– Он же Васисуалий Громов, он же Стенли Вудсон, он же Черный Хорь. Родился в …67 году на Авалоне, учился в средней школе номер 768 округа Гриннич, поступил в Кемфорд, откуда был с позором изгнан за антиобщественные выступления три года спустя, так и не получив диплома бакалавра. С тех пор известен своими крайне радикальными взглядами. С 82 года этого века является действительным членом Сил Разумного Сопротивления, с 87 возглавляет радикальное крыло. Брал на себя ответственность за поджог в 89 и взрывы в 92 и 95 годах. Объявлен к федеральному розыску на территории Лиги. С таким досье и до сих пор на свободе? Там есть еще много чего интересного, но не хотелось бы попусту тратить время, ты ведь и так все это знаешь.
– Да кто же вы такой? – обреченно спросил он.
– А мне казалось, что я уже ответил на вопрос. Что является самым страшным кошмаром для бойца СРС? Гвардия, разумеется.
Тут он окончательно спал с лица, побледнел и задрожал. Пистолет в его руке, о котором он, по-моему, просто забыл, ходил ходуном, по очереди беря на мушку все предметы в комнате.
– Успокойся! – рявкнул я. Мне совсем не улыбалось пасть жертвой его случайного выстрела.
– Вы за мной?
– Это зависит от того, до чего мы договоримся, амиго. – Я заметил, что стиль разговорной речи Реджи стал влиять на мой собственный. Фамильярность местного сленга идеально подходит для оказания давления на кого-либо. – Убери пистолет, так как против меня он все равно бесполезен, и давай побеседуем, как и положено двум разумным и цивилизованным гражданам Лиги.
– О чем? – Пистолет он все-таки убрал.
– О, думаю, что у нас есть обширное поле для поиска тем беседы, – сказал я. – Дела у СРС в последнее время идут неважно, да?
– Тирании Гвардии все равно скоро придет конец. – Когда он выкрикивал лозунги своего движения, голос становился тверже. Вот что значат глубокие убеждения!
– Минуточку, – запротестовал я. – Я же сказал «поговорим, как разумные люди». Не надо испытывать на мне свою пропаганду для дебилов, на меня она не действует. Мы оба прекрасно знаем, что никакой тирании нет и в помине, а СРС – чертовски удачный способ выкачивать денежки из карманов доверчивых простофиль, подтверждая свою деятельность двумя-тремя террористическими актами в год. Возможно, кто-то и верит в этот бред, но ведь далеко не все, не так ли?
– Гвардия творит произвол…
– Чушь. В Галактике нет другой организации, так опутанной правилами, указами и санкциями, как мы. Мы и вполовину не так свободны в своих действиях, как ВКС, но тем не менее вы не идете брать штурмом их базы, потому что хорошо представляете себе их ответную реакцию. Мы же молчим и не реагируем, значит, нас можно пинать. Посмотри в лицо действительности: вынесшая вас на поверхность волна давно схлынула, а вы просто продолжаете цепляться за песок.
– Вы – гвардеец, а значит, лжец.
– Пусть так, – сказал я, доставая сигарету и прикуривая. Когда все это кончится, с курением надо будет все-таки завязывать. – Переубеждать тебя я не собираюсь, мы живем в свободной стране, и каждый имеет право на собственное мнение. Если вы предпочитаете выкачивать деньги из карманов обывателей под предлогом борьбы с вымышленной тиранией, так и черт с вами со всеми. Единственное, чего я хочу, чтобы при этом не гибли люди, только и всего. Да успокойся же ты, бога ради! Если бы я хотел тебя просто шлепнуть, ты бы даже лица моего не увидел, как был бы мертв.
Но успокоиться ему не удалось. Сражаясь с мифическим врагом или делая соответствующий вид, он никак не был готов повстречаться с этим врагом лицом к лицу, тем более если сам верил хотя бы в половину того, что говорил о нашей жестокости, беспринципности и неразборчивости в методах. Его била крупная дрожь, а лицо покрывалось багровыми пятнами, я даже начал беспокоится о его здоровье: если парня хватит удар, кто же ответит на мой вопрос?
– Дело в следующем, Василий, – сказал я уже менее агрессивно, дабы не довести его до инфаркта. – Для тебя, наверное не новость, что у Гвардии, а точнее, внутри нее, серьезные неприятности. За последние дни погибли несколько оперативных агентов, и есть основания полагать, что СРС причастны к их смерти. Ты что-нибудь об этом знаешь?
