Странные бабы существа. В любых мирах.
– Зачем ты принял подарок, если он тебе не нужен?
– Да пьяный я был, пьяный!Не сообразил, что к чему.
– Ты не бываешь пьяным.
Вообще-то бываю. Но мне и количество соответствующее надо. Правда, до состояния «как бревно» упиться здесь пока что не получалось. Нет в этом мире водки «Буратино», чтоб выпил и почувствовал себя дровами…
И вдруг такой конфуз.
Каким-то слабеньким винцом – и до полной потери соображения.
Первый раз со мной такое.
А Малек жевать вдруг перестал. Уставился на стол и катает недогрызенную лепешку. Пока о нем самом болтали, ему вроде как по фигу было, а обо мне заговорили – у пацана «ушки на макушке».
Марла первая заметила перемены.
– Прикажи своему слуге говорить, – сказала она мне.
Я приказал. Юнец из-за стола выгребся, и ко мне. А Крант между нами встал. «Телохранитель»… Как же, как же!
– Миной ралмуси пил! – заложил меня мой новый слуга.
– Зачем?! Он и без ралмуси хорошо может. – Марла так удивилась, что с Мальком говорить стала. Не со мной.
Ралмуси сильным возбуждающим средством считается. Вроде нашей «Виагры».
Н-да, попадалово… Марла обошла меня, принюхалась. Потом Малька пару раз нюхнула. Потом Кранта. Тот даже порозовел чуть.
– Кто был с тобой в комнате?
Я сказал.
– А почему ты его не…
Не думал, что Лапушка моя такие слова знает и что русский – не самый великий и могучий.
– Почему, почему… Вот пусть Малек и отвечает. А я спал. И ничего не помню.
– Спал?! После ралмуси?
Крант тоже удивился, но промолчал.
– Ага. Наверно, перебрал я этого пойла.
Ну Малек и ответил:
– Миной не нашел меня.
– Не нашел на своей лежанке? Она большая, но…
Они меня за дурака держат? Слепого и глухого к тому же?
– Да не было никого на кровати! Я б заметил.
– Если ты не отличаешь мужа от жены, когда на них нет покровов…
– Стоп. Во-первых, до мужа этому еще расти и расти…
– Он родился мужем.
Малек одернул короткий плащ.
– А во-вторых, на нем была… были какие-то «покровы». И совсем немало к тому же.
Пацан открыл рот и тут же закрыл его. С лязгом.
– Пусть говорит, – предложила Марла.
– Пусть.
После аукциона Мальку приказали раздеться и танцевать. Так уже было. И не один раз. Потом его отпускали. Всегда. Но в этот раз он упал. Во время танца. Запутался в чем-то. И не увидел. Хотел подняться, освободиться, но только сильнее запутывался. Даже двигаться больно стало. Потом еще и темно стало. А голос какой-то все говорил и говорил…
Крант схватил пацана за горло, поднял на вытянутой руке. Их глаза оказались на одном уровне.
– Убей и принеси… – захрипел Малек. – Убей и принеси…
Он стал бледнее нортора.
– Что принести тебе велели?
Неприятный все-таки голос у моего телохранителя. Царапает, как щетка для железа.
Пацан не ответил. И освободиться не пытался. Висел, как дохлая крыса, и не трепыхался.
– Он не помнит, – сообщил Крант.
– Ничего? – Это Марла такая любопытная.
– Его последний танец видели трое: прежний хозяин, кто-то с закрытым лицом и миной. С ним нутер был на аукционе.
Не знаю, Марле Крант отвечал или мне рассказывал.
– Мне убить его?
– Кого? – вырвалось у меня.
Крант тряхнул мальца. Молча. И тот не издал ни звука.
– Зачем?
– Он опасен? – Мы с Марлой спросили одновременно.
– Тени все опасны.
– Тень может стать хорошим слугой. – Это уже Марла мне.
– Крант, отпусти Малька. Он мой слуга.
– Он твой слуга, нутер. – И Крант разжал пальцы. Типа брось кису, детка. И детка бросает. С размаху. И об стенку.
