Чейз смотрел на Кассандру молча, про себя произнося все известные ему молитвы. Затем с чувством тайной благодарности он увидел, как золотые полукружия ресниц успокоились, показывая, что Кассандра просто уснула, утомленная усилиями, от которых отвыкла за время долгого молчания.
Когда Чейз наконец поднял глаза, он неожиданно увидел Джека Шеннона. Выражение лица лейтенанта не вызывало сомнений в том, что тот стоит здесь достаточно долго.
Чейз напряженно и выжидающе смотрел на человека, которого всегда уважал и защищал.
– Так ты был с ней, Виктор?
– В понедельник, Чейз. Не в среду. Когда это случилось, у меня была репетиция в Нью-Йорке.
В глубине сердца Чейз знал, что для сына гран-пера насилие невозможно. Но знал ли он это наверняка?
– У вас был важный разговор?
Голос Виктора оставался спокойным и серьезным:
– Это не имело никакого отношения к совершенному над ней насилию. По крайней мере я так думаю. До сегодняшнего дня я считал, что она наткнулась в своем доме на грабителя.
– Но сегодня, – вмешалась Хоуп, – когда Джек рассказал нам, что напавший на Кассандру человек, возможно, был ее знакомым, ты назвал имя Роберта… Должно быть, Кассандра что-то сказала тебе?
– Нет, Хоуп, она ничего не говорила о нем.
– Тогда почему ты его назвал, Виктор?
– Потому, – произнес Виктор Тесье, не повышая голоса, – что за все те часы, что мы провели с Кассандрой, она ни разу не упомянула о Роберте.
Глава 11
Сан-Франциско, здание суда Четверг, восьмое ноября
– Бет Куинн говорит с продуваемых ветром ступенек здания суда города Сан-Франциско. – Главный корреспондент глобальной сети новостей, назначенный освещать процесс, игриво улыбнулась в камеру, всеми силами стараясь не показать, как ей холодно и как не хочется оказаться во власти надвигающегося дождя. – Мы внимательно следим за ходом процесса «Народ штата против детектива Крейга Мадрида». Офицер полиции обвинен в насилии над своей женой. Как известно нашим зрителям, мы подозреваем здесь мистификацию, подделку, но мы должны проявлять крайнюю осторожность и осмотрительность в своих суждениях. Поэтому есть ряд вопросов, которые мы хотели бы задать прокурору Хоуп Тесье. Ответит ли она на них? Мы постараемся это выяснить непосредственно у прокурора Тесье и окружного прокурора Этвуд, которые сейчас выходят из дверей суда.
Собравшиеся у здания суда репортеры, и в их числе Бет Куинн, бросились навстречу прокурорам и окружили их плотной толпой. «Будет ли соблюдаться конфиденциальность до конца? Как долго будут заседать присяжные?» – вопросы сыпались как из рога изобилия.
– У нас беспроигрышное дело, – на ходу отбивалась Мерил Этвуд. – Если бы это было не так, мы не решились бы затевать процесс. Мы понятия не имеем, как долго будут совещаться присяжные, но ничуть не сомневаемся в том, что их вердикт будет справедливым.
– Хотите сказать, его признают виновным?
– Узнаете из приговора.
– В своем заключительном слове, мисс Тесье, вы сказали присяжным, что насилие есть убийство. Вы назвали это убийством души, убийством невинности. Вы действительно верите во все сказанное вами?
Хоуп Тесье не произнесла ни слова, но выражение ее лица было достаточно красноречивым. Да, она верила во все, что говорила о насилии. Она никогда бы не позволила себе высказываться подобным образом, если бы всем сердцем не чувствовала того, что говорит.
– Если присяжные вынесут вердикт «виновен», не вызовет ли это осложнений отношений между генеральным прокурором и полицией?
– Надеюсь, мы все знаем, что никто не может стоять выше закона – ни президенты, ни прокуроры, ни полиция, ни пресса.
Эти слова прозвучали как предостережение. Похоже было, что репортеры собирались с силами, чтобы нанести решительный удар.
– В каком состоянии жена вашего брата, мисс Тесье?
– Она поправляется. Благодарю вас.
– Что она помнит о случившемся?
– Боюсь, у меня нет сведений на этот счет.
– Кое-кто утверждает, что Роберт Форест, любовник Кассандры, был допрошен в полиции. Его подозревают в совершении этого преступления?
– Я не могу обсуждать вопросы полицейского расследования. – Хоуп чуть помолчала. – Но мы хотели бы рассчитывать на то, что пресса будет уважать личную жизнь Кассандры Винтер.
– Что вы имеете в виду?
– Ей была нанесена серьезная травма. Она чудом осталась в живых. Любой врач скажет вам, что восстановление здоровья после такой катастрофы потребует длительного времени. Долгий путь к выздоровлению миссис Винтер начинается сегодня на Черной Горе. Да, и еще кое-что. Если ее выписывают из больницы, это вовсе не значит, что она вполне здорова. Врач из Медицинского центра Куртленда будет заходить к ней дважды в день.
«Проведать старушку Кассандру и узнать, сохранила ли она прежний задор и непочтительный взгляд на все», – как сказала бы об этом сама Кассандра.
Этот взгляд новой Кассандры был пристальным и жестким, а иногда непрошеные слезы наворачивались на ее по-прежнему прекрасные синие глаза.
– Теперь к вопросу о Черной Горе. Гора является частным владением, и вторжение на ее территорию будет преследоваться. Кстати, я очень хорошо знакома с Первой поправкой к конституции, касающейся прав прессы. Я и мой брат не потерпим нарушения покоя Кассандры Винтер. Миссис Винтер всегда была доброжелательна к журналистам и вправе ожидать того же от вас. От ее имени я хочу поблагодарить вас за понимание и уважение ее прав.
На этом импровизированная пресс-конференция благополучно закончилась.
Направляясь к машине, Хоуп казалась уверенной, как всегда. «Она и прежде была такой» – эта мысль пришла в голову Николасу Вулфу, внимательно наблюдавшему за Хоуп сидя у телевизора.
Когда Хоуп исчезла с экрана, перед ним словно живые предстали ее образы – разные, непохожие друг на друга, начиная с того, первого. То было тринадцать лет назад, летом на ранчо «Ивы»…
Для самой Хоуп появление на ранчо заметно отличалось от всех других воспоминаний о летних лагерях.
Будь то Монтана, Швейцария или Франция, первые несколько часов обычно посвящались знакомству в аэропорту с будущими обитателями лагеря. Затем их везли в лагерь и, поселив в коттеджах, собирали вместе, чтобы поприветствовать и дать соответствующие наставления.
Приезд на ранчо «Ивы» был иным, гораздо более впечатляющим. Ближайший аэропорт находился в Грейт-Фоллз, в семидесяти милях, и его функционирование и бесперебойная работа были делом чести начальства ранчо. Несмотря на то что на этот раз в лагерь одновременно прибыло сто подростков, девочки и их багаж были относительно комфортабельно размещены в зеленых, плетенных из ивовых прутьев фургонах и тотчас же тронулись в путь.
Каждая девочка за время этого путешествия узнала, что в течение всего лета ее домом будет предназначенный ей коттедж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71