– Нет, – быстро сказал он. – Вы же знаете, что за все организованные нами акции мы сразу берем ответственность. Если мы не заявили об этом во всеуслышание, значит, мы здесь ни при чем. Прямота и открытость – вот наша политика.
– Но политику легко изменить, учитывая тот факт, что отдельные акции могут являться частями далеко идущего плана, по полной реализации которого вы и заявите о своем успехе вслух. Так что я решил задать вопрос лично.
– Я со всей ответственностью заявляю, что Сопротивление не имеет ничего общего с тем, о чем вы говорите, – сказал он.
– Рад бы тебе поверить, – сказал я. – Но не могу, слишком уж почерк похож. Только СРС могут использовать для ликвидации одного-двух агентов средства тотального уничтожения. Другие сделали бы проще.
– Что вы имеете в виду?
– Взрыв корабля, например, при котором погиб весь экипаж. А там было всего-то двое наших техников, которые ремонтировали генератор. Очень смахивает на подобную акцию в пространстве Авалона три года назад, не находишь?
– Ничего об этом не знаю.
– Глупо и неоригинально, – процитировал я Мартина. – Хочу тебе сообщить, что уход в несознанку еще никому пользы не приносил. Если ты не будешь со мной сотрудничать, я отволоку тебя в Штаб-квартиру, которой ты так боишься, и вытрясу информацию под пытками. Ты же так много и красиво говорил по головидению о наших изуверских методах допроса, что пора бы поучаствовать в них в качестве подопытного. Даже если мы и не практикуем всякие зверства ежедневно, то уверен, что для тебя ребята сделают исключение.
– Это антиконституционно…
– Но, если верить твоей пропаганде, плевали мы на конституцию. Послушай, Василий, – сказал я проникновенно, пытаясь пробрать его до самого мозга костей. – Ты играешь с большими мальчиками в очень опасные игры, но сам, похоже, этого не осознаешь. Видимо, тебе кажется, что это нечто вроде виртуального приключения, и вот ты сидишь в роскошном офисе, корчишь из себя добропорядочного бизнесмена, исправно платящего налоги; ты прекрасный семьянин и хороший сослуживец, но… Ты дискредитируешь федеральную службу, пытаясь саботировать ее работу и нанести ущерб ее сотрудникам. И все это для тебя не всерьез, верно? Настолько не всерьез, что ты даже охраной обзавестись не удосужился, так? А теперь ты начал нервничать, потому что мы долго игнорировали тебя и тебе подобных и вдруг решили взяться за вас вплотную. Ты готов ответить за свои слова? Ты готов продемонстрировать всему миру мученическую долю праведника и борца за святое дело?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141
– Да кто же вы такой? – обреченно спросил он.
– А мне казалось, что я уже ответил на вопрос. Что является самым страшным кошмаром для бойца СРС? Гвардия, разумеется.
Тут он окончательно спал с лица, побледнел и задрожал. Пистолет в его руке, о котором он, по-моему, просто забыл, ходил ходуном, по очереди беря на мушку все предметы в комнате.
– Успокойся! – рявкнул я. Мне совсем не улыбалось пасть жертвой его случайного выстрела.
– Вы за мной?
– Это зависит от того, до чего мы договоримся, амиго. – Я заметил, что стиль разговорной речи Реджи стал влиять на мой собственный. Фамильярность местного сленга идеально подходит для оказания давления на кого-либо. – Убери пистолет, так как против меня он все равно бесполезен, и давай побеседуем, как и положено двум разумным и цивилизованным гражданам Лиги.
– О чем? – Пистолет он все-таки убрал.
– О, думаю, что у нас есть обширное поле для поиска тем беседы, – сказал я. – Дела у СРС в последнее время идут неважно, да?
– Тирании Гвардии все равно скоро придет конец. – Когда он выкрикивал лозунги своего движения, голос становился тверже. Вот что значат глубокие убеждения!
– Минуточку, – запротестовал я. – Я же сказал «поговорим, как разумные люди». Не надо испытывать на мне свою пропаганду для дебилов, на меня она не действует. Мы оба прекрасно знаем, что никакой тирании нет и в помине, а СРС – чертовски удачный способ выкачивать денежки из карманов доверчивых простофиль, подтверждая свою деятельность двумя-тремя террористическими актами в год. Возможно, кто-то и верит в этот бред, но ведь далеко не все, не так ли?
