, и стали брать себе в жены тех, кого выбирали...»
– Это из Книги Бытия, – Рейчел подняла глаза от блокнота, – и заимствовано из того же источника – Книги Еноха. «Сыновья Бога» здесь – это ангелы, поддавшиеся вожделению, физическому влечению вопреки воле Господа. Дьявол, предводитель падших ангелов, был низвергнут в темный провал среди пустыни. А его сподвижников в наказание бросили в огонь. С ними отправилось и их потомство – «злые духи на земле». Мученик Юстин верил в то, что дети, рожденные от союза ангелов и земных женщин, ответственны за все зло на земле, и за убийство в том числе. Другими словами, грехом дьявола было вожделение. Жажда человеческого, земного, «слабость рода нашего», – Рейчел закрыла блокнот и улыбнулась скромно, но не без торжества.
– Значит, этот тип считает себя дьяволом, – сделал свой вывод Эйнджел.
– Либо потомком ангела, – прибавил Луис. – Все зависит от того, как на это посмотреть.
– Неважно, кем он себя мнит, важно то, что Книгу Еноха не так-то просто достать. Ее просто так не пойдешь и не купишь, – подал голос и я. – Где он мог ее взять? Какие мысли на этот счет?
Рейчел приоткрыла свой блокнот.
– Самая последняя публикация на этот счет, которую мне удалось разыскать, датируется 1983 годом, издание нью-йоркское. Это «Псевдоапокрифы Ветхого Завета: Енох». Подготовлена к печати работа была неким Исааком. Здесь информации вполне достаточно. Имеется и более ранний перевод, из Оксфорда, опубликован он был в 1913 году Р.Х. Чарльзом.
Я отметил для себя названия и имена.
– Думаю, Морфи или Вулрич смогут навести справки в Новоорлеанском университете, не интересовался ли кто-либо из местных жителей неясными моментами богословских сочинений. Вулрич мог бы проделать то же и в других университетах. Это уже неплохо для начала.
Мы расплатились и вышли из ресторана. Эйнджел с Луисом решили приобщиться к ночной жизни, а мы с Рейчел отправились в гостиницу. Некоторое время никто из нас не нарушал молчания, но мы оба сознавали, что постепенно стали друг другу ближе, чем коллеги, чем приятели.
– У меня такое ощущение, что мне лучше не спрашивать, чем эта пара зарабатывает на жизнь, – сказала Рейчел, когда мы остановились на перекрестке.
– Пожалуй, что так. Лучше всего считать их вольными стрелками и этим ограничиться.
– Я вижу, их преданность вам, – улыбнулась Рейчел. – Это не вполне обычно, и мне непонятно, в чем здесь соль.
– В прошлом я кое-что сделал для них, но долг, если он и был, давным-давно оплачен, и я теперь обязан им гораздо большим.
– Но они здесь и помогают, когда их просят об этом.
– Думаю, что дело здесь не во мне. Они просто занимаются тем, что им нравится. Их влечет ощущение приключения, опасности. Эти двое по-своему опасны. Мне кажется, именно поэтому они сюда и приехали: они чуют опасность и хотят стать ее частью.
– Возможно, и они видят в вас нечто подобное.
– Не знаю. Но может быть, так и есть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
– Бесподобно! – Рейчел наградила Эйнджела аплодисментами. – Должно быть, вы прочитали много книг, – тон ее был полон иронии.
– В Фонде Бернса могут радоваться, что их украденная собственность послужит благому делу, – заметил Луис.
– Может быть, я интересовался этим в юности, – ответил Эйнджел, пропуская «шпильку» мимо ушей.
– А что еще вы уяснили для себя в юности? – улыбнулась Рейчел.
– Много всего, некоторые уроки дались очень тяжело, – с искренним чувством признался Эйнджел. – А лучше всего я запомнил главное правило: не надо себя ни к чему привязывать. Если у тебя нет того или сего, значит, никому не доказать, что ты это взял. А было искушение. Помню одну статуэтку: рыцарь на коне. Франция, семнадцатый век. Сделана из золота и украшена бриллиантами и рубинами. Вот такой высоты, – Эйнджел приподнял ладонь над столом дюймов на шесть. – Я не видел другой такой красивой штуки, – у него даже теперь глаза горели, как у ребенка.
– Но я переборол себя и оставил ее, – Эйнджел откинулся на спинку стула. – Надо уметь расставаться. Если начинаешь о чем-либо жалеть, значит, ты к этому привязан.
– Неужто, нет ничего, за что стоит держаться? – спросила Рейчел.
– Есть кое-что стоящее, – Эйнджел бросил взгляд на Луиса, – но не из золота.
– Очень романтично, – заметил я. Пивший воду Луис поперхнулся от смеха.
В чашках перед нами стыли остатки кофе.
– У вас есть что добавить? – спросил я у Рейчел, когда Эйнджел завершил свое выступление.
Она просмотрела записи, морща лоб. От бокала с вином на грудь ей лег красный отсвет, будто это была рана.
– Вы говорили о снимках с места преступления. Они у вас?
Я кивнул.
