Это ведь был Аполлон.
Полковник Трэвис
Размышлять о странностях поведения троянского лучника оказалось некогда. В какой-то момент я обнаружил, что стою на вершине валуна совершенно один и что воины Илиона жаждут составить мне компанию. Пришлось вынимать меч из ножен и тактично давать им понять, что в настоящую минуту мне хочется одиночества.
Минут через пять они мое желание поняли и отступили в сторону города. Ахейцы не особо утруждали себя преследованием, даже самые отпетые оптимисты не мыслили ворваться в Трою на пятках ее отступающих защитников. Программа-минимум была выполнена, побережье поменяло хозяина.
Единственным, кто преследовал троянцев до самого города, был Ахиллес. Ну что ж, значит, ему дольше всех возвращаться к лагерю.
В Трою он ворваться не успел, ворота захлопнули перед его носом, а самого героя угостили сотней безвредных для него стрел.
Я остался сидеть на валуне и размышлять. Вокруг суетились ахейцы, сумевшие выбраться из битвы без ущерба или легко раненные. В своих разговорах они упоминали имена трех главных героев дня: Одиссея, Ахиллеса и, как ни странно, вашего покорного слуги.
Лаэртид прославился тем, что первым высадился на берег и остался жив.
Ахилл – тем, что убил больше всех троянцев и обратил защитников города в бегство.
И я – тем, что трижды устоял перед самим Аполлоном, а потом вынудил его покинуть поле боя.
Вот вам ваши долгожданные боги, мистер Картрайт.
Реалити-шоу «Троя»
Берег Троады. Вечер после высадки ахейского войска
Агамемнон и Менелай
Братья Атриды идут по песку, который еще недавно был полем боя. Ахейцы подбирают своих раненых и стаскивают в кучи убитых. Скоро запылают погребальные костры.
– Это было легко, – говорит Менелай.
– Я не могу понять, почему Феб выступил против нас, – говорит Агамемнон. – Троянцы когда-то оскорбили его, не заплатив за работу.
– Пути богов неисповедимы.
– Все прорицатели сообщали мне, что боги на нашей стороне, – говорит Агамемнон. – Зевс обещал нам свою поддержку. Я не могу поверить, что Феб решил выступить против Громовержца.
– Люди говорят, что видели в наших рядах Афину.
– Хорошо, что они так говорят, – сообщает Агамемнон. – Плохо, что на самом деле ее не было. Мне не слишком нравится происходящее.
– Ахиллес обратил в бегство войско Гектора.
– Наконец-то мальчишка начинает оправдывать свою репутацию.
– Чужеземец снова проявил себя выше всяких похвал.
– Обратил в бегство Аполлона? Разве смертному такое под силу?
– Что ты хочешь сказать, брат? Что он из Дюжины Олимпа?
– Он не похож на бога, – говорит Агамемнон. – Да и кто готов бросить вызов любимому сыну Зевса? Арес? Я видел Ареса на полях сражений, это не он. Гефест – хромец, Гермес – не воин и никогда не решился бы на такое. Дионис?
– А старшие?
– Он не из старших, это точно, – говорит Агамемнон. – И я не думаю, что он из олимпийцев.
– Он принял две стрелы на щит, – говорит Менелай. – А от третьей увернулся. Кто может увернуться от Разящего? Аполлон – бог лучников. Не было случая, чтобы он промахнулся. До сегодняшнего дня не было.
– Даже Аполлон не помешает тому, чей путь благословлен самим Зевсом, – говорит Агамемнон, имея в виду самого себя. – А к чужеземцу надо присмотреться.
Полковник Трэвис
Я так и сидел бы на том валуне до самой ночи, если бы меня не нашел Лаэртид.
– Пошли, – сказал он. – В моем лагере есть шатер и для тебя. Думаю, вряд ли Пелид будет рад тебя видеть.
– Почему?
– Он ревнует.
– Забавно.
– Если тебя это позабавит, он также ревнует и меня. Мы отняли у него часть славы, Алекс.
– Я не помню, что совершал что-то славное.
– Ага. Он обратил в бегство троянцев, а ты – самого Аполлона. Теперь ему придется изрядно потрудиться, чтобы сравняться с тобой.
– Чушь.
Одиссей пожал плечами:
– Пойдем. Аргосцы разбивают лагерь неподалеку. Кто-то должен сообщить Диомеду, что война началась.
Я двигался на автомате, стараясь фиксировать внимание на том, чем занят в настоящий момент. Думать не хотелось. Хотелось плюнуть на всю эту бодягу и вернуться во Флориду, забиться в свое бунгало, курить сигары, купаться в соленой воде, не окрашенной кровью, пить коньяк и забыть существование амбициозного проекта под названием «Реалити-шоу «Троя».
Вот мы бредем по лагерю ахейцев под аккомпанемент доносящихся со всех сторон стонов, вот мы снимаем доспехи и смываем кровь с наших тел в шатре Одиссея, вот, уже облаченные в чистые одежды, бредем через лагерь аргосцев, благо стонов тут не слышно, ибо гетайры опоздали к раздаче.
