Вы могли бы также, закончив изучение юриспруденции, рассчитывать на сомнительную честь добиться личного преуспевания в обществе. Например, вам не возбранялось надеяться по завершении образования на получение должности заместителя прокурора, что позволило бы работать в суде высшей инстанции города, носящего звучное имя Понтодмер или Брив-ла-Гайард . Но занимающие столь блестящие посты чинуши вынуждены нередко менять место обитания, что совершенно неприемлемо для вас, привыкшего к оседлому образу жизни. И вы предпочли галунам супрефекта и мантии заместителя прокурора место канцелярской крысы. Браво! Поздравляю вас с этим выбором: ведь не так просто быть всегда последовательным в реализации своих принципов! Возможно, вы заняли кресло ответственного служащего или даже заместителя начальника при зарплате в три тысячи пятьсот франков. И, вероятно, сибаритствуете в просторном кабинете, затянутом зеленым репсом, — это, кажется, последний крик моды официозной элегантности. Служащие, что пониже, вам, наверно, завидуют, коллеги уважают, а портье в ливрее низко кланяются. А что вам еще надо? Глупец!..»
— Ну, это уж слишком! — прервал чтение Жюльен, раскуривая сигару. — Впрочем, не будем придираться к словам. Твой дядюшка, видать, был истинным философом.
— Продолжай же, — произнес смиренно Жак, готовый еще и не то услышать.
— «Глупец! Ведь здесь я обеспечил бы вам жизнь, какой умеют наслаждаться только землевладельцы Нового Света.
Представляю себе улицу Дюрантен на Монмартре, где вы живете: душные, темные комнаты вплотную к четырем другим квартирам! Вы ходите из дома на работу и обратно с ритмичной последовательностью приступов хронического ревматизма. Вас душит галстук, костюм тесен, вы дрожите от холода, шлепая под зонтом по грязным лужам, или же — в иное время года — задыхаетесь, как астматик, в облаке ядовитой пыли. Вот и все пути-дороги вашей идиотской жизни, от которой только растет живот и выпадают волосы.
В общем, вы строго отмеряете и удовольствия и заботы, аппетит подчиняете заработку, сон — обязанностям, комфорт — приработку, знакомство — выгоде. Вы вынуждены помнить цену на яйца и просите служанку разогревать остатки вчерашнего ужина. В театр вы ходите два раза в месяц, а сигары курите дешевенькие. При этом вы должны улыбаться своему начальнику, хотя вам хотелось бы послать его к черту, пожимаете руку этому проходимцу только потому, что он вхож к министру, и кланяетесь помимо своей воли ничтожествам, занимающим по очереди должность заведующего отделом кадров.
Итак, распрощавшись с иллюзиями, свойственными каждому молодому человеку, вы проводите дни среди взяточников, крикунов, завистников, эгоистов и придурков, растрачивая то там, то здесь частицы своего сердца, — и так будет до тех пор, пока сами не станете таким же, как они. Это все не за горами, чернильная вы душа!
А здесь вам бы принадлежали пятьсот квадратных километров земли и жили бы вы на свежем воздухе, купаясь в солнечных лучах и полностью удовлетворяя свои потребности, фантазии, желания, капризы. Вашему образу жизни могли бы позавидовать монархи п президенты обоих земных полушарий!
Пожелаете бифштекс или просто котлету — прикажете забить быка: у меня их десять тысяч. А когда насытитесь, слуги выбросят остатки пиршества бродячим собакам или в реку на корм рыбам.
Вы любите охоту? Тогда ничто не помешает вам подстрелить ламу, страуса или… А вздумаете помчаться по степи — выбирайте любую из двух тысяч моих лошадей, например, возьмите скакуна, при виде которого потекут слюнки у ваших расд5уфыренных спортсменов или жокеев, разодетых, как попугаи.
Соскучились по концертам? Так усладите свой слух чарующей симфонией, исполняемой величайшим музыкантом — природой!
Захотели золота или драгоценностей, пожалуйста: земля наша имеет все, чтобы удовлетворить любые прихоти.
Придет вам в голову загадать невыполнимое — попробуйте испытать свои силы, и я верю — вы всего добьетесь.
Если же однажды нападет на вас ностальгия по Старому Свету, — человек ведь несовершенен! — то кто запретит вам провести несколько месяцев в Париже, тратя по десять тысяч франков в день и делая одного счастливым, а у другого вызывая злобу? Будут среди тех, кого встретите вы, и признательные вам за помощь, и неблагодарные, и откровенные завистники.
Такое путешествие помогло бы вам сравнить электрический свет с экваториальным солнцем, витрины Пале-Рояля — с драгоценными ларчиками феи цветов, рукотворные памятники — с готическими арками в девственном лесу.
Вы сможете оценить по достоинству очарование свободы, которую получите здесь, в то время как в Европе приходится ежесекундно натыкаться на преграды, воздвигаемые вашей цивилизацией — злобной и догматической.
Да, племянничек, я мечтаю одарить вас благополучием, защищенным от недобрых ветров окружающего мира.
Я решил было завещать свое кругленькое состояние государству. Но в последний момент во мне шевельнулись угрызения совести, причину которых мне трудно определить. Перед моими глазами возник тот уголок Турени , где родились мы, нежное, ласковое лицо моей бедной сестры, преждевременно ушедшей из жизни. Я представил себе и вас — сначала упитанным карапузиком, потом юношей, которого я рад был бы прижать к сердцу и назвать своим сыном. Одним словом, мне трудно было противиться голосу крови.
Поэтому, милый мой племянник, настоящим письмом я объявляю вас единственным своим наследником.
Вам — поля моей Жаккари-Мирим! Вам — мои леса, луга, пастбища, залежи золота и бриллиантов! Вам — мои табуны лошадей, стада коров, овец! Вам — мои плантации табака, кофе, какао, сахарного тростника! Вам — все мои запасы — дома и в магазине! Вам — серебряные слитки и бриллианты, хранящиеся в Имперском банке Рио-де-Жанейро! Одним словом, вам — все, чем я владею. И при этом я ставлю только одно условие: чтобы вы лично приехали сюда, на фазенду Жаккари-Мирим, в Бразилию, принять все это состояние. В противном случае наследником будет государство, а вы так и останетесь жалкой канцелярской крысой.
Я кончил, и счастливого вам путешествия, дорогой племянничек!
Ваш американский дядюшка Леонар ВУАЗЕН.
P. S. Вы получите это письмо, когда мой управляющий, славный малый, которого я вам рекомендую, похоронит меня в моих владениях, но достаточно далеко от дома, чтобы не смущать живых.
Могила — зрелище печальное. Приходите иногда меня навестить».
— Жак, — задумчиво сказал Жюльен, закончив чтение, — я только что признал, что ваш дядюшка — философ, теперь я бы добавил, что у него золотое сердце. За строками письма, в каждом слове — переливающаяся через край сентиментальность, желание нести тепло и ласку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169