Отчаянно, безумно тоскует.
Хоуп не собиралась говорить этого Нику – она хотела избавить его от напрасной боли.
Теперь цвет его глаз стал похож на цвет стен в камере смертников.
– Мне будет предъявлено обвинение во вторник. Я собираюсь признать себя виновным.
– Ты не сделаешь этого.
Он слегка улыбнулся страшной улыбкой мертвеца:
– Уверен, что сделаю. Я не хочу, чтобы в зале суда говорили о насилии надо мной и о моих унижениях, а это неизбежно при любой форме защиты. Я полагаю, что теперь мы договорились и покончим с этим.
Он встал.
– Подожди, Ник. Пожалуйста. Еще только одно слово.
Хоуп вытащила из своего дипломата листок бумаги. Она не могла отдать его Нику – руки его были скованы, – поэтому положила его на стол с той стороны, где стоял Ник.
– Узнаешь?
– Нет.
– Ты даже не взглянул на него! Да посмотри же!
Ник опустил глаза на лежащий на столе листок бумаги и некоторое время читал его. Потом перевел глаза на Хоуп:
– Я его не узнаю. Очень сожалею, Хоуп. Это все?
– Да, Ник. Это все.
* * *
Молли приветствовала Хоуп у двери ее квартиры и обнюхала ее всю, словно стараясь обнаружить запах Ника.
– Его нет со мной, Молли. – Хоуп потрепала пушистый комочек по голове.
И никогда не будет.
– Но скоро он вернется к тебе. Скоро.
Пока Хоуп разговаривала с крошкой спаниелем, зазвонил телефон. Голос Кассандры в трубке был полон тревоги, но звучал ясно и чисто.
– У нас к тебе предложение, Хоуп Тесье. Мы решили побродить по городу, а потом захватить тебя и привезти сюда, чтобы сегодня ты была с нами и провела хоть одну ночь на Черной Горе. А если пожелаешь, то сколько угодно ночей.
Слушая Кассандру, Хоуп неподвижно глядела в окно, откуда открывался живописный вид на причал, мост и бухту. Холодные воды Тихого океана в этот зимний день казались гладкими и блестящими, похожими на сверкающее серебряное блюдо, на котором городу у бухты природа преподносила скалистый остров под названием Алькатрас.
– Право, Кэсс, не знаю. Я только что собиралась позвонить вам и сказать, что не смогу провести с вами сочельник. И Рождество тоже.
– Нет-нет, ты просто обязана приехать!
«Из-за Виктора», – подумала Хоуп, ведь когда-то она должна же была с ним помириться.
– Знаю, Виктор собирается сообщить что-то важное, и я хотела бы это услышать. Но ты сможешь потом передать мне все, что он расскажет, и когда-нибудь в будущем мы с ним непременно поговорим. Только не сегодня. Мне надо сделать слишком многое за короткое время.
– Слишком многое, Хоуп? Будешь перечитывать полицейские папки в тысячный раз и думать о Нике, страдать оттого, что ничем не можешь ему помочь, не можешь с ним повидаться, потому что он этого не хочет?
– Я его видела.
– О… – Голос Кассандры стал мягче. – И?
– Он не виновен, Кэсс.
– Хоуп, я понимаю и вместе с тобой хочу в это верить.
– Он не виновен, и я докажу это, я его вытащу.
– Верю, что ты это сделаешь, – быстро откликнулась Кассандра, – но, пожалуйста, приезжай сегодня на Черную Гору. Пожалуйста! Смена обстановки пойдет тебе на пользу.
Зато у Ника не будет никакой смены обстановки. В сочельник он останется в тюрьме, в цепях, всеми забытый и отвергнутый.
Хоуп перевела взгляд с острова Алькатрас на дрожащее пушистое существо у своих ног. Молли так нужны подстилки, одеяла, игрушки, обожаемые подарки, еще хранящие запах Ника. А она должна забрать чистую одежду для Ника, чтобы он мог надеть ее, когда ему предъявят обвинение… и когда он выйдет из тюрьмы на свободу.
– Ладно, я приеду сама. Буду у вас завтра днем и выслушаю все, что пожелает сообщить Виктор.
Глава 27
Черная Гора Понедельник, двадцать четвертое декабря
Кассандра почти всегда спала днем, чтобы восстановить силы. Чейз присоединялся к ней, когда была возможность, занимаясь с ней любовью перед тем, как она засыпала, и еще раз – когда она просыпалась в его объятиях.
Так же было и в этот день. Проснувшись, Кассандра повернулась в объятиях Чейза и встретила взгляд его ясных серых глаз.
– Привет!
– Привет!
Чейз поцеловал золотые завитки, обрамлявшие ее лицо.
Этим завиткам, которые образовали сверкающую янтарную шапочку, были хорошо знакомы его поцелуи. Возможно, они так быстро отросли и покрывали ее головку пушистым и нежным ореолом потому, что он заботился о ней, о ее спокойствии, и потому, что его ласкам не было конца.
Они все еще оставались пионерами-исследователями, открывая все новые и новые сокровища друг в друге, отчего любовь их постоянно росла. Вот и теперь Кассандра смотрела в серебристо-серые глаза, и взгляд их проникал в самые сокровенные ее глубины.