Клеад нерешительно топтался у огромного шатра ванакта Аргоса, явно не зная, что делать дальше. Очевидно, его хозяин не был в состоянии отдавать распоряжения.
– Ванакт там? – Одиссей указал на шатер.
– Нет, – сказал Клеад. – Ванакт на корабле. Я не решаюсь его будить.
– Как видишь, я тоже пророк, Алекс, – сказал Одиссей. – Я думаю, если мы не разбудим Тидида до окончания войны, он может на нас обидеться.
Клеад рассказал нам, что Диомед однажды выползал из каюты, когда первые корабли приставали к берегу, произнес короткую напутственную речь и завалился обратно. Похоже, что сделал он это на автопилоте, так и не проснувшись. Аргосцы разбили лагерь, развели костры для приготовления пищи и обустраивали быт, а их предводитель бессовестно продолжал дрыхнуть в своей каюте.
Мы поднялись на борт, разыскали каюту Диомеда и вылили на последнего ведро зачерпнутой за бортом воды.
– Души ваши в Тартар, – пробормотал Диомед, поворачиваясь на другой бок. – Шли бы вы отсюда, кем бы вы ни были.
– Я – Одиссей, – сказал Лаэртид. – Со мной Алекс, сын Виктора.
– Не врите. Сын Виктора плывет на корабле Ахилла, а моего друга сослали на противоположное крыло. Самозванцы. Клеад!
– Клеад на берегу, – сообщил Одиссей.
– На каком берегу? – осведомился Тидид.
– На троянском.
– В каком смысле?
– Мы приплыли, – сказал Одиссей.
– Куда?
– В Трою, – терпеливо сказал Одиссей.
– Зачем?
– Воевать.
– С кем?
– С троянцами.
– Вы шутите, надеюсь?
– Свое чувство юмора я оставил на Итаке.
– Чудесно. Троя взята?
– Пока нет.
– Так приходите, когда возьмете.
– А ты не хочешь поучаствовать в осаде?
– Нет, – исчерпывающе высказался Диомед и попытался захрапеть.
– Алекс, принеси еще воды.
– Легко, – сказал я, не двигаясь с места.
– Шутка в стиле козопасов, – сказал Диомед, но сел на своей постели. Выглядел он, как и положено, помятым и раздраженным. – Что я пропустил?
– Самую малость, – сказал Одиссей. – Сражение, которое длилось три часа. Мы захватили побережье. Пелид убил сотню троянцев. На стороне Илиона выступал сам Аполлон, но доблестный Алекс обратил его в бегство. Агамемнон закатывает пирушку по поводу победы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Полковник Трэвис
Размышлять о странностях поведения троянского лучника оказалось некогда. В какой-то момент я обнаружил, что стою на вершине валуна совершенно один и что воины Илиона жаждут составить мне компанию. Пришлось вынимать меч из ножен и тактично давать им понять, что в настоящую минуту мне хочется одиночества.
Минут через пять они мое желание поняли и отступили в сторону города. Ахейцы не особо утруждали себя преследованием, даже самые отпетые оптимисты не мыслили ворваться в Трою на пятках ее отступающих защитников. Программа-минимум была выполнена, побережье поменяло хозяина.
Единственным, кто преследовал троянцев до самого города, был Ахиллес. Ну что ж, значит, ему дольше всех возвращаться к лагерю.
В Трою он ворваться не успел, ворота захлопнули перед его носом, а самого героя угостили сотней безвредных для него стрел.
Я остался сидеть на валуне и размышлять. Вокруг суетились ахейцы, сумевшие выбраться из битвы без ущерба или легко раненные. В своих разговорах они упоминали имена трех главных героев дня: Одиссея, Ахиллеса и, как ни странно, вашего покорного слуги.
Лаэртид прославился тем, что первым высадился на берег и остался жив.
Ахилл – тем, что убил больше всех троянцев и обратил защитников города в бегство.
И я – тем, что трижды устоял перед самим Аполлоном, а потом вынудил его покинуть поле боя.
Вот вам ваши долгожданные боги, мистер Картрайт.
Реалити-шоу «Троя»
Берег Троады. Вечер после высадки ахейского войска
Агамемнон и Менелай
Братья Атриды идут по песку, который еще недавно был полем боя. Ахейцы подбирают своих раненых и стаскивают в кучи убитых. Скоро запылают погребальные костры.
– Это было легко, – говорит Менелай.
– Я не могу понять, почему Феб выступил против нас, – говорит Агамемнон. – Троянцы когда-то оскорбили его, не заплатив за работу.
– Пути богов неисповедимы.
– Все прорицатели сообщали мне, что боги на нашей стороне, – говорит Агамемнон. – Зевс обещал нам свою поддержку. Я не могу поверить, что Феб решил выступить против Громовержца.
– Люди говорят, что видели в наших рядах Афину.
– Хорошо, что они так говорят, – сообщает Агамемнон. – Плохо, что на самом деле ее не было. Мне не слишком нравится происходящее.
– Ахиллес обратил в бегство войско Гектора.
– Наконец-то мальчишка начинает оправдывать свою репутацию.
