Выпрямившись как стрела, Кит-Канан гордо вошел в притихший зал. Кто-то вздохнул, упала серебряная ложка, зазвенев о мраморный пол, и Герматия наклонилась поднять ее.
Ситас остановил Макели: Кит-Канан должен был подойти к столу один. Сбившийся с пути принц Сильванести стоял перед овальным столом, за которым сидели его родители и бывшая возлюбленная.
Ниракина приподнялась, но Ситэл коротко приказал ей оставаться на месте, и она опустилась в кресло с блестевшими на щеках слезами. Кит-Канан низко поклонился.
- Великий Пророк, - начал он. Затем проговорил: - Отец. Благодарю тебя за то, что ты позволил Ситасу позвать меня домой.
Женщины обернулись к Ситэлу - они не подозревали о подобной снисходительности Пророка.
- Я долго сердился на тебя, - сурово произнес Ситэл. - Никто никогда не позорил Королевский Дом так, как ты. Что ты можешь на это ответить?
Кит-Канан упал на одно колено.
- Я самый большой дурак, который когда-либо жил на свете, - вымолвил он, глядя в пол. - Я знаю, что навлек позор на себя и на вас. Я примирился с собой и богами, и теперь я хочу помириться со своей семьей.
Пророк поднялся, оттолкнув кресло. Его белые волосы, словно золото, сверкали в вечернем свете. Он снова пополнел со времени своей болезни, и в глазах сверкал прежний огонь. Ситэл твердыми, уверенными шагами обогнул стол и подошел к стоявшему на коленях сыну.
- Встань! - приказал все тем же повелительным голосом Пророк.
Когда Кит-Канан выпрямился, жесткое выражение лица Ситэла смягчилось.
- Сын, - сказал он, глядя принцу в глаза.
Они по-солдатски сжали друг другу локти. Но для Кит-Канана этого оказалось недостаточно. Он пылко обнял отца, который стиснул его в объятиях с такой же силой. Через плечо Пророка Кит-Канан увидел свою мать, все еще в слезах, но теперь лицо ее озаряла сияющая улыбка.
Герматия пыталась сохранять безразличие, но побледневшее лицо и дрожащие пальцы выдавали ее. Уронив руки на колени, она глядела в сторону, на стену, на потолок, куда угодно, но только не на Кит-Канана.
Ситэл отодвинулся на расстояние вытянутой руки и внимательно рассмотрел загорелое лицо сына.
- Я не могу отказать тебе, - произнес он дрогнувшим голосом. - Ты мой сын, и я рад твоему возвращению!
Ниракина подошла поцеловать сына. Кит-Канан вытер ее слезы. Они приблизились к Герматии, застывшей в своем кресле.
- Ты прекрасно выглядишь, госпожа, - неловко обратился к ней Кит-Канан.
Женщина, быстро моргая, подняла на него взгляд:
- Спасибо.
Видя растерянность Кит-Канана, Ситас вмешался. Он вытолкнул Макели вперед и представил его. Ситэл и Ниракина нашли безыскусные манеры мальчика одновременно очаровательными и смешными.
Когда новость разнеслась по дворцу, слуги побросали свою работу, поднялись с кроватей и заполнили зал, чтобы поприветствовать возвратившегося принца. Окружающие всегда любили Кит-Канана за доброе сердце и веселый нрав.
- Тише, вы все! Тише! - воскликнул Ситэл, и собравшиеся умолкли.
Пророк послал за амфорами лучшего нектара, и во время паузы все передавали друг другу сладкий напиток. Когда у каждого оказался кубок, Пророк, подняв бокал, поприветствовал своего вновь обретенного сына.
- За принца Кит-Канана! - провозгласил тост Ситэл. - Наконец-то он дома!
- Кит-Канан! - зашумели собравшиеся, осушая бокалы.
За одним исключением. Герматия сжимала в пальцах кубок, пока суставы не побелели, как ее лицо.
В конце концов, слуги разошлись, но семья осталась. Окружив Кит-Канана, они говорили час за часом, рассказывая, что произошло в его отсутствие. Он, в свою очередь, поведал им о своих приключениях в диком лесу.
- Так что теперь я вдовец, - печально закончил Кит-Канан, уставив неподвижный взор на остатки нектара в своем кубке. - Анайю забрал Лес, которому она так долго служила.
- Эта Анайя была благородного происхождения? - деликатно спросила Ниракина.
- Ее рождение осталось тайной даже для нее самой. Я думаю, что ее похитила у родителей та женщина, которая была Хранительницей до нее, точно так же, как она сама похитила Макели.
- Я не сожалею о том, что она отняла меня у семьи, - сказал преданный Макели. - Анайя была добра ко мне.
Кит-Канан позволил родным считать, что Анайя происходила из народа Сильванести, как и Макели. Он также не рассказал о своем нерожденном ребенке. Рана была еще свежа, и он хотел оставить это воспоминание при себе.
Ситас нарушил тишину замечанием о полуэльфе Вольторно.
- Итак, наши подозрения подтвердились, - заявил он. - За террором в западных провинциях стоит император Эргота, который хочет заполучить не только нашу землю, но и наш лес.
Все знали, что Эргот, с его огромным флотом, нуждается в строительных материалах, а страна людей была бедна лесами. К тому же, в отличие от эльфов, жители ее строили дома в основном из дерева.
- Во всяком случае, - заметил Пророк, - его послы находятся здесь уже почти пять недель, но мы так ничего и не достигли. Несколько дней я был болен, но со дня моего выздоровления переговоры совершенно не сдвинулись с места.
- Я был бы рад обсудить с посланниками то, что я видел и слышал в лесу, - предложил Кит-Канан. - На южном побережье высадились люди из Эргота с намерением вырубить наши леса. Они хотели забрать Макели в Далтигот и продать там в рабство. Это факт.
- Возможно, именно так разбойники и поступили с другими пленниками, - мрачно промолвил Ситас. - С женами и детьми поселенцев Сильванести.
Кит-Канан рассказал о разоренной деревне, на которую они с Макели наткнулись по дороге домой. Ситэл