— Не дал им никаких шансов. Просто знал: им придется умереть, чтоб ты была в безопасности. Поэтому я убил их.
Девушка посмотрела в лицо отшельнику, гадая, что он видел, когда смотрел на нее.
— Если ты их убил ради меня, тогда их кровь не на твоих руках.
Ноннус ничего не ответил.
Шарина вытащила кинжал из-за пояса и пошла к поваленному дереву. Она воткнула лезвие поглубже в кору, чтоб кинжал держался и не падал. Ни пояса, ни ножен у нее не было, чтоб повесить рядом с ноннусовыми.
Затем девушка опустилась на колени перед образом Госпожи и принялась молиться. Она молилась за души врагов, которым пришлось умереть для того, чтоб она могла жить. Мгновение спустя к ней присоединился Ноннус.
3
— Премудрый Бог скрывает от нас будущее во мгле ночи, — прочитала Лиана из «Од» Селодрия.
Из склепа за их спиной, где в одиночестве трудилась Теноктрис, вдруг раздалось металлическое шипение. Звук был слабый, но Лиана прервалась на полуслове. Прислушалась, затем продолжала:
— Надежды и страхи смертных лишь смешат Бога. Помни об этом и принимай все, что происходит, с ледяным спокойствием!
Большую часть своего прошлого Гаррик оставил в родной Барке. Единственным предметом роскоши, который юноша захватил с собой, был изящный томик Селодрия. Он стал тем якорем, который привязывал юношу к былым временам. Благословенные времена, когда единственной заботой Гаррика ор-Райза являлось поведение овец или недовольство отца по поводу его нерасторопности в конюшне.
«Оды» Селодрия были из разряда незыблемых ценностей: они существовали уже тысячу лет. И еще тысячи лет останутся все тем же — а именно, произведением, пережившим бронзу. Именно так охарактеризовал его сам поэт. Подобная точка зрения действовала успокаивающе, позволяла рассматривать все сиюминутные проблемы в перспективе — даже проблемы жизни и смерти.
И вот теперь, если верить Теноктрис, их миру грозила опасность, способная разрушить все. Даже драгоценные «Оды». Не верить старой колдунье у Гаррика не было оснований, но в душе, на эмоциональном плане, продолжал считать произведения Селодрия вечными.
Внутри склепа послышался перезвон колокольчиков. Начав с нижней ноты, он поднялся на целую октаву. На обычно невозмутимом лице Лианы застыло напряжение. Они с Гарриком целый день просидели в ожидании на скамейке перед гробницей. Окружавшая их живая изгородь укрывала молодых людей от чужих глаз и в других условиях сделала бы их пребывание здесь вполне приятным.
Отзвучала последняя ступенька в полтона, и колокольчик замолк. Лиана опустила книгу и с дрожащей улыбкой посмотрела на Гаррика.
— Мне страшно, — сказала она. — Я не хочу, чтобы кто-нибудь еще пострадал из-за меня. У меня остались только вы с Теноктрис — мои единственные друзья.
Улыбка завяла на ее лице.
— Я не могу не думать о том, что приключилось с моим отцом.
— Но Теноктрис — не твой отец, — возразил юноша. — Она все делает постепенно, по плану. И, помнится, она говорила, что это не должно быть опасным.
Лиана удивила его своим признанием: он не мог представить, чтоб она боялась чего-нибудь. Наметив цель, эта девушка всегда шла вперед — спокойная, быстрая и решительная. Невзирая ни на что. Пусть хоть из воздуха материализуется демон, чтоб на ее глазах распотрошить отца…
— Когда я была маленькой девочкой, я любила играть здесь, — рассказывала она. — Этот уголок всегда был отгорожен от остального участка, только раньше калитка не запиралась. Тогда меня мало интересовало, что именно здесь располагается. Я не придавала этому значение… Да я вообще не думала о смерти, пока не умерла моя мать.
Нет, несмотря на свой страх, Лиана по-прежнему оставалась собою. Если б сейчас в дверях гробницы вместо Теноктрис возник новый демон, девушка выколола бы ему глаза своим стилом, за неимением лучшего оружия.
Гаррик кивнул. Проходящая в нескольких сотнях футов главная улица напоминала о себе монотонным, ненавязчивым гулом. В их же переулок лишь изредка заглядывали случайные прохожие — служанки из соседнего особняка, кучер, возвращавшийся на пустой телеге в конюшню, мальчик-разносчик, насвистывавший и постукивавший своей палочкой по прутьям ограды. Увидев сидевших на скамейке Гаррика и Лиану, парнишка даже вскрикнул от неожиданности.
— Вот уж не думал, что это так долго продлится, — пожаловался юноша.