– Чужеземец снова проявил себя выше всяких похвал.
– Обратил в бегство Аполлона? Разве смертному такое под силу?
– Что ты хочешь сказать, брат? Что он из Дюжины Олимпа?
– Он не похож на бога, – говорит Агамемнон. – Да и кто готов бросить вызов любимому сыну Зевса? Арес? Я видел Ареса на полях сражений, это не он. Гефест – хромец, Гермес – не воин и никогда не решился бы на такое. Дионис?
– А старшие?
– Он не из старших, это точно, – говорит Агамемнон. – И я не думаю, что он из олимпийцев.
– Он принял две стрелы на щит, – говорит Менелай. – А от третьей увернулся. Кто может увернуться от Разящего? Аполлон – бог лучников. Не было случая, чтобы он промахнулся. До сегодняшнего дня не было.
– Даже Аполлон не помешает тому, чей путь благословлен самим Зевсом, – говорит Агамемнон, имея в виду самого себя. – А к чужеземцу надо присмотреться.
Полковник Трэвис
Я так и сидел бы на том валуне до самой ночи, если бы меня не нашел Лаэртид.
– Пошли, – сказал он. – В моем лагере есть шатер и для тебя. Думаю, вряд ли Пелид будет рад тебя видеть.
– Почему?
– Он ревнует.
– Забавно.
– Если тебя это позабавит, он также ревнует и меня. Мы отняли у него часть славы, Алекс.
– Я не помню, что совершал что-то славное.
– Ага. Он обратил в бегство троянцев, а ты – самого Аполлона. Теперь ему придется изрядно потрудиться, чтобы сравняться с тобой.
– Чушь.
Одиссей пожал плечами:
– Пойдем. Аргосцы разбивают лагерь неподалеку. Кто-то должен сообщить Диомеду, что война началась.
Я двигался на автомате, стараясь фиксировать внимание на том, чем занят в настоящий момент. Думать не хотелось. Хотелось плюнуть на всю эту бодягу и вернуться во Флориду, забиться в свое бунгало, курить сигары, купаться в соленой воде, не окрашенной кровью, пить коньяк и забыть существование амбициозного проекта под названием «Реалити-шоу «Троя».
Вот мы бредем по лагерю ахейцев под аккомпанемент доносящихся со всех сторон стонов, вот мы снимаем доспехи и смываем кровь с наших тел в шатре Одиссея, вот, уже облаченные в чистые одежды, бредем через лагерь аргосцев, благо стонов тут не слышно, ибо гетайры опоздали к раздаче.
Клеад нерешительно топтался у огромного шатра ванакта Аргоса, явно не зная, что делать дальше. Очевидно, его хозяин не был в состоянии отдавать распоряжения.
– Ванакт там? – Одиссей указал на шатер.
– Нет, – сказал Клеад. – Ванакт на корабле. Я не решаюсь его будить.
– Как видишь, я тоже пророк, Алекс, – сказал Одиссей. – Я думаю, если мы не разбудим Тидида до окончания войны, он может на нас обидеться.
Клеад рассказал нам, что Диомед однажды выползал из каюты, когда первые корабли приставали к берегу, произнес короткую напутственную речь и завалился обратно. Похоже, что сделал он это на автопилоте, так и не проснувшись. Аргосцы разбили лагерь, развели костры для приготовления пищи и обустраивали быт, а их предводитель бессовестно продолжал дрыхнуть в своей каюте.
Мы поднялись на борт, разыскали каюту Диомеда и вылили на последнего ведро зачерпнутой за бортом воды.
– Души ваши в Тартар, – пробормотал Диомед, поворачиваясь на другой бок. – Шли бы вы отсюда, кем бы вы ни были.
– Я – Одиссей, – сказал Лаэртид. – Со мной Алекс, сын Виктора.
– Не врите. Сын Виктора плывет на корабле Ахилла, а моего друга сослали на противоположное крыло. Самозванцы. Клеад!
– Клеад на берегу, – сообщил Одиссей.
– На каком берегу? – осведомился Тидид.
– На троянском.
– В каком смысле?
– Мы приплыли, – сказал Одиссей.
– Куда?
– В Трою, – терпеливо сказал Одиссей.
– Зачем?
– Воевать.
– С кем?
– С троянцами.
– Вы шутите, надеюсь?
– Свое чувство юмора я оставил на Итаке.
– Чудесно. Троя взята?
– Пока нет.
– Так приходите, когда возьмете.
– А ты не хочешь поучаствовать в осаде?
– Нет, – исчерпывающе высказался Диомед и попытался захрапеть.
– Алекс, принеси еще воды.
– Легко, – сказал я, не двигаясь с места.
– Шутка в стиле козопасов, – сказал Диомед, но сел на своей постели. Выглядел он, как и положено, помятым и раздраженным. – Что я пропустил?
– Самую малость, – сказал Одиссей. – Сражение, которое длилось три часа. Мы захватили побережье. Пелид убил сотню троянцев. На стороне Илиона выступал сам Аполлон, но доблестный Алекс обратил его в бегство. Агамемнон закатывает пирушку по поводу победы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86