Вотан и без Меча был достаточно могуч, но с ним… какие силы на земле смогут ему противостоять?
Дверь открылась, и вошел Гвалчмай в полном вооружении с двумя короткими мечами в ножнах на правом и левом бедре. Следом вошел Прасамаккус с изогнутым луком для конного боя и колчаном, полным стрел.
— Счастлив, что вижу тебя снова, — сказал Откровение.
Прасамаккус кивнул, прохромал к стене и положил там лук и колчан.
— Почему-то, — сказал старый бригант, — мне не верилось; что прыжок с обрыва тебя убьет. Но когда ты не вернулся…
— Я отправился в Мавританию на африканском берегу.
— А королева?
— Осталась в Бельгике. И умерла там несколько лет назад.
— Такое страшное безумие! — сказал Прасамаккус и протянул руку. Откровение пожал ее с благодарностью.
— Значит, ты не питаешь ко мне ненависти?
— Я ни разу в жизни никого не ненавидел. А если бы и решил начать, то не с тебя, Кулейн. Я был там, в ту первую ночь, когда Утер познал Лейту в краю Пинрэ.
После принц — он тогда был еще принцем — рассказал мне, что в тот миг, когда он вознесся на вершину счастья, Лейта прошептала твое имя. И он не мог этого забыть… воспоминание разъедало его душу, как неизлечимая язва. Он ведь не был плохим человеком, ты знаешь, и пытался простить ее. Беда в том, что раз ты не можешь забыть, то и простить не можешь. Я сожалею, что королева умерла.
— Все эти годы мне не хватало вас обоих, — сказал Откровение. — А Викторин? Где он?
— Утер послал его в Галлию обсудить с Вотаном договоры, — сказал Гвалчмай. — Месяц от него нет никаких вестей.
Откровение промолчал. Прасамаккус придвинул стул к ложу и сел.
— Когда они явятся? — спросил он.
— Думаю, сегодня ночью. Может быть, завтра.
— — А откуда они узнают, что тело живо?
— Я попытался добраться до души Утера. Там был Вотан, и на меня набросилось его чудовище. Вотан поймет, что я проследил нить жизни Утера, и они направятся по ней сюда.
— Сумеем ли мы их остановить? — негромко спросил старый бригант.
— Попробуем. Расскажите мне все о том, что увидели, когда нашли короля бездыханным.
— Он лежал во дворе, — сказал Гвалчмай. — Рядом валялся труп жуткого чудовища с распоротым брюхом — и ты не поверишь, с какой быстротой его труп разлагался. К вечеру остались только кости и смрад.
— И больше ничего? Только труп чудовища и король?
— Да… нет… Рядом с телом лежал гладий. Одного из стражей.
— Гладий? Его там обронил телохранитель?
— Не знаю. Я спрошу.
— Не откладывай, Гвал!
— Но какая в этом важность?
— Если им воспользовался король, то, поверь мне, это очень важно.
Гвалчмай вышел, и Прасамаккус и Откровение направились вместе к круглому парапету северной башни и обвели взглядом холмы, окружающие Эборакум.
— Такая зеленая, такая красивая земля! — сказал Откровение. — Узнает ли она время без войны хоть когда-нибудь?
— До тех пор, пока тут обитают люди, нет, — ответил Прасамаккус, опустился на выступ в стене, чтобы дать отдохнуть хромой ноге, и плотнее закутал щуплое тело в зеленый плащ — ветер был очень холодным. — Я думал, вы, бессмертные, не старитесь, — заметил он.
Откровение пожал плечами.
— Всему наступает свой срок. А как Хельга?
— Она умерла. Мне без нее пусто.
— А дети у тебя есть?
— У нас родились сын и дочка. Мальчик умер от красного поветрия, когда ему было три года, но дочка выздоровела. Стала настоящей красавицей. Сейчас она носит под сердцем и надеется, что родит мальчика.
— Ты счастлив, Прасамаккус?
— Я жив… и светит солнце. Мне не на что жаловаться, Кулейн. А ты?
— Думаю, я получил все, что хотел. Скажи, от Мэдлина нет вестей?
— Никаких. Они с Утером расстались несколько лет назад. Не знаю, как и почему, но началось тогда, когда Мэдлин сказал, что его магия не может обнаружить, где спрятались вы с Лейтой. Утер решил, что он не хочет помочь, храня верность тебе.
— Он ошибся, — сказал Откровение. — Я воспользовался своим камнем, чтобы укрыть нас.
Прасамаккус улыбнулся.
— Но не от собаки. Я сожалею, что пустил ее по следу. Лучше бы нам вас не находить. Но Утер был моим королем и моим другом. Я не мог предать его.
— Я не виню тебя, мой друг. Только жалею, что вы не продолжили поиска, когда мы спрыгнули с обрыва.
— Но почему?
— В пещере ждал сын Утера. Лейта родила в пещере, и младенец остался жив.
Лицо старого бриганта побелело.
— Сын? Ты уверен, что он — Утера?
