Восемь лет назад они были первооткрывателями этого волшебно раскинувшегося на горе замка из мрамора. Они исследовали это чудо, пока наконец не успокоились и не обрели в нем обычный домашний очаг, совершенный дом.
Они избрали своим любовным гнездышком спальню, обращенную окнами на запад, откуда им были видны поднимавшиеся с моря туманы и сияние радуг над виноградниками.
И Чейз, и Кассандра любили туманы даже больше, чем радуги.
В те очарованные месяцы они были не только любовниками, но и фермерами, и самым важным их делом стало одомашнивание и приручение дикого винограда. Точнее сказать, он не был совсем уж диким – скорее, заброшенным: окутанные туманами виноградники были преданы забвению год назад, после смерти Френсис Тесье.
Трудясь бок о бок, они подрезали свой виноград, удаляя слишком разросшиеся лозы, и при этом иногда делали удивительные открытия. Вдруг обнаруживалась гроздь совершенно особенного, аметистового цвета, дитя радуг, пышная, величественная, просто напрашивающаяся на то, чтобы ее сорвали. Он был недолгим, этот их медовый месяц, но столь восхитительным и великолепным… Они знали, что скоро наступит весна и они смогут разбить виноградники на всех склонах Черной Горы.
Чейз обещал своей юной жене посадить здесь как можно больше роз, чтобы они сплошным ковром покрыли гору. И каждый день они были исследователями, пионерами, фермерами… и любовниками.
Теперь Кассандра шла ему навстречу радостно, доверчиво, полная изумления каждый раз, когда Чейз касался ее или желал ее. А он желал ее постоянно, нуждался в ней, томился, когда ее не оказывалось рядом. Он желал стать единым целым с ней, чего с ним никогда не случалось прежде в отношениях с женщинами. Кассандра не делала первого шага, да этого и не требовалось, потому что Чейз всегда брал инициативу на себя. Только однажды они отступили от этого правила. Они молча лежали рядом в постели, не касаясь друг друга и не занимаясь любовью.
– Кэсси? Ты хочешь?
– Да. – В ее едва слышном шепоте он уловил радость и готовность.
– Знаешь, ты сама можешь начать. От этого я еще больше буду хотеть тебя. Я люблю тебя.
Ему не обязательно было это говорить ей – она и так знала, что он ее любит. Как она могла бы не знать об этом? Она была его робкой Малиновкой, неуверенным в себе подростком, пришедшим в его жизнь в потрепанной одежде и с израненной душой.
Чейз не давал ей никаких обещаний в их постели в первую ночь. Он дождался утра и при ярком дневном свете, в виноградниках, разбитых на обсидиановых склонах горы, сказал о своей любви.
Кассандра стояла рядом с неухоженным кустом винограда «шардоннэ» и, прищурившись, глядела на него, будто решала, как лучше подрезать разросшиеся плети, напоминавшие лианы.
– Я люблю тебя.
Она подняла на него глаза с некоторым недоверием и робкой надеждой, и в блеснувших в них слезах он увидел сияние сразу двух солнц.
– Ты правда любишь меня? Любишь?
– Да. Я даже не верил, что способен любить так, как люблю тебя.
– Я… – Кассандра запнулась, но Чейз знал, что она собиралась сказать. Он видел это во влажном блеске ее глаз.
– Скажи мне, – прошептал он этим синим радугам, – скажи мне.
– Я люблю тебя, Чейз. Я тоже люблю тебя.
Однако сказкам не суждено длиться вечно – на то они и сказки. И радугам не вечно сиять на небе. Для Золушки рано или поздно наступает полночь, а с ней и расплата.
Кассандра знала это – с самого начала, с той лунной ночи в розовом саду, когда Чейз Тесье сделал ей предложение, глядя сквозь узор лепестков и листьев, она знала свою судьбу; и пока сердце ее билось, полное отчаянной радости и любви, спеша испытать всю отмеренную ему радость и счастье, что-то внутри нее мучительно сжималось от горького предчувствия.
Кошмар начался в ту ночь, когда Чейз сказал ей, что любит ее. Она стояла на краю обсидианового утеса, обращенного к роскошным виноградникам Черной Горы, и у нее захватывало дух от никогда прежде не испытанного ею счастья и спокойствия.
Вдруг сверкающий уступ начал крошиться у нее под ногами, и она почувствовала, что падает, летит вниз, в бездну. Еще оставалась надежда, что ее неудержимое падение с горы закончится благополучно и она окажется на ложе из гибких виноградных лоз… Увы, виноградников больше не было. Она погружалась во мрак все стремительнее, все глубже…
Помогите!
Но никто не слышал ее криков – она была одна в своем бесконечном падении.
Кассандра проснулась вся в поту, задыхаясь и судорожно цепляясь за Чейза, державшего ее в объятиях.
Его губы нежно коснулись влажного виска.
– Кэсси, все в порядке, любовь моя. Это всего лишь скверный сон…
Однако ее кошмар не кончился; хуже того, все в нем было правдой.
Чейз прижимал ее к себе все крепче, все теснее – и чувствовал отчаянное биение ее испуганного, трепещущего сердца.
– Скажи мне, – настаивал он. – Что тебе приснилось?
– Чейз, это так страшно. Почему все мне кажется таким… ненадежным, неуловимым, таким хрупким?
– И таким совершенным! – Чейз улыбнулся. – Не волнуйся, малышка, это пустые страхи, и они скоро пройдут.
Совершенным – это слово отозвалось в Кассандре едва различимо.
– Да, совершенным. По крайней мере для меня. У меня есть все, о чем я когда-либо мечтал, и даже гораздо, гораздо больше. Но главное – это ты.
– Значит, ты счастлив?
Чейз нашел и нежно приподнял ее подбородок.
– Ты ведь тоже счастлива? А то, что было, – это просто ночной бред.
– Да, – прошептала она, – безумно счастлива.
Безумно счастлива и напугана до потери сознания.
В ту ночь она решила, что любой ценой сохранит свое счастье…
Но все изменилось. И то была целиком и полностью ее вина.
Ночь, подаренная им перед тем, как она покинула его, оказалась не похожа ни на одну из проведенных ими прежде: их любовные объятия становились то яростными, почти свирепыми, то нежными и отчаянными.
Когда Чейз проснулся на рассвете, испытанное им нежелание покидать их постель было гораздо более сильным, чем обычно; он как будто почувствовал, что под ним крылся страх.
– Поедем со мной, Кэсси, – предложил он, – встретишься с подругами как-нибудь в другой раз. Мы остановимся в «Фейрмаунте», в наших свадебных апартаментах, если удастся их заполучить. Мои дела в Сити, надеюсь, не затянутся надолго, и, возможно, мы сумеем кое-что купить к Рождеству. – Он улыбнулся.
– Я… Я не смогу. – Она выбрала этот день для того, чтобы исчезнуть из его жизни, именно потому, что Чейза не должно было быть до вечера. Ей вполне бы хватило этого времени, чтобы собраться. Если даже он будет звонить ей, его не удивит, что она не отвечает на телефонные звонки, – он ведь знает о ее планах провести день с Элинор и Джейн.
– Благодарю тебя.
– Ты здорова?
– Я прекрасно себя чувствую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71