Пацан упал на «четыре кости». Миг – и поднялся. Будто за нитки его кто потянул. Лицо как у живого. В глазах настороженность вроде как: «Чего это вы со мной делали?»
А меня другое зацепило: кто это нас подставить хотел?
– Нас?
Оказывается, я вслух думаю.
– Нас, Малек. Тебя и меня. На фига ты мне в подарочном варианте? Да еще под ралмуси? Я в такие игры не играю. Подстава была. В натуре!
– Потому миной и не стал искать меня?
Марла хмыкнула.
– Твой миной не знал, что ты в комнате. А то б обязательно нашел. Меня вот он всегда находил. Даже под лежанкой.
– Ла-апушка, не надо интимных подробностей. Я стесняюсь.
Умеет Марла смеяться так, что ставни ходуном ходят.
Пацан посмотрел на нее. Снизу вверх. Потом на меня. Тоже снизу. И запахнулся в плащ. Нежарко все-таки в комнате. Хоть и солнце взошло. Латуа. То есть Первое.
– Как ты на полу оказался? Крант говорит, тебя на кровать вроде уложили.
– Я сполз, миной.
– Как это?..
В пакете все-таки был.
– Как змея.
– Больно было? – быстро спросила Марла.
– Очень, – вырвалось у пацана. Он тут же лязгнул зубами, но сказанного не вернешь.
– Тогда и упали с тебя невидимые путы? Отвечай! Я не враг твоему миною.
Малек покосился на меня. Я кивнул. Типа в молчанку играть не обязательно. Пока с нас двоих ответ выбивать не начали.
– Путы с меня снял миной, – признался пацан.
– А потом дал тебе свой плащ.
– Да.
– Зачем?
– Чтобы служил ему и оберегал…
– Я не у тебя спрашиваю.
– У нутера уже есть сберегатель! – Это Крант вмешался. Непререкаемым таким тоном. И избавил меня от лишних объяснений. Хотел я пошутить, так вмиг желание пропало.
– Ладно, кончай базар! Меня сейчас тот интересует, кто подставил нас с Мальком.
Пацан вроде выше стал после этих слов. И старше.
– Он сам это придумал? По доброте душевной. Или подсказали ему? Тогда кто и зачем. Вопрос понятен? Как выяснять станем?..
– Это приказ, миной?
– Это любопытство, Малек. Большое и горячее. Такой вот хозяин тебе попался. Любопытный.
Парень усмехнулся.
М-да. Не думал, что у четырнадцатилетнего пацана может быть такая усмешка. Как у хищного звереныша.
– Я бы тоже хотел поговорить с этим… содрелом. – Незнакомое слово. Скорее всего матерное. – Миной разрешает?
Миной, то есть я, кивнул.
– Давай. Может, ты его быстрее меня найдешь.
– Найду!
Кажется, мой слуга плохо забывает обиды. Блин, весь в меня!
– Миной знает, кого мне надо искать?
– Подозреваю я тут одного. Только подозреваю, но… Кажется, Фаруст его зовут. Или Фарумс? Короче, спросишь у Ранула. Он его кормил несколько дней. Или, может, ты запомнил? Танцевал ты для него после аукциона…
Пацан отвердел скулами. И словно кто-то другой посмотрел из его глаз. Много видевший. И мало прощавший.
– Я найду его, миной. – Даже голос у него изменился. Сиплым стал, низким. Наверно, ломается. В таком возрасте это обычное дело. – Что мне потом с ним сделать?
– Без разницы. Хоть съешь. Но сначала узнай: ктои зачем.Понятно?
– Слушаю и выполняю.
Быстро повернулся. Плащ вздулся, задрался до пояса. А под ним у пацана – ничего, кроме голого тела.
– Стоп, Малек! Держи! – Я швырнул ему монету. В полсабира.
– Зачем? – Сначала поймал, потом спросил.
– Оденься.
– Как?