– У тебя все в порядке? – спросил Чейз нежно.
– У меня – да, но я думаю о Викторе.
– О Викторе? – Его улыбка была полна любви и понимания.
– Да, я беспокоюсь о нем. Если бы я сразу поняла, как тяжело ему приезжать сюда на Рождество, вероятно, я не стала бы настаивать на его приезде.
– Но ты ведь знаешь, – возразил Чейз, поглаживая ее руку, – что где-то в твоей памяти, в самом сокровенном ее уголке, хранится то, что он сказал тебе и что собирается рассказать теперь Хоуп и мне. Что бы это ни было, Виктор хочет посвятить нас в свою тайну. Он бы не принял нашего приглашения, если бы это не нужно было ему самому.
– Ладно, – решила Кэсс. – По крайней мере скоро нам все станет известно. Но тебя беспокоит кое-что, кроме этого. Хоуп?
– Конечно.
– И Ник.
– Да.
– Что-то еще?
– Я говорил с доктором Дэйн.
– О, – прошептала Кассандра.
Доктор Дэйн работала акушером в Сиэтле и принимала у нее роды. Это она пыталась спасти их крошечную дочурку. Кэсс дала Чейзу разрешение обсудить с доктором Дэйн кое-какие медицинские детали, которые сама она помнила лишь смутно.
Эти детали приобретали теперь огромное значение для них обоих.
– Там было что-то генетическое?
– Нет, ничего такого.
– Слава Богу! Но тогда…
– Это что-то связанное с развитием плода – очень редкая аномалия, и ты в этом не виновата.
– Как и ты?
– Нет.
– Это может случиться снова?
– Чрезвычайно мало вероятно. – Чейз даже улыбнулся, чтобы успокоить ее. С того момента, когда доктор рассказала ему правду, Чейз делал для этого все возможное.
– Чейз? – Голос Кассандры прозвучал совсем тихо. – Она говорила тебе, что я хотела умереть?
– Она сказала лишь, что ты потеряла много крови.
А еще о том, как много ты делала, чтобы проводить каждую секунду своей жизни с нашей крошкой.
– Доктор Дэйн была так добра. Я знаю, что она беспокоилась обо мне. И ты беспокоишься. Но теперь в этом нет никакой надобности – я вне опасности.
Руки Кассандры потянулись к любимому лицу и коснулись его. Она улыбнулась, и он, улыбаясь в ответ, принялся целовать ее пальцы и ладони, а потом стал рассматривать ее обручальное кольцо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
Хоуп не собиралась говорить этого Нику – она хотела избавить его от напрасной боли.
Теперь цвет его глаз стал похож на цвет стен в камере смертников.
– Мне будет предъявлено обвинение во вторник. Я собираюсь признать себя виновным.
– Ты не сделаешь этого.
Он слегка улыбнулся страшной улыбкой мертвеца:
– Уверен, что сделаю. Я не хочу, чтобы в зале суда говорили о насилии надо мной и о моих унижениях, а это неизбежно при любой форме защиты. Я полагаю, что теперь мы договорились и покончим с этим.
Он встал.
– Подожди, Ник. Пожалуйста. Еще только одно слово.
Хоуп вытащила из своего дипломата листок бумаги. Она не могла отдать его Нику – руки его были скованы, – поэтому положила его на стол с той стороны, где стоял Ник.
– Узнаешь?
– Нет.
– Ты даже не взглянул на него! Да посмотри же!
Ник опустил глаза на лежащий на столе листок бумаги и некоторое время читал его. Потом перевел глаза на Хоуп:
– Я его не узнаю. Очень сожалею, Хоуп. Это все?
– Да, Ник. Это все.
* * *
Молли приветствовала Хоуп у двери ее квартиры и обнюхала ее всю, словно стараясь обнаружить запах Ника.
– Его нет со мной, Молли. – Хоуп потрепала пушистый комочек по голове.
И никогда не будет.
– Но скоро он вернется к тебе. Скоро.
Пока Хоуп разговаривала с крошкой спаниелем, зазвонил телефон. Голос Кассандры в трубке был полон тревоги, но звучал ясно и чисто.
– У нас к тебе предложение, Хоуп Тесье. Мы решили побродить по городу, а потом захватить тебя и привезти сюда, чтобы сегодня ты была с нами и провела хоть одну ночь на Черной Горе. А если пожелаешь, то сколько угодно ночей.
Слушая Кассандру, Хоуп неподвижно глядела в окно, откуда открывался живописный вид на причал, мост и бухту. Холодные воды Тихого океана в этот зимний день казались гладкими и блестящими, похожими на сверкающее серебряное блюдо, на котором городу у бухты природа преподносила скалистый остров под названием Алькатрас.
– Право, Кэсс, не знаю. Я только что собиралась позвонить вам и сказать, что не смогу провести с вами сочельник. И Рождество тоже.
– Нет-нет, ты просто обязана приехать!
«Из-за Виктора», – подумала Хоуп, ведь когда-то она должна же была с ним помириться.
