А Первоидущий – не купец, его дело караваны водить, а не с товарами по морям болтаться. Нет, в Море Улхи корабли не заходят. Там нет воды. А что там вместо воды, никто не знает. Потому что никто не смог вернуться и рассказать.
Верхняя Тропа на вершинах гор проложена, вот ее и называют так. Боги построили ее. Давно. Теперь так строить не умеют. Даже Повелители Врат. Хоть говорят, что они все могут. А Тропа не каждому покорится. Без проводника по ней можно бродить до самой смерти, но так и не выйти из Окраинных гор. Даже с проводником есть риск заблудиться, если Тропа не захочет пропустить. Так в прошлый раз Первоидущий наткнулся на караван. А в нем только мертвые. Устроились, похоже, на привал, уснули и не проснулись. Даже поалы умерли во сне. Вот когда упокоили всех как полагается, тогда и выход сразу нашли.
«Не любит Улхи непорядка в своем доме, хоть и разрешает бескрылым заходить в него». Так проводники говорят. Первоидущий запомнил и мне повторил.
А проводник у Верхней Тропы будет. Обязательно. Сколько раз говорили про сгоревшие деревни у Окраинных гор, и столько же раз это не было истиной. Как-то Первоидущий хотел решить эту загадку, но Мудрая запретила ему говорить с жителями деревни. Заглянула в его мысли и приказала молчать.
«Не ссорятся с Матерью проводников те, кто живет Дорогой».
Так и не спросил ничего Первоидущий тогда. Хоть и любопытно ему было. Может, из-за любопытства проклятого и пришлось идти без проводника в этот раз. Самому решать, куда свернуть и где остановиться. Или вспоминать, что и как делали проводники раньше. А если не получалось, тогда – к Многодоброму за помощью (то есть ко мне). И ничего спрашивать не надо. Только побыть рядом со мной, и память сама собой восстановится.
Так и вышло, что я помог караванщику, хоть ничего вроде не делал для этого. А он подумал и решил, что плату проводника мы можем поделить между собой.
Ну выпили на честно заработанные деньги за то, чтоб старая Улхи была добра к нам, бродягам. Потом еще за чего-то пили, потом еще… Когда кувшин опустел, Первоидущий послал за вторым. И начал рассказывать какую-то историю. Но я к тому времени уже дремал с открытыми глазами. Помню, спросил: похожа ли та, кого я снял с колеса, на Мать проводников, но чего мне ответили и когда «дорогой» гость свалил на фиг, не помню.
Проснулся я в своем шатре. Сам. А пальцы намертво сжаты на горле… кувшина. С тифурой. И он почти полный.
24
Получилось все, как в дурацкой частушке трехлетней давности. Не ожидал, что смогу вспомнить ее, но… напомнили. Как она звучала? Глупо. И тогда, когда ее пел пьяный гармонист на какой-то ярмарке, и теперь, когда я тихо рычу ее, покачиваясь в седле:
Пролетало НЛО
И по шее мне дало.
Я спросил: «Кто это бил?»
И по морде получил.
Вот только я получил не по морде, а в глаз. А он взял и заболел. Потом еще и воспалился. Промывания и комбинация из трех пальцев ему почти не помогали. Если по-нормальному, то к окулисту надо идти. Но здесь у меня нету знакомого глазника. Как быть, чего делать? Ну пришлось самому себе лечение придумать: много пить и много плакать. Мужики не плачут? А как еще убрать из глаза то, чего не вытряхивается и не вымаргивается? Но вначале я посоветовался с Крантом. Так он предложил больную гляделку удалить. Быстро и безболезненно обещался сделать для меня. Я, конечно, поблагодарил его за заботу, но от операции отказался. Пока. Ну не люблю я такие радикальные методы. Вряд ли получится новый глаз себе отрастить. Вот и строю из себя одноглазого Одина. Третий день подряд.
Один стихи, говорят, писал. Так и я накропал несколько строк. Правда, получилось не очень… Потому как без мата.
Льются слезы рекой.
То песчинка в моем глазу,
Как в ракушке жемчуг, лежит.
Вот если б эта «ракушка» не болела так! Вообще был бы кайф. А то…
Солнце скоро сядет,
Но боль не уходит.
Соленый вкус у моих слез.
Вот и рычу на всех. Малек и Крант держатся рядом, но стараются не попадаться на глаза. Точнее, на один глаз. Тот, что еще хоть что-то видит. За эти дни Малек с Крантом хорошо напрактиковались. Прям незаметные и незаменимые стали. Колдун тоже третий день не вылазит из своих носилок. Даже ест внутри. Остальные обходят меня по самой дальней траектории. Боятся, значит, уважают? По мне, так и меньшего уважения хватило б…
Блин, и никаких бытовых травм за эти дни! Словно я один решил отболеть за весь караван.