– Так, чтобы никто не подумал, будто ты сбежал с моего ложа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159
– Зачем ты принял подарок, если он тебе не нужен?
– Да пьяный я был, пьяный!Не сообразил, что к чему.
– Ты не бываешь пьяным.
Вообще-то бываю. Но мне и количество соответствующее надо. Правда, до состояния «как бревно» упиться здесь пока что не получалось. Нет в этом мире водки «Буратино», чтоб выпил и почувствовал себя дровами…
И вдруг такой конфуз.
Каким-то слабеньким винцом – и до полной потери соображения.
Первый раз со мной такое.
А Малек жевать вдруг перестал. Уставился на стол и катает недогрызенную лепешку. Пока о нем самом болтали, ему вроде как по фигу было, а обо мне заговорили – у пацана «ушки на макушке».
Марла первая заметила перемены.
– Прикажи своему слуге говорить, – сказала она мне.
Я приказал. Юнец из-за стола выгребся, и ко мне. А Крант между нами встал. «Телохранитель»… Как же, как же!
– Миной ралмуси пил! – заложил меня мой новый слуга.
– Зачем?! Он и без ралмуси хорошо может. – Марла так удивилась, что с Мальком говорить стала. Не со мной.
Ралмуси сильным возбуждающим средством считается. Вроде нашей «Виагры».
Н-да, попадалово… Марла обошла меня, принюхалась. Потом Малька пару раз нюхнула. Потом Кранта. Тот даже порозовел чуть.
– Кто был с тобой в комнате?
Я сказал.
– А почему ты его не…
Не думал, что Лапушка моя такие слова знает и что русский – не самый великий и могучий.
– Почему, почему… Вот пусть Малек и отвечает. А я спал. И ничего не помню.
– Спал?! После ралмуси?
Крант тоже удивился, но промолчал.
– Ага. Наверно, перебрал я этого пойла.
Ну Малек и ответил:
– Миной не нашел меня.
– Не нашел на своей лежанке? Она большая, но…
Они меня за дурака держат? Слепого и глухого к тому же?
– Да не было никого на кровати! Я б заметил.
– Если ты не отличаешь мужа от жены, когда на них нет покровов…
– Стоп. Во-первых, до мужа этому еще расти и расти…
– Он родился мужем.
Малек одернул короткий плащ.
– А во-вторых, на нем была… были какие-то «покровы». И совсем немало к тому же.
Пацан открыл рот и тут же закрыл его. С лязгом.
– Пусть говорит, – предложила Марла.
– Пусть.
После аукциона Мальку приказали раздеться и танцевать. Так уже было. И не один раз. Потом его отпускали. Всегда. Но в этот раз он упал. Во время танца. Запутался в чем-то. И не увидел. Хотел подняться, освободиться, но только сильнее запутывался. Даже двигаться больно стало. Потом еще и темно стало. А голос какой-то все говорил и говорил…
Крант схватил пацана за горло, поднял на вытянутой руке. Их глаза оказались на одном уровне.
– Убей и принеси… – захрипел Малек. – Убей и принеси…
Он стал бледнее нортора.
– Что принести тебе велели?
Неприятный все-таки голос у моего телохранителя. Царапает, как щетка для железа.
Пацан не ответил. И освободиться не пытался. Висел, как дохлая крыса, и не трепыхался.
– Он не помнит, – сообщил Крант.
– Ничего? – Это Марла такая любопытная.
– Его последний танец видели трое: прежний хозяин, кто-то с закрытым лицом и миной. С ним нутер был на аукционе.
Не знаю, Марле Крант отвечал или мне рассказывал.
– Мне убить его?
– Кого? – вырвалось у меня.
Крант тряхнул мальца. Молча. И тот не издал ни звука.
– Зачем?
– Он опасен? – Мы с Марлой спросили одновременно.
– Тени все опасны.
– Тень может стать хорошим слугой. – Это уже Марла мне.
– Крант, отпусти Малька. Он мой слуга.
– Он твой слуга, нутер. – И Крант разжал пальцы. Типа брось кису, детка. И детка бросает. С размаху. И об стенку.
