А Машка на меня так посмотрела – я чуть не задымился. И это вместо благодарности.
– Ты мне глазки не строй! Нести я тебя не стану. Сама пойдешь. Завтра.
Вот так мы и упустили караван.
Но я еще не знал, как мне повезло.
У Машки свои планы имелись на мой счет. Хорошо, что я услышал о них потом. А то и здоровую ногу ей «неходильной» сделал бы.
– Ты неправильный ларт. И неправильный целитель, – заявила Машка на следующий день. После того как я ей палку принес. Чтоб идти легче было.
– Ну неправильный так неправильный, – отмахнулся я.
Мне, признаться, ее болтовня была по фигу. После той дряни, сжеванной утром, в пузе так урчало, что я не знал: бежать в кусты сразу или немного погодить.
– Вот догоним караван, и я найду тебе хозяина.
– Зачем?
Кусты подождут, решил я тогда. Не потому, что такой интересный разговор у нас начался, просто не так уж сильно мне приспичило.
– Чтобы хозяин приказывал, а ты выполнял приказы.
– Это с какой же радости?!
Брюхо поддержало мой возмущенный вопль.
– Рабы и слуги должны выполнять приказы хозяина, а хозяин…
– Раб?! Хозяин?!
Кажется, до Машки чего-то дошло. Она заткнулась и начала пятиться. Уперлась спиной в черный ствол, а дальше ни с места. И страха – ни в одном глазу. Только «непокобелимая» уверенность. Мол, я права, а ты как знаешь и можешь. Такой же взгляд был у моей бывшей.
– Значит, хозяин?.. Что будет мне приказывать?.. – навис я над Машкой.
Был у меня недавно такой… «Хозяин», мать его так! И мне до смерти надоели его приказы. Вернее, очень убедительные просьбы. Вроде как: «Этого, Алексей Тимофеевич, надо обязательно вытащить. Уж постарайтесь. И у вас получится. А вот второй ваш клиент может и не пережить операцию: сердце у него слабое, так ведь?»
И это «может» означает «обязательно должен». Тот еще наш главмед «пасхальный зайчик». Волка сожрать может. И не подавится. Мог, точнее. Далеко он теперь. «Хозяин». И вот опять…
– Я сам буду решать, кого мне лечить, а кого резать! Без всякого хозяина… Поняла?!
Потом схватил Машку за плечо.
Зря я это сделал.
До волдырей или обугливания дело не дошло, но сутки этой рукой я пользоваться не мог. Одно хорошо: в брюхе все успокоилось. Как бабка пошептала.
А на следующий день Машка опять тот же разговор завела:
– …тебе же будет лучше. Жизнь у слуги легкая: есть, спать и служить.
– Ну да, легкая… А бесплатный сыр знаешь где?
Но Машка на «сыр» отвлекаться не стала.
– Слуге не надо ни о чем думать, только выполнять. А хозяину нужно думать и за себя и за своих слуг. Хозяину надо трудиться, чтобы…
– Какая тяжелая работа, блин! Прям до слез мне жалко этого… хозяина.
– Это тяжелая ноша, – вздохнула Машка. Будто насмешки моей не просекла. – Вот тебе приходилось думать за других?
Напрасно она надеялась, что я скажу «нет».
– Приходилось, и не один раз.
Взгляд у нее стал очень внимательным. «Не верю» она не сказала, но… чужих мыслей я пока читать не умею.
– А у тебя был хозяин или слуга? – спросил я. Не все же ей спрашивать.
– Нет.
– Почему бы это? Мозги у тебя есть. Вроде как…
Меня опять чуть не покусали глазами. Когда-нибудь за мой язык… ладно, замнем.
– Я колдунья. Меня учили думать и делать.
– Ну и…
– И отвечать за свои дела! – Сказано это было так, что мне расхотелось болтать. Сразу и надолго.
День прошел в глубокомысленном молчании. Больше мы к теме «раб и хозяин» не возвращались.
И не пытались догнать караван.