Я опять снял повязку, чтобы глаз промыть. И на мир им посмотреть. Ну увидел вытянутую руку на этот раз. Свою. И то как в тумане, красно-багровом. И тут же колонну заметил. Что между небом и землей распоркой встала. И прострел от затылка до переносицы получил. Сразу же. А в глазах у меня потемнело. В обоих.
– Малек… – позвал, когда голос ко мне вернулся. Человеческий. И выть перехотелось.
– Я здесь, господин. – Откуда-то из-за спины.
– …Рысью к Первоидущему! Скажи, мне римусоприглючился.
Уже через минуту караванщик был возле меня. И только одно спросил:
– Откуда?
Ну показал я ему направление, а дальше – не моя забота. Я как тот петух: прокукарекал, а ты хочешь – вставай, хочешь – еще сны смотри.
Лучше б мне этот смерч приглючился. Все лечебные процедуры пришлось отложить и поиграть в игру «Обгони ветер».
Двух поалов у нас утащило. А еще четверых камнями побило. Зацепил-таки римусо хвост каравана. Камни были мелкие, зеленые. И острые, как наконечники стрел. Звери – ничего, похромают и оклемаются. А вот груз здорово попортило. Воду те поалы везли.
Это мне Первоидущий потом сказал. Вместе со спасибо за предупреждение.
– Блин, что ж так не везет твоему каравану?! – спросил я, катая в руке зеленые стекляшки.
– Почему «не везет»? Мы живы, товар цел. Еще вот товара получили. – Это он о стекляшках. Оказывается, дорогая и редкая штука они. И идти за ними надо аж в Другую Землю. – А-а, Многодобрый про бури и грозы чего-то спрашивал?.. Так это нормально! После каждого Прихода они бывают. Такими вот внезапными. А через три-четыре сезона все в норму придет. Тогда и без Видящего караван можно водить. Первому каравану всегда трудно.
– Так какого хрена тебе дома не сиделось? Чего первым понесло?
– А тебе, Многодобрый?
– Ну у меня особый случай.
Не говорить же мужику, что я и сам пока не знаю, куда и на фига топаю. Типа так получилось, не виноватый я! Не поймет. Или дураком посчитает. И будет прав, как ни противно это признавать.
– И у меня случай особый. Я первым не пойду, кто-то другой пойдет… – Караванщик замолчал. Только погладил себя по животу. Задумчиво так.
– Ну конечно. И всю прибыль он сложит в свой пояс.
Моя насмешка для мужика, как гром для глубоководной рыбы.
– Ты – Видящий, не я. Что мне тебе объяснять?..
– Ага, Видящий я… с одним-то глазом.
– Прости, Многодобрый, я слышал, что есть среди Видящих те, кто выжигает себе глаз, чтобы лучше видеть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159
Верхняя Тропа на вершинах гор проложена, вот ее и называют так. Боги построили ее. Давно. Теперь так строить не умеют. Даже Повелители Врат. Хоть говорят, что они все могут. А Тропа не каждому покорится. Без проводника по ней можно бродить до самой смерти, но так и не выйти из Окраинных гор. Даже с проводником есть риск заблудиться, если Тропа не захочет пропустить. Так в прошлый раз Первоидущий наткнулся на караван. А в нем только мертвые. Устроились, похоже, на привал, уснули и не проснулись. Даже поалы умерли во сне. Вот когда упокоили всех как полагается, тогда и выход сразу нашли.
«Не любит Улхи непорядка в своем доме, хоть и разрешает бескрылым заходить в него». Так проводники говорят. Первоидущий запомнил и мне повторил.
А проводник у Верхней Тропы будет. Обязательно. Сколько раз говорили про сгоревшие деревни у Окраинных гор, и столько же раз это не было истиной. Как-то Первоидущий хотел решить эту загадку, но Мудрая запретила ему говорить с жителями деревни. Заглянула в его мысли и приказала молчать.
«Не ссорятся с Матерью проводников те, кто живет Дорогой».
Так и не спросил ничего Первоидущий тогда. Хоть и любопытно ему было. Может, из-за любопытства проклятого и пришлось идти без проводника в этот раз. Самому решать, куда свернуть и где остановиться. Или вспоминать, что и как делали проводники раньше. А если не получалось, тогда – к Многодоброму за помощью (то есть ко мне). И ничего спрашивать не надо. Только побыть рядом со мной, и память сама собой восстановится.
Так и вышло, что я помог караванщику, хоть ничего вроде не делал для этого. А он подумал и решил, что плату проводника мы можем поделить между собой.
Ну выпили на честно заработанные деньги за то, чтоб старая Улхи была добра к нам, бродягам. Потом еще за чего-то пили, потом еще… Когда кувшин опустел, Первоидущий послал за вторым. И начал рассказывать какую-то историю. Но я к тому времени уже дремал с открытыми глазами. Помню, спросил: похожа ли та, кого я снял с колеса, на Мать проводников, но чего мне ответили и когда «дорогой» гость свалил на фиг, не помню.
Проснулся я в своем шатре. Сам. А пальцы намертво сжаты на горле… кувшина. С тифурой. И он почти полный.