– Гвардия творит произвол…
– Чушь. В Галактике нет другой организации, так опутанной правилами, указами и санкциями, как мы. Мы и вполовину не так свободны в своих действиях, как ВКС, но тем не менее вы не идете брать штурмом их базы, потому что хорошо представляете себе их ответную реакцию. Мы же молчим и не реагируем, значит, нас можно пинать. Посмотри в лицо действительности: вынесшая вас на поверхность волна давно схлынула, а вы просто продолжаете цепляться за песок.
– Вы – гвардеец, а значит, лжец.
– Пусть так, – сказал я, доставая сигарету и прикуривая. Когда все это кончится, с курением надо будет все-таки завязывать. – Переубеждать тебя я не собираюсь, мы живем в свободной стране, и каждый имеет право на собственное мнение. Если вы предпочитаете выкачивать деньги из карманов обывателей под предлогом борьбы с вымышленной тиранией, так и черт с вами со всеми. Единственное, чего я хочу, чтобы при этом не гибли люди, только и всего. Да успокойся же ты, бога ради! Если бы я хотел тебя просто шлепнуть, ты бы даже лица моего не увидел, как был бы мертв.
Но успокоиться ему не удалось. Сражаясь с мифическим врагом или делая соответствующий вид, он никак не был готов повстречаться с этим врагом лицом к лицу, тем более если сам верил хотя бы в половину того, что говорил о нашей жестокости, беспринципности и неразборчивости в методах. Его била крупная дрожь, а лицо покрывалось багровыми пятнами, я даже начал беспокоится о его здоровье: если парня хватит удар, кто же ответит на мой вопрос?
– Дело в следующем, Василий, – сказал я уже менее агрессивно, дабы не довести его до инфаркта. – Для тебя, наверное не новость, что у Гвардии, а точнее, внутри нее, серьезные неприятности. За последние дни погибли несколько оперативных агентов, и есть основания полагать, что СРС причастны к их смерти. Ты что-нибудь об этом знаешь?
– Нет, – быстро сказал он. – Вы же знаете, что за все организованные нами акции мы сразу берем ответственность. Если мы не заявили об этом во всеуслышание, значит, мы здесь ни при чем. Прямота и открытость – вот наша политика.
– Но политику легко изменить, учитывая тот факт, что отдельные акции могут являться частями далеко идущего плана, по полной реализации которого вы и заявите о своем успехе вслух. Так что я решил задать вопрос лично.
– Я со всей ответственностью заявляю, что Сопротивление не имеет ничего общего с тем, о чем вы говорите, – сказал он.
– Рад бы тебе поверить, – сказал я. – Но не могу, слишком уж почерк похож. Только СРС могут использовать для ликвидации одного-двух агентов средства тотального уничтожения. Другие сделали бы проще.
– Что вы имеете в виду?
– Взрыв корабля, например, при котором погиб весь экипаж. А там было всего-то двое наших техников, которые ремонтировали генератор. Очень смахивает на подобную акцию в пространстве Авалона три года назад, не находишь?
– Ничего об этом не знаю.
– Глупо и неоригинально, – процитировал я Мартина. – Хочу тебе сообщить, что уход в несознанку еще никому пользы не приносил. Если ты не будешь со мной сотрудничать, я отволоку тебя в Штаб-квартиру, которой ты так боишься, и вытрясу информацию под пытками. Ты же так много и красиво говорил по головидению о наших изуверских методах допроса, что пора бы поучаствовать в них в качестве подопытного. Даже если мы и не практикуем всякие зверства ежедневно, то уверен, что для тебя ребята сделают исключение.
– Это антиконституционно…
– Но, если верить твоей пропаганде, плевали мы на конституцию. Послушай, Василий, – сказал я проникновенно, пытаясь пробрать его до самого мозга костей. – Ты играешь с большими мальчиками в очень опасные игры, но сам, похоже, этого не осознаешь. Видимо, тебе кажется, что это нечто вроде виртуального приключения, и вот ты сидишь в роскошном офисе, корчишь из себя добропорядочного бизнесмена, исправно платящего налоги; ты прекрасный семьянин и хороший сослуживец, но… Ты дискредитируешь федеральную службу, пытаясь саботировать ее работу и нанести ущерб ее сотрудникам. И все это для тебя не всерьез, верно? Настолько не всерьез, что ты даже охраной обзавестись не удосужился, так? А теперь ты начал нервничать, потому что мы долго игнорировали тебя и тебе подобных и вдруг решили взяться за вас вплотную. Ты готов ответить за свои слова? Ты готов продемонстрировать всему миру мученическую долю праведника и борца за святое дело?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141