— Не выйдет. Тяга его только раздувает, воздух подходит отовсюду. — Он указал на мелкие трещины в полу. — Снизу тоже.
— Тогда перекрыть? — предложила Хессет.
Закусив губу, Дэмьен прикинул возможности.
— Попробуем. Земное Фэа слабо, но есть еще один вариант. — Священник повернулся ко входу в пещеру — там стоял на страже утыканный. — Как только я начну Творение, они появятся здесь. Может быть, им понадобится какое-то время, но они прибудут достаточно быстро. Очень быстро. Как только я Изменю огонь.
— Надо их встретить, — оскалилась ракханка, поднимая арбалет.
Дэмьен отошел туда, где лежали вещи Тарранта. Внимательно рассмотрел их. Потом осторожно раскутал ледяной меч. Заговоренная сталь вспыхнула холодным голубым сиянием, заискрилась, как снег на морозе, и потухла, когда он осторожно вложил ее в колдовские ножны. Потрогал рукоять и не ощутил ничего зловещего. «Спасибо небесам хоть за это».
Он разместил своих бойцов так, чтобы как можно лучше быть готовыми к появлению слуг врага. «Но лучшего иной раз недостаточно», — мелькнула мрачная мысль. Без могущества Тарранта они не смогут противостоять ордам демонов, воплощенных или бесплотных. Следовало побыстрее провести операцию и убраться отсюда, в надежде, что Таррант сможет восстановиться до того, как начнется настоящая битва.
Он покосился на тело в пламени. В душе его поднималось отчаяние. «Если он только сможет восстановиться, — горько подумал он. — А если все окажется напрасным?»
Он мотнул головой и сосредоточился на Творении, пристально глядя в огонь. Не в самый огонь — ниже, туда, где устье в камне расширялось, уступая дорогу подземному газу. Он задействовал Видение — что само по себе было нелегко — и попытался проникнуть взглядом поглубже, разведать строение щели. Но стенки ее нигде не сближались. Вздохнув, он вернулся к верхнему краю и попытался Творить, напрягая все свои силы.
Вокруг ревел воздух, его жадно засасывало пламя. Земное Фэа ускользало из рук, настолько слабое, что не ухватиться. Он попытался укрепить поток собственной волей, придать ему форму и направление, но тот протекал сквозь пальцы, как дымок, и сочился наземь. «Слишком Мало. Слишком мало!» Там, на поверхности Эрны, текут мощные, глубокие потоки, и достаточно простейшей мысли, чтоб придать им форму, простейшего Творения, чтоб овладеть ими… но здесь Творение над Фэа было подобно дыханию в вакууме. Энергии было просто слишком мало.
«Но действовать надо. У нас же нет выбора». Он уже чувствовал, как сгущается над ними злобная мысль врага, точно сжимается кулак. Сколько можно ждать, пока он ударит? Вряд ли больше нескольких минут. Он вложил в Творение все, что мог: всю силу ненависти к Тарранту, всю любовь к Сиани, все отчаяние от того, что у него дважды отобрали любимую женщину — сперва те, кто напал на нее в Джаггернауте, потом предательская власть Тарранта. Если бы душевный порыв мог подчинить земное Фэа! Его равно жгло и желание, и страдание, он пытался удержать ускользающую власть, соткать из нее препону огню, дорожку, по которой он смог бы пробраться к пылающему устью. Но снова и снова ему не хватало сил. Снова и снова он начинал сначала, и тело его содрогалось от непомерных усилий, и душа его содрогалась от боли. Но связующие заклятия рассыпались, как только он их накладывал, и сила огня прорывалась сквозь любое Творение.
— Не могу, — выдохнул он. — Не могу.
Голова его пылала, мышцы дрожали, в сознании все смешалось. «Что теперь, — задыхался он в отчаянии, — что теперь?» А за спиной стояла Сиани, и ее отчаяние убивало его вернее смерти. «Я проиграл».
Сколько времени он сражался с земной Фэа? Он не смел спросить. Но с каждой секундой росла опасность. Может быть, уже отрезаны пути к бегству…
«Думай. Думай! Земное Фэа не помогает. Темное Фэа не может связать огонь. Голыми руками мы ничего не сделаем. Дальше что? Что еще?»
Вдруг он понял. И обернулся к Хессет.
— Энергия прилива…
— Нестабильна. Нельзя положиться на то, что сделано с ее помощью. Это опасно.
— К дьяволу опасность! Больше нам ничего не осталось. — Он обливался потом, но упорно не желал отходить от огня. — Ты можешь справиться с ней?
Глаза красти устремились на его лицо, но смотрела она куда-то за него. Сквозь него. Ему припомнилась Фэа прилива, растекающаяся над Морготом, яркая радуга энергии, которая внезапно вспыхнула в небесах и так же внезапно исчезла. Неустойчивая, изменчивая энергия. Опасно неустойчивая. И теперь только она была их последней надеждой.
— Я попробую, — кивнула ракханка. — Но ты же понимаешь…
— Так скорее! — Он отсчитывал в уме секунды, гадая, сколько еще времени понадобится наймитам врага, чтобы добежать сюда. — Быстрей! — Может, внимание врага не сразу обратилось на них, может, он промедлил с откликом? Дэмьен молился, чтобы это оказалось правдой. Каждая минута на счету.
Хессет повернулась к огню, и священник проследил за ее взглядом. Он попытался Увидеть силы, которые она привела в действие, но столь тонкая энергия была неподвластна наблюдению. Сколько Фэа она сумеет подчинить, и надолго ли? Рисунок приливных энергетических линий постоянно меняется, пока волна прилива огибает планету. И даже сумей она соткать колдовской мост, продержится ли тот, успеют ли они?..
— Получается, — прошептала Сиани, указывая на трещину. На одном ее краю явственно сгущался темный туман, уплотнялся на глазах, заслоняя огонь. Кровь застучала в ушах Дэмьена, взгляд его не отрывался от темного сгустка — вот он стал расти, вот протянулся к середине расщелины на несколько дюймов, на фут, два фута… Влажным от пота рукавом Дэмьен утер лоб. «Давай, Хессет. Ты можешь». Пламя яростно взревело, будто сопротивляясь невидимым путам, темно-багровые языки метались в поисках выхода, из мелких трещин потянулись струйки дыма. Дэмьен испугался, что огонь пересилит, что Творение Хессет заставит его прорваться сквозь камень в другом месте, прямо под их ногами. Последний оранжевый язык, рванувшись, лизнул высокий потолок и вдруг исчез, как не бывало. Тень затянула устье.
Теперь они хорошо увидели, что враг сделал с Таррантом: раскаленный стальной каркас, служивший ему ложем, давал достаточно света. На толстых стальных брусьях лежало тело, сожженное до угольев, исцеленное, сожженное вновь — и так до бесконечности, так что кожа его представлялась теперь бесформенной массой спаянных воедино шрамов. Через трещины медленно сочилась кровь и шипела, вскипая и испаряясь, едва коснувшись пышущей жаром обугленной кожи. На лицо Дэмьен старался не смотреть, — на то, что от него осталось, — но в горле у него стоял глухой ком, пока он осматривал конечности Тарранта. Запястья, предплечья, лодыжки и шею охватывали широкие металлические полосы, надежно приковавшие его к пыточному станку;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158