24
Получилось все, как в дурацкой частушке трехлетней давности. Не ожидал, что смогу вспомнить ее, но… напомнили. Как она звучала? Глупо. И тогда, когда ее пел пьяный гармонист на какой-то ярмарке, и теперь, когда я тихо рычу ее, покачиваясь в седле:
Пролетало НЛО
И по шее мне дало.
Я спросил: «Кто это бил?»
И по морде получил.
Вот только я получил не по морде, а в глаз. А он взял и заболел. Потом еще и воспалился. Промывания и комбинация из трех пальцев ему почти не помогали. Если по-нормальному, то к окулисту надо идти. Но здесь у меня нету знакомого глазника. Как быть, чего делать? Ну пришлось самому себе лечение придумать: много пить и много плакать. Мужики не плачут? А как еще убрать из глаза то, чего не вытряхивается и не вымаргивается? Но вначале я посоветовался с Крантом. Так он предложил больную гляделку удалить. Быстро и безболезненно обещался сделать для меня. Я, конечно, поблагодарил его за заботу, но от операции отказался. Пока. Ну не люблю я такие радикальные методы. Вряд ли получится новый глаз себе отрастить. Вот и строю из себя одноглазого Одина. Третий день подряд.
Один стихи, говорят, писал. Так и я накропал несколько строк. Правда, получилось не очень… Потому как без мата.
Льются слезы рекой.
То песчинка в моем глазу,
Как в ракушке жемчуг, лежит.
Вот если б эта «ракушка» не болела так! Вообще был бы кайф. А то…
Солнце скоро сядет,
Но боль не уходит.
Соленый вкус у моих слез.
Вот и рычу на всех. Малек и Крант держатся рядом, но стараются не попадаться на глаза. Точнее, на один глаз. Тот, что еще хоть что-то видит. За эти дни Малек с Крантом хорошо напрактиковались. Прям незаметные и незаменимые стали. Колдун тоже третий день не вылазит из своих носилок. Даже ест внутри. Остальные обходят меня по самой дальней траектории. Боятся, значит, уважают? По мне, так и меньшего уважения хватило б…
Блин, и никаких бытовых травм за эти дни! Словно я один решил отболеть за весь караван.
Я опять снял повязку, чтобы глаз промыть. И на мир им посмотреть. Ну увидел вытянутую руку на этот раз. Свою. И то как в тумане, красно-багровом. И тут же колонну заметил. Что между небом и землей распоркой встала. И прострел от затылка до переносицы получил. Сразу же. А в глазах у меня потемнело. В обоих.
– Малек… – позвал, когда голос ко мне вернулся. Человеческий. И выть перехотелось.
– Я здесь, господин. – Откуда-то из-за спины.
– …Рысью к Первоидущему! Скажи, мне римусоприглючился.
Уже через минуту караванщик был возле меня. И только одно спросил:
– Откуда?
Ну показал я ему направление, а дальше – не моя забота. Я как тот петух: прокукарекал, а ты хочешь – вставай, хочешь – еще сны смотри.
Лучше б мне этот смерч приглючился. Все лечебные процедуры пришлось отложить и поиграть в игру «Обгони ветер».
Двух поалов у нас утащило. А еще четверых камнями побило. Зацепил-таки римусо хвост каравана. Камни были мелкие, зеленые. И острые, как наконечники стрел. Звери – ничего, похромают и оклемаются. А вот груз здорово попортило. Воду те поалы везли.
Это мне Первоидущий потом сказал. Вместе со спасибо за предупреждение.
– Блин, что ж так не везет твоему каравану?! – спросил я, катая в руке зеленые стекляшки.
– Почему «не везет»? Мы живы, товар цел. Еще вот товара получили. – Это он о стекляшках. Оказывается, дорогая и редкая штука они. И идти за ними надо аж в Другую Землю. – А-а, Многодобрый про бури и грозы чего-то спрашивал?.. Так это нормально! После каждого Прихода они бывают. Такими вот внезапными. А через три-четыре сезона все в норму придет. Тогда и без Видящего караван можно водить. Первому каравану всегда трудно.
– Так какого хрена тебе дома не сиделось? Чего первым понесло?
– А тебе, Многодобрый?
– Ну у меня особый случай.
Не говорить же мужику, что я и сам пока не знаю, куда и на фига топаю. Типа так получилось, не виноватый я! Не поймет. Или дураком посчитает. И будет прав, как ни противно это признавать.
– И у меня случай особый. Я первым не пойду, кто-то другой пойдет… – Караванщик замолчал. Только погладил себя по животу. Задумчиво так.
– Ну конечно. И всю прибыль он сложит в свой пояс.
Моя насмешка для мужика, как гром для глубоководной рыбы.
– Ты – Видящий, не я. Что мне тебе объяснять?..
– Ага, Видящий я… с одним-то глазом.
– Прости, Многодобрый, я слышал, что есть среди Видящих те, кто выжигает себе глаз, чтобы лучше видеть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159