Только шли по его следам. А идти по следам каравана… Ну это я уже говорил.

16
– Ларт, ты куда идешь?
– Ага. Щазз я.
– Ларт!..
– Я только гляну, и вернемся на дорогу. Хорошо?
– Ларт, туда нельзя!
– Еще пару метров и…
– Ларт!!!
– Ну ладно, ладно. Мне и отсюда хорошо видно.
Остановился.
Машка стояла сзади и дышала так, будто перегон за поездом бежала. С чемоданом в зубах. А всего-то и делов – сошли с дороги и шагов десять вправо протопали. Там, среди обгорелых стволов камень забавный виднелся. Очень уж знакомой формы.
Четыре стенки, крыша, круглая дырка в стене… Скворечник это здорово напоминало. Цельнокаменный. И «скворец» двухметровый должен быть, чтоб этому сооружению соответствовать.
– Ларт…
– Машка, как это у вас называют?
– Ларт, уходить надо.
– Ответь, и пойдем.
– Ларт…
– Отвечай, Машка. Быстрее получится. И легче. А то ведь меня уносить придется. А я сопротивляться стану. И орать, что меня насилуют.
Девка аж в лице изменилась, пока я хохмил. И глаза у нее забегали: то на меня, то на каменный домик.
– Ну и кто такой страшный в теремочке живет?
Не знаю, чего ее могло напугать. Мне вот наоборот весело и легко стало. Будто домой вернулся. Где меня, блин, любят и ждут. И все теперь будет тип-топ и еще лучше.
– Нельзя говорить. И смотреть нельзя. Непосвященным. – Машка шепчет. И глаза в сторону отводит. И меня за рукав дергает. Типа я не смотрю и ты не смотри.
– Непосвященным, может, и нельзя. А мне можно.
– Только чарутти разрешено. А ты не…
– Откуда ты знаешь?
– Вижу.
Я хмыкаю под нос. Ладно, видящая ты моя, не хочешь по-хорошему, сделаем по-другому.
– Хорошая, кстати, идея насчет «вижу». Пойду посмотрю, как там внутри.
– Ларт! Нельзя!..
– Машка, не надо за меня хвататься. Горячими руками, – это я уже сквозь зубы сказал. Чтоб не заорать. Руки у девки реально стали как огонь. И кожаный прикид меня не защитил.
– Ларт…
– Спокойно, Машка. Все путем. Видел я уже такие избушки. Даже спал в одной. Блин, ты опять за меня хватаешься!..
– Ты истину говорил? – А в голосе недоверие с надеждой перемешались. И глаза у девки едва на морде умещаются.
– Да на кой мне тебе врать?!
– Тогда я скажу тебе. Возле дороги.
– Ладно, идем к дороге.
Не очень-то мне и нужен ее рассказ. Все, чего надо, я еще от Пал Нилыча узнал. Лет семь назад. Но сначала он мне адресок дал. Типа будешь на каникулах, заедь, отдохни. Места там чудные, море рядом и хозяйка добрая… А какой дед у этой «хозяйки», про то ни-ни. И про все остальное – молчок. Знал Нилыч мой сволочной характер. Знал, что обязательно открою ту дверь, на какой «Посторонним вход запрещен» написано.
«Я че, типа читать уметь должен? Так на это у меня адвокат имеется. И я совсем даже не посторонний. Я в натуре член народного контроля!..»
Любил я когда-то такие приколы.
Но в тот раз прикалываться не пришлось. Разве что по мелочи.
«…Что, заброшенная дорога? Ладно. Запретная долина? Схожу, посмотрю по случаю. Что, не для всех она? А я осторожно. Все равно нельзя? Тогда еще осторожнее…»
Так и добрался до каменной избушки. И если б не гроза с грязевыми потоками, обратно б повернул. Снаружи-то ничего особенного: грубые толстенные плиты, круглая, метр в поперечнике, дыра, а рядом пробка-дверка, чтоб затыкать ее, валяется. Тоже каменная. Было б из чего тайну делать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159