– Тогда я подожду высказываться, пока не увижу их. После вашего звонка у меня появились некоторые соображения, но сначала я хочу увидеть фотографии и еще поразмыслить. Но кое-что могу сказать и сейчас, – Рейчел пролистала второй блокнот до закладки: «...Я ждал ее, но это всегда было слабостью нашего рода, – прочитала она. – Наш грех не гордыня, а вожделение, страсть к роду людскому». – Она обернулась ко мне, но я узнал эти слова.
– Это сказал вам по телефону тот человек, Странник.
Я заметил, как придвинулись ближе Эйнджел и Луис.
– Чтобы установить источник, богослову пришлось воспользоваться библиотекой архиепископа, – она помолчала, затем спросила:
– За что был низвергнул с небес дьявол?
– За гордыню, не задумываясь, ответил Эйнджел. – Я помню, как нам рассказывала об этом сестра Агнесса.
– За гордыню, – в свою очередь подтвердил Луис. – А я помню, что так сказано у Мильтона, – он со значением посмотрел на Эйнджела.
– Как бы то ни было, вы правы лишь частично, – подытожила Рейчел. – Гордыня считается грехом дьявола, начиная с Августина. Но раньше существовала иная точки зрения. До четвертого века Книга Еноха считалась частью Библейского канона, Священного Писания. Ее происхождение является предметом дискуссий. Она могла быть написана на иврите или арамейском, но суть в том, что она послужила основой для ряда понятий, присутствующих в Библии и сейчас. Судный день, возможно, берет основу в «Притчах Еноха». Там же впервые встречается описание огненного ада, где правит сатана. Для нас представляет интерес иной взгляд Еноха на грех дьявола, – она перевернула страницу в блокноте и продолжала читать: «И когда начали люди плодиться, и родились у них дочери, то случилось так, что увидели сыновья Бога тех женщин, и что красивы они, и стали брать себе в жены тех, кого выбирали...»
– Это из Книги Бытия, – Рейчел подняла глаза от блокнота, – и заимствовано из того же источника – Книги Еноха. «Сыновья Бога» здесь – это ангелы, поддавшиеся вожделению, физическому влечению вопреки воле Господа. Дьявол, предводитель падших ангелов, был низвергнут в темный провал среди пустыни. А его сподвижников в наказание бросили в огонь. С ними отправилось и их потомство – «злые духи на земле». Мученик Юстин верил в то, что дети, рожденные от союза ангелов и земных женщин, ответственны за все зло на земле, и за убийство в том числе. Другими словами, грехом дьявола было вожделение. Жажда человеческого, земного, «слабость рода нашего», – Рейчел закрыла блокнот и улыбнулась скромно, но не без торжества.
– Значит, этот тип считает себя дьяволом, – сделал свой вывод Эйнджел.
– Либо потомком ангела, – прибавил Луис. – Все зависит от того, как на это посмотреть.
– Неважно, кем он себя мнит, важно то, что Книгу Еноха не так-то просто достать. Ее просто так не пойдешь и не купишь, – подал голос и я. – Где он мог ее взять? Какие мысли на этот счет?
Рейчел приоткрыла свой блокнот.
– Самая последняя публикация на этот счет, которую мне удалось разыскать, датируется 1983 годом, издание нью-йоркское. Это «Псевдоапокрифы Ветхого Завета: Енох». Подготовлена к печати работа была неким Исааком. Здесь информации вполне достаточно. Имеется и более ранний перевод, из Оксфорда, опубликован он был в 1913 году Р.Х. Чарльзом.
Я отметил для себя названия и имена.
– Думаю, Морфи или Вулрич смогут навести справки в Новоорлеанском университете, не интересовался ли кто-либо из местных жителей неясными моментами богословских сочинений. Вулрич мог бы проделать то же и в других университетах. Это уже неплохо для начала.
Мы расплатились и вышли из ресторана. Эйнджел с Луисом решили приобщиться к ночной жизни, а мы с Рейчел отправились в гостиницу. Некоторое время никто из нас не нарушал молчания, но мы оба сознавали, что постепенно стали друг другу ближе, чем коллеги, чем приятели.
– У меня такое ощущение, что мне лучше не спрашивать, чем эта пара зарабатывает на жизнь, – сказала Рейчел, когда мы остановились на перекрестке.
– Пожалуй, что так. Лучше всего считать их вольными стрелками и этим ограничиться.
– Я вижу, их преданность вам, – улыбнулась Рейчел. – Это не вполне обычно, и мне непонятно, в чем здесь соль.
– В прошлом я кое-что сделал для них, но долг, если он и был, давным-давно оплачен, и я теперь обязан им гораздо большим.
– Но они здесь и помогают, когда их просят об этом.
– Думаю, что дело здесь не во мне. Они просто занимаются тем, что им нравится. Их влечет ощущение приключения, опасности. Эти двое по-своему опасны. Мне кажется, именно поэтому они сюда и приехали: они чуют опасность и хотят стать ее частью.
– Возможно, и они видят в вас нечто подобное.
– Не знаю. Но может быть, так и есть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125