Утром они позавтракали в портовой гостинице, но сейчас молодой организм требовал своего. К тому же для Гаррика обед всегда являлся основной, ударной трапезой. Сейчас день уже клонился к вечеру, а Теноктрис все не появлялась.
Наконец дверь скрипнула. Юноша вскочил на ноги. Сначала он потянулся к двери, чтоб подержать ее для Теноктрис, затем — к эфесу меча и в результате — замер, боясь принять неправильное решение.
Старая колдунья вышла из склепа, в свете угасающего дня она выглядела уставшей донельзя. Вслед за ней просочился маслянистый запах дыма, наверное, она сожгла не одну свечку в закупоренной гробнице.
Теноктрис улыбнулась своим молодым друзьям, которые молча смотрели на нее. Желания расспрашивать, что происходило внутри, не возникло ни у одного, ни у другой.
— Я выяснила, откуда появилось золото, — объявила колдунья. Они помогли старухе выйти на площадку перед склепом. Теноктрис без сил опустилась на землю — сначала на колени затем в свою любимую позу, со скрещенными ногами. — Процесс был несложный, но, к сожалению, включал гораздо больше шагов, чем я предполагала.
В качестве атама она использовала завиток плюща и сейчас еще держала веточку в руках, хотя та за долгие часы, проведенные в гробнице, поникла и привяла.
— Мне следовало получше подготовиться, — сказала колдунья, глядя на склонившихся к ней Гаррика и Лиану. — Работа заняла так много времени, потому что все происходило на плане, отличном от здешнего. Я должна была заранее догадаться об этом. Клобук не мог выжить в нашем времени, моем времени. Чтоб уцелеть в нахлынувшем море, ему требовалось куда-то переместиться.
— И что теперь нам предстоит? — спокойно спросила Лиана. На двери склепа по-прежнему продолжала гореть свеча, ее желтоватый свет составлял странный контраст со светом заходящего солнца.
— Думаю, кому-то придется отправиться туда и посмотреть, что к чему, — сказала Теноктрис. — Я б хотела сама это сделать, но мне необходимо находиться здесь и держать портал открытым.
— Я пойду, — тут же вызвалась девушка.
— Нет, — возразил Гаррик. Полный решимости, он поднялся на ноги. Впервые с момента конфликта с капитаном Араном и его командой юноша почувствовал себя наконец в своей тарелке. Теперь у него было дело. — Я пойду. Скажи, Теноктрис, это будет похоже на мир Стразедона?
— Не знаю, — покачала та головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178
Девушка посмотрела в лицо отшельнику, гадая, что он видел, когда смотрел на нее.
— Если ты их убил ради меня, тогда их кровь не на твоих руках.
Ноннус ничего не ответил.
Шарина вытащила кинжал из-за пояса и пошла к поваленному дереву. Она воткнула лезвие поглубже в кору, чтоб кинжал держался и не падал. Ни пояса, ни ножен у нее не было, чтоб повесить рядом с ноннусовыми.
Затем девушка опустилась на колени перед образом Госпожи и принялась молиться. Она молилась за души врагов, которым пришлось умереть для того, чтоб она могла жить. Мгновение спустя к ней присоединился Ноннус.
3
— Премудрый Бог скрывает от нас будущее во мгле ночи, — прочитала Лиана из «Од» Селодрия.
Из склепа за их спиной, где в одиночестве трудилась Теноктрис, вдруг раздалось металлическое шипение. Звук был слабый, но Лиана прервалась на полуслове. Прислушалась, затем продолжала:
— Надежды и страхи смертных лишь смешат Бога. Помни об этом и принимай все, что происходит, с ледяным спокойствием!
Большую часть своего прошлого Гаррик оставил в родной Барке. Единственным предметом роскоши, который юноша захватил с собой, был изящный томик Селодрия. Он стал тем якорем, который привязывал юношу к былым временам. Благословенные времена, когда единственной заботой Гаррика ор-Райза являлось поведение овец или недовольство отца по поводу его нерасторопности в конюшне.
«Оды» Селодрия были из разряда незыблемых ценностей: они существовали уже тысячу лет. И еще тысячи лет останутся все тем же — а именно, произведением, пережившим бронзу. Именно так охарактеризовал его сам поэт. Подобная точка зрения действовала успокаивающе, позволяла рассматривать все сиюминутные проблемы в перспективе — даже проблемы жизни и смерти.
И вот теперь, если верить Теноктрис, их миру грозила опасность, способная разрушить все. Даже драгоценные «Оды». Не верить старой колдунье у Гаррика не было оснований, но в душе, на эмоциональном плане, продолжал считать произведения Селодрия вечными.