— Это бесспорно. Он вырос у саксов. Они нашли его рядом с сукой и назвали его Даймонссоном. Стоит тебе его увидеть, и никаких сомнений у тебя не останется. Он — вылитый Утер.
— Надо привезти его сюда. Он должен стать новым королем.
— Нет! — резко сказал Откровение. — Он еще не готов. Ничего не говори Гвалу и никому другому. Когда настанет время, его признает сам Утер.
— Если король останется жив, — прошептал Прасамаккус.
— Мы здесь, чтобы он жил.
— Два дряхлеющих воина и бессмертный, пытающийся умереть? Не самая грозная сила в Краю Тумана.
Гвалчмай вернулся как раз, когда солнце закатывалось за горизонт, и Откровение с Прасамаккусом присоединились к нему в покое короля.
— Ну? — сказал Откровение.
Седовласый кантий пожал плечами.
— Телохранитель говорит, что его меч, когда накатился туман, был в ножнах, но когда он проснулся, меч лежал рядом с королем. Что из этого?
Откровение улыбнулся.
— Из этого следует, что Утер убил чудовище простым гладием. Какой ты сделаешь вывод?
Глаза Гвалчмая блеснули.
— У него не было Меча.
— Вот именно. Он знал, зачем они явились, и спрятал Меч там, где они не могли до него добраться. А потому они захватили его живым… чтобы пытать.
— Можно ли пытать душу? — спросил Прасамаккус.
— Даже легче, чем тело, — ответил Откровение. — Вспомни внутреннюю боль, которую испытывал после смерти любимой. Разве с ней сравнится боль от телесных ран?
— Что мы можем сделать, Кулейн? — прошептал Гвалчмай, глядя на неподвижное тело короля — короля, которому служил четверть века.
— Сначала мы должны защитить тело, затем найти Меч Силы.
— Он может быть где угодно, — сказал Прасамаккус.
— Хуже того, — заметил Откровение. — Он может быть чем угодно.
— Не понимаю, — сказал кантий. — Меч это меч.
— Его сотворили из Серебряного Сипстрасси, самого мощного источника силы, известного в древнем мире.
Его силой мы построили Врата, установили стоячие камни, проложили прямые дороги, которыми вы пользуетесь и сейчас. Благодаря ему мы оставили Древние Пути, протянувшиеся через многие области, соединяя места сосредоточения магии земли. По желанию Утера Меч мог стать камушком, или деревом, или копьем, или цветком.
— Так что же мы будем искать? — спросил Прасамаккус. — Можем ли мы отправить рыцарей Утера во все края на поиски цветка?
— Где бы он ни находился, Магия Меча даст о себе знать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
Дверь открылась, и вошел Гвалчмай в полном вооружении с двумя короткими мечами в ножнах на правом и левом бедре. Следом вошел Прасамаккус с изогнутым луком для конного боя и колчаном, полным стрел.
— Счастлив, что вижу тебя снова, — сказал Откровение.
Прасамаккус кивнул, прохромал к стене и положил там лук и колчан.
— Почему-то, — сказал старый бригант, — мне не верилось; что прыжок с обрыва тебя убьет. Но когда ты не вернулся…
— Я отправился в Мавританию на африканском берегу.
— А королева?
— Осталась в Бельгике. И умерла там несколько лет назад.
— Такое страшное безумие! — сказал Прасамаккус и протянул руку. Откровение пожал ее с благодарностью.
— Значит, ты не питаешь ко мне ненависти?
— Я ни разу в жизни никого не ненавидел. А если бы и решил начать, то не с тебя, Кулейн. Я был там, в ту первую ночь, когда Утер познал Лейту в краю Пинрэ.
После принц — он тогда был еще принцем — рассказал мне, что в тот миг, когда он вознесся на вершину счастья, Лейта прошептала твое имя. И он не мог этого забыть… воспоминание разъедало его душу, как неизлечимая язва. Он ведь не был плохим человеком, ты знаешь, и пытался простить ее. Беда в том, что раз ты не можешь забыть, то и простить не можешь. Я сожалею, что королева умерла.
— Все эти годы мне не хватало вас обоих, — сказал Откровение. — А Викторин? Где он?
— Утер послал его в Галлию обсудить с Вотаном договоры, — сказал Гвалчмай. — Месяц от него нет никаких вестей.
Откровение промолчал. Прасамаккус придвинул стул к ложу и сел.
— Когда они явятся? — спросил он.
— Думаю, сегодня ночью. Может быть, завтра.
— — А откуда они узнают, что тело живо?
— Я попытался добраться до души Утера. Там был Вотан, и на меня набросилось его чудовище. Вотан поймет, что я проследил нить жизни Утера, и они направятся по ней сюда.
— Сумеем ли мы их остановить? — негромко спросил старый бригант.
— Попробуем. Расскажите мне все о том, что увидели, когда нашли короля бездыханным.
— Он лежал во дворе, — сказал Гвалчмай. — Рядом валялся труп жуткого чудовища с распоротым брюхом — и ты не поверишь, с какой быстротой его труп разлагался. К вечеру остались только кости и смрад.