– Знаю, Виктор собирается сообщить что-то важное, и я хотела бы это услышать. Но ты сможешь потом передать мне все, что он расскажет, и когда-нибудь в будущем мы с ним непременно поговорим. Только не сегодня. Мне надо сделать слишком многое за короткое время.
– Слишком многое, Хоуп? Будешь перечитывать полицейские папки в тысячный раз и думать о Нике, страдать оттого, что ничем не можешь ему помочь, не можешь с ним повидаться, потому что он этого не хочет?
– Я его видела.
– О… – Голос Кассандры стал мягче. – И?
– Он не виновен, Кэсс.
– Хоуп, я понимаю и вместе с тобой хочу в это верить.
– Он не виновен, и я докажу это, я его вытащу.
– Верю, что ты это сделаешь, – быстро откликнулась Кассандра, – но, пожалуйста, приезжай сегодня на Черную Гору. Пожалуйста! Смена обстановки пойдет тебе на пользу.
Зато у Ника не будет никакой смены обстановки. В сочельник он останется в тюрьме, в цепях, всеми забытый и отвергнутый.
Хоуп перевела взгляд с острова Алькатрас на дрожащее пушистое существо у своих ног. Молли так нужны подстилки, одеяла, игрушки, обожаемые подарки, еще хранящие запах Ника. А она должна забрать чистую одежду для Ника, чтобы он мог надеть ее, когда ему предъявят обвинение… и когда он выйдет из тюрьмы на свободу.
– Ладно, я приеду сама. Буду у вас завтра днем и выслушаю все, что пожелает сообщить Виктор.
Глава 27
Черная Гора Понедельник, двадцать четвертое декабря
Кассандра почти всегда спала днем, чтобы восстановить силы. Чейз присоединялся к ней, когда была возможность, занимаясь с ней любовью перед тем, как она засыпала, и еще раз – когда она просыпалась в его объятиях.
Так же было и в этот день. Проснувшись, Кассандра повернулась в объятиях Чейза и встретила взгляд его ясных серых глаз.
– Привет!
– Привет!
Чейз поцеловал золотые завитки, обрамлявшие ее лицо.
Этим завиткам, которые образовали сверкающую янтарную шапочку, были хорошо знакомы его поцелуи. Возможно, они так быстро отросли и покрывали ее головку пушистым и нежным ореолом потому, что он заботился о ней, о ее спокойствии, и потому, что его ласкам не было конца.
Они все еще оставались пионерами-исследователями, открывая все новые и новые сокровища друг в друге, отчего любовь их постоянно росла. Вот и теперь Кассандра смотрела в серебристо-серые глаза, и взгляд их проникал в самые сокровенные ее глубины.
– У тебя все в порядке? – спросил Чейз нежно.
– У меня – да, но я думаю о Викторе.
– О Викторе? – Его улыбка была полна любви и понимания.
– Да, я беспокоюсь о нем. Если бы я сразу поняла, как тяжело ему приезжать сюда на Рождество, вероятно, я не стала бы настаивать на его приезде.
– Но ты ведь знаешь, – возразил Чейз, поглаживая ее руку, – что где-то в твоей памяти, в самом сокровенном ее уголке, хранится то, что он сказал тебе и что собирается рассказать теперь Хоуп и мне. Что бы это ни было, Виктор хочет посвятить нас в свою тайну. Он бы не принял нашего приглашения, если бы это не нужно было ему самому.
– Ладно, – решила Кэсс. – По крайней мере скоро нам все станет известно. Но тебя беспокоит кое-что, кроме этого. Хоуп?
– Конечно.
– И Ник.
– Да.
– Что-то еще?
– Я говорил с доктором Дэйн.
– О, – прошептала Кассандра.
Доктор Дэйн работала акушером в Сиэтле и принимала у нее роды. Это она пыталась спасти их крошечную дочурку. Кэсс дала Чейзу разрешение обсудить с доктором Дэйн кое-какие медицинские детали, которые сама она помнила лишь смутно.
Эти детали приобретали теперь огромное значение для них обоих.
– Там было что-то генетическое?
– Нет, ничего такого.
– Слава Богу! Но тогда…
– Это что-то связанное с развитием плода – очень редкая аномалия, и ты в этом не виновата.
– Как и ты?
– Нет.
– Это может случиться снова?
– Чрезвычайно мало вероятно. – Чейз даже улыбнулся, чтобы успокоить ее. С того момента, когда доктор рассказала ему правду, Чейз делал для этого все возможное.
– Чейз? – Голос Кассандры прозвучал совсем тихо. – Она говорила тебе, что я хотела умереть?
– Она сказала лишь, что ты потеряла много крови.
А еще о том, как много ты делала, чтобы проводить каждую секунду своей жизни с нашей крошкой.
– Доктор Дэйн была так добра. Я знаю, что она беспокоилась обо мне. И ты беспокоишься. Но теперь в этом нет никакой надобности – я вне опасности.
Руки Кассандры потянулись к любимому лицу и коснулись его. Она улыбнулась, и он, улыбаясь в ответ, принялся целовать ее пальцы и ладони, а потом стал рассматривать ее обручальное кольцо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71