Внутри склепа послышался перезвон колокольчиков. Начав с нижней ноты, он поднялся на целую октаву. На обычно невозмутимом лице Лианы застыло напряжение. Они с Гарриком целый день просидели в ожидании на скамейке перед гробницей. Окружавшая их живая изгородь укрывала молодых людей от чужих глаз и в других условиях сделала бы их пребывание здесь вполне приятным.
Отзвучала последняя ступенька в полтона, и колокольчик замолк. Лиана опустила книгу и с дрожащей улыбкой посмотрела на Гаррика.
— Мне страшно, — сказала она. — Я не хочу, чтобы кто-нибудь еще пострадал из-за меня. У меня остались только вы с Теноктрис — мои единственные друзья.
Улыбка завяла на ее лице.
— Я не могу не думать о том, что приключилось с моим отцом.
— Но Теноктрис — не твой отец, — возразил юноша. — Она все делает постепенно, по плану. И, помнится, она говорила, что это не должно быть опасным.
Лиана удивила его своим признанием: он не мог представить, чтоб она боялась чего-нибудь. Наметив цель, эта девушка всегда шла вперед — спокойная, быстрая и решительная. Невзирая ни на что. Пусть хоть из воздуха материализуется демон, чтоб на ее глазах распотрошить отца…
— Когда я была маленькой девочкой, я любила играть здесь, — рассказывала она. — Этот уголок всегда был отгорожен от остального участка, только раньше калитка не запиралась. Тогда меня мало интересовало, что именно здесь располагается. Я не придавала этому значение… Да я вообще не думала о смерти, пока не умерла моя мать.
Нет, несмотря на свой страх, Лиана по-прежнему оставалась собою. Если б сейчас в дверях гробницы вместо Теноктрис возник новый демон, девушка выколола бы ему глаза своим стилом, за неимением лучшего оружия.
Гаррик кивнул. Проходящая в нескольких сотнях футов главная улица напоминала о себе монотонным, ненавязчивым гулом. В их же переулок лишь изредка заглядывали случайные прохожие — служанки из соседнего особняка, кучер, возвращавшийся на пустой телеге в конюшню, мальчик-разносчик, насвистывавший и постукивавший своей палочкой по прутьям ограды. Увидев сидевших на скамейке Гаррика и Лиану, парнишка даже вскрикнул от неожиданности.
— Вот уж не думал, что это так долго продлится, — пожаловался юноша.
Утром они позавтракали в портовой гостинице, но сейчас молодой организм требовал своего. К тому же для Гаррика обед всегда являлся основной, ударной трапезой. Сейчас день уже клонился к вечеру, а Теноктрис все не появлялась.
Наконец дверь скрипнула. Юноша вскочил на ноги. Сначала он потянулся к двери, чтоб подержать ее для Теноктрис, затем — к эфесу меча и в результате — замер, боясь принять неправильное решение.
Старая колдунья вышла из склепа, в свете угасающего дня она выглядела уставшей донельзя. Вслед за ней просочился маслянистый запах дыма, наверное, она сожгла не одну свечку в закупоренной гробнице.
Теноктрис улыбнулась своим молодым друзьям, которые молча смотрели на нее. Желания расспрашивать, что происходило внутри, не возникло ни у одного, ни у другой.
— Я выяснила, откуда появилось золото, — объявила колдунья. Они помогли старухе выйти на площадку перед склепом. Теноктрис без сил опустилась на землю — сначала на колени затем в свою любимую позу, со скрещенными ногами. — Процесс был несложный, но, к сожалению, включал гораздо больше шагов, чем я предполагала.
В качестве атама она использовала завиток плюща и сейчас еще держала веточку в руках, хотя та за долгие часы, проведенные в гробнице, поникла и привяла.
— Мне следовало получше подготовиться, — сказала колдунья, глядя на склонившихся к ней Гаррика и Лиану. — Работа заняла так много времени, потому что все происходило на плане, отличном от здешнего. Я должна была заранее догадаться об этом. Клобук не мог выжить в нашем времени, моем времени. Чтоб уцелеть в нахлынувшем море, ему требовалось куда-то переместиться.
— И что теперь нам предстоит? — спокойно спросила Лиана. На двери склепа по-прежнему продолжала гореть свеча, ее желтоватый свет составлял странный контраст со светом заходящего солнца.
— Думаю, кому-то придется отправиться туда и посмотреть, что к чему, — сказала Теноктрис. — Я б хотела сама это сделать, но мне необходимо находиться здесь и держать портал открытым.
— Я пойду, — тут же вызвалась девушка.
— Нет, — возразил Гаррик. Полный решимости, он поднялся на ноги. Впервые с момента конфликта с капитаном Араном и его командой юноша почувствовал себя наконец в своей тарелке. Теперь у него было дело. — Я пойду. Скажи, Теноктрис, это будет похоже на мир Стразедона?
— Не знаю, — покачала та головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178