- Вы видели этого молодого англичанина, остановившего лошадь, - начала она. - Я хочу его вознаградить и послала ему пятьсот золотых, от которых он отказался.
Чёрные глаза быстро взглянули на лицо королевы, а затем снова отвернулись, ни одна черта лица Анны не шевельнулась. Последовало молчание, так как она не отвечала.
- Что же мне теперь делать? - спросила Элеонора после длинной паузы.
- Государыня, - ответила, задумчиво улыбаясь, смуглая дама, - я думаю, что, если вы прежде всего предложили ему золото, то теперь, хотя ему предложили бы королевство, он откажется, так как это благородный человек.
- Вы знаете его? - спросила почти жёлчно королева, и её глаза сделались жестоки.
- Я его видела много раз, - ответила Анна, - но не разговаривала с ним. Мы говорили о нем с дамами, потому что он не походит на других рыцарей, живёт один в лагере и часто во время похода едет верхом отдельно от других. Говорят, что этот англичанин беден, но наверно он честен.
- Что говорит о нем Беатриса Курбойль? - спросила Элеонора все ещё жёлчным тоном.
- Беатриса? - заметила Анна. - Бедная молодая девушка моя приятельница! Я никогда не слышала, чтобы она говорила об этом дворянине!
- Неправда ли, она очень молчаливая? - спросила Элеонора.
- О, нет! - возразила Анна. - Иногда она бывала печальна и рассказывала мне, как её отец женился на второй жене, которая не была к ней добра. Вспоминая о своём детстве, она говорит, как будто была девушкой знатного рода. Но вот и все.
- Она никогда не называла имени своей мачехи и не говорила об этом англичанине?
- Никогда, государыня, я в этом уверена. Но часто она бывает весела и остроумна, она заставляет нас смеяться даже когда мы, истомлённые и усталые после целого дня похода, ожидаем наших горничных. Иногда она поёт старые, очень странные нормандские песни времён герцога Вильгельма, и её голос приятен. Она декламирует также песенки саксонских невольников, которые мы не можем понять.
- Я никогда не слышала ни её смеха, ни песен, - задумчиво ответила королева.
- Она очень серьёзно держится с вашим величеством, я это заметила, - произнесла Анна, - может быть, это английский обычай.
- Я так думаю, - ответила Элеонора. В это время королева думала о Жильберте и спрашивала себя, бывает ли он когда-нибудь весел.
- Но вернёмся к вопросу: что я должна сделать? - продолжала она холодно, равнодушно, но её глаза наблюдали за Анной. - Что сделали бы вы сами? - прибавила она, видя, что благородная дама не отвечает.
- Прежде всего, я не послала бы ему денег, - ответила Анна Ош, - но что уж сделано, того не переделать. Ваше величество можете ему предложить только почести а не богатство.
- Он даже не рыцарь.
- Тогда дайте ему рыцарство, а также почести. Ваше величество сделали же своими рыцарями, например Гастона Кастиньяка… Ведь мода на получение рыцарства от одной церкви прошла.
- Я слышала, он говорил, будто желает добиться рыцарства от своей собственной государыни или вовсе не получать. Он даже не хочет поместить на своём щите девиз, как это делают многие, с целью показать во время сражения, что происходят из хорошего рода.
- Дайте ему тогда… девиз, который будет непрестанной честью для его дома и воспоминанием об отважном подвиге, совершённом из любви к королеве.
- А потом?.. И это все?..
- Потом! Если он человек, каким он кажется, назначьте его для какого-нибудь большого дела и прикажите ему ещё раз рискнуть жизнью, на этот раз ради святого креста и любви к вашему величеству.
- Хорошо! Ваши советы всегда прекрасны! Что я могла бы ему приказать для испытания?
- Государыня, немцам изменили проводники греческого императора, а у нас других нет, так что и мы в свою очередь подвергнемся погибели, следуя за ними. Если бы вашему величеству было угодно приказать, чтобы этот англичанин выбрал людей, которым доверяет, и чтобы он все время шёл впереди нас, пока мы не доберёмся до Сирии, извещал бы нас и таким образом подвергался бы самой сильной опасности.
- Действительно, это была бы почтённая роль, - сказала королева бледнея, не заботясь, что глаза дамы устремлены на неё. - Он ни в каком случае не доживёт до конца, - прибавила она тихим голосом.
- Лучше умереть за крест, чем жить или умереть ради любви к какой бы то ни было женщине, - сказала Анна Ош, и в нежном выражении, с каким она произнесла эти слова, слышалась пламенная вера.
Королева бросила на неё испытующий взгляд, спрашивая себя, в какой степени Анна Ош угадала её чувства к Жильберту.
- А какой девиз помещу я на щите? - спросила она, меняя разговор с целью избежать, что касалось её так близко.
- Крест, - ответила Анна. - Отчего не дать бы ему ваш собственный крест Аквитании?
Но королева её не слушала, а как бы во сне видела Жильберта, скакавшего на верную смерть с гурьбой храбрецов, попавших в ловушку страшных сельджуков, которые пронзили его белую грудь, так что он упал мёртвым на землю. Королева вздрогнула и как бы очнулась.
- Что вы говорили? - спросила она. - Я думала совершенно о другом.
- Я сказала, что ваше величество можете ему дать девизом крест аквитанский, - отвечала Анна Ош. Её спокойные чёрные глаза следили за королевой не с подозрением, но с глубоким женским сочувствием. Она также любила пламенно, и на восьмой день после свадьбы её муж отправился с другими рыцарями против мавров в южные горы, а его принесли домой через короткое время на щитах бездыханным трупом. Поэтому она взяла крест, не как другие дамы по легкомыслию, а искренно, желая найти смерть на поле битвы в надежде будущей жизни.
- Да, - сказала королева. - Он получит аквитанский крест. Найдите мне какого-нибудь рыцаря или оруженосца, который умел бы рисовать, и пошлите за англичанином.
- Государыня, - отвечала Анна Ош. - Я сама умею рисовать и с вашего позволения нарисую этот девиз на ваших глазах.
В те времена не было редкостью, чтобы французские дамы знали живопись лучше мужчин, и Элеонора с радостью приказала двум пажам принести ей щит Жильберта.
Но когда пришли пажи за щитом, то Альрик, лежавший в тени пред палаткой, жуя траву и мечтая об Англии, отказал им дать его. Он послал Дунстана спросить у Жильберта, как ему поступить.
Жильберт вышел сам на порог своей палатки и заговорил с молодыми людьми.
- Мы ничего не знаем, кроме того, что нам приказано принести щит королеве, - ответили они.
- Возьмите его и скажите от меня королеве, что я перед ней извиняюсь за старомодность моего щита с округлёнными наплечниками, так как он принадлежал ещё моему отцу. Вы прибавите, что она может его взять, но я не продам его и ничего не возьму взамен.
Оба пажа посмотрели на него со странным выражением, как бы сомневаясь, что он в здравом уме. Но когда они удалились, то паж, который нёс щит, сказал своему спутнику, что ради собственного интереса он предпочитает не исполнять поручения англичанина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80