Пацан упал на «четыре кости». Миг – и поднялся. Будто за нитки его кто потянул. Лицо как у живого. В глазах настороженность вроде как: «Чего это вы со мной делали?»
А меня другое зацепило: кто это нас подставить хотел?
– Нас?
Оказывается, я вслух думаю.
– Нас, Малек. Тебя и меня. На фига ты мне в подарочном варианте? Да еще под ралмуси? Я в такие игры не играю. Подстава была. В натуре!
– Потому миной и не стал искать меня?
Марла хмыкнула.
– Твой миной не знал, что ты в комнате. А то б обязательно нашел. Меня вот он всегда находил. Даже под лежанкой.
– Ла-апушка, не надо интимных подробностей. Я стесняюсь.
Умеет Марла смеяться так, что ставни ходуном ходят.
Пацан посмотрел на нее. Снизу вверх. Потом на меня. Тоже снизу. И запахнулся в плащ. Нежарко все-таки в комнате. Хоть и солнце взошло. Латуа. То есть Первое.
– Как ты на полу оказался? Крант говорит, тебя на кровать вроде уложили.
– Я сполз, миной.
– Как это?..
В пакете все-таки был.
– Как змея.
– Больно было? – быстро спросила Марла.
– Очень, – вырвалось у пацана. Он тут же лязгнул зубами, но сказанного не вернешь.
– Тогда и упали с тебя невидимые путы? Отвечай! Я не враг твоему миною.
Малек покосился на меня. Я кивнул. Типа в молчанку играть не обязательно. Пока с нас двоих ответ выбивать не начали.
– Путы с меня снял миной, – признался пацан.
– А потом дал тебе свой плащ.
– Да.
– Зачем?
– Чтобы служил ему и оберегал…
– Я не у тебя спрашиваю.
– У нутера уже есть сберегатель! – Это Крант вмешался. Непререкаемым таким тоном. И избавил меня от лишних объяснений. Хотел я пошутить, так вмиг желание пропало.
– Ладно, кончай базар! Меня сейчас тот интересует, кто подставил нас с Мальком.
Пацан вроде выше стал после этих слов. И старше.
– Он сам это придумал? По доброте душевной. Или подсказали ему? Тогда кто и зачем. Вопрос понятен? Как выяснять станем?..
– Это приказ, миной?
– Это любопытство, Малек. Большое и горячее. Такой вот хозяин тебе попался. Любопытный.
Парень усмехнулся.
М-да. Не думал, что у четырнадцатилетнего пацана может быть такая усмешка. Как у хищного звереныша.
– Я бы тоже хотел поговорить с этим… содрелом. – Незнакомое слово. Скорее всего матерное. – Миной разрешает?
Миной, то есть я, кивнул.
– Давай. Может, ты его быстрее меня найдешь.
– Найду!
Кажется, мой слуга плохо забывает обиды. Блин, весь в меня!
– Миной знает, кого мне надо искать?
– Подозреваю я тут одного. Только подозреваю, но… Кажется, Фаруст его зовут. Или Фарумс? Короче, спросишь у Ранула. Он его кормил несколько дней. Или, может, ты запомнил? Танцевал ты для него после аукциона…
Пацан отвердел скулами. И словно кто-то другой посмотрел из его глаз. Много видевший. И мало прощавший.
– Я найду его, миной. – Даже голос у него изменился. Сиплым стал, низким. Наверно, ломается. В таком возрасте это обычное дело. – Что мне потом с ним сделать?
– Без разницы. Хоть съешь. Но сначала узнай: ктои зачем.Понятно?
– Слушаю и выполняю.
Быстро повернулся. Плащ вздулся, задрался до пояса. А под ним у пацана – ничего, кроме голого тела.
– Стоп, Малек! Держи! – Я швырнул ему монету. В полсабира.
– Зачем? – Сначала поймал, потом спросил.
– Оденься.
– Как?
– Так, чтобы никто не подумал, будто ты сбежал с моего ложа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159