— И больше ничего? Только труп чудовища и король?
— Да… нет… Рядом с телом лежал гладий. Одного из стражей.
— Гладий? Его там обронил телохранитель?
— Не знаю. Я спрошу.
— Не откладывай, Гвал!
— Но какая в этом важность?
— Если им воспользовался король, то, поверь мне, это очень важно.
Гвалчмай вышел, и Прасамаккус и Откровение направились вместе к круглому парапету северной башни и обвели взглядом холмы, окружающие Эборакум.
— Такая зеленая, такая красивая земля! — сказал Откровение. — Узнает ли она время без войны хоть когда-нибудь?
— До тех пор, пока тут обитают люди, нет, — ответил Прасамаккус, опустился на выступ в стене, чтобы дать отдохнуть хромой ноге, и плотнее закутал щуплое тело в зеленый плащ — ветер был очень холодным. — Я думал, вы, бессмертные, не старитесь, — заметил он.
Откровение пожал плечами.
— Всему наступает свой срок. А как Хельга?
— Она умерла. Мне без нее пусто.
— А дети у тебя есть?
— У нас родились сын и дочка. Мальчик умер от красного поветрия, когда ему было три года, но дочка выздоровела. Стала настоящей красавицей. Сейчас она носит под сердцем и надеется, что родит мальчика.
— Ты счастлив, Прасамаккус?
— Я жив… и светит солнце. Мне не на что жаловаться, Кулейн. А ты?
— Думаю, я получил все, что хотел. Скажи, от Мэдлина нет вестей?
— Никаких. Они с Утером расстались несколько лет назад. Не знаю, как и почему, но началось тогда, когда Мэдлин сказал, что его магия не может обнаружить, где спрятались вы с Лейтой. Утер решил, что он не хочет помочь, храня верность тебе.
— Он ошибся, — сказал Откровение. — Я воспользовался своим камнем, чтобы укрыть нас.
Прасамаккус улыбнулся.
— Но не от собаки. Я сожалею, что пустил ее по следу. Лучше бы нам вас не находить. Но Утер был моим королем и моим другом. Я не мог предать его.
— Я не виню тебя, мой друг. Только жалею, что вы не продолжили поиска, когда мы спрыгнули с обрыва.
— Но почему?
— В пещере ждал сын Утера. Лейта родила в пещере, и младенец остался жив.
Лицо старого бриганта побелело.
— Сын? Ты уверен, что он — Утера?
— Это бесспорно. Он вырос у саксов. Они нашли его рядом с сукой и назвали его Даймонссоном. Стоит тебе его увидеть, и никаких сомнений у тебя не останется. Он — вылитый Утер.
— Надо привезти его сюда. Он должен стать новым королем.
— Нет! — резко сказал Откровение. — Он еще не готов. Ничего не говори Гвалу и никому другому. Когда настанет время, его признает сам Утер.
— Если король останется жив, — прошептал Прасамаккус.
— Мы здесь, чтобы он жил.
— Два дряхлеющих воина и бессмертный, пытающийся умереть? Не самая грозная сила в Краю Тумана.
Гвалчмай вернулся как раз, когда солнце закатывалось за горизонт, и Откровение с Прасамаккусом присоединились к нему в покое короля.
— Ну? — сказал Откровение.
Седовласый кантий пожал плечами.
— Телохранитель говорит, что его меч, когда накатился туман, был в ножнах, но когда он проснулся, меч лежал рядом с королем. Что из этого?
Откровение улыбнулся.
— Из этого следует, что Утер убил чудовище простым гладием. Какой ты сделаешь вывод?
Глаза Гвалчмая блеснули.
— У него не было Меча.
— Вот именно. Он знал, зачем они явились, и спрятал Меч там, где они не могли до него добраться. А потому они захватили его живым… чтобы пытать.
— Можно ли пытать душу? — спросил Прасамаккус.
— Даже легче, чем тело, — ответил Откровение. — Вспомни внутреннюю боль, которую испытывал после смерти любимой. Разве с ней сравнится боль от телесных ран?
— Что мы можем сделать, Кулейн? — прошептал Гвалчмай, глядя на неподвижное тело короля — короля, которому служил четверть века.
— Сначала мы должны защитить тело, затем найти Меч Силы.
— Он может быть где угодно, — сказал Прасамаккус.
— Хуже того, — заметил Откровение. — Он может быть чем угодно.
— Не понимаю, — сказал кантий. — Меч это меч.
— Его сотворили из Серебряного Сипстрасси, самого мощного источника силы, известного в древнем мире.
Его силой мы построили Врата, установили стоячие камни, проложили прямые дороги, которыми вы пользуетесь и сейчас. Благодаря ему мы оставили Древние Пути, протянувшиеся через многие области, соединяя места сосредоточения магии земли. По желанию Утера Меч мог стать камушком, или деревом, или копьем, или цветком.
— Так что же мы будем искать? — спросил Прасамаккус. — Можем ли мы отправить рыцарей Утера во все края на поиски цветка?
— Где бы он ни находился, Магия Меча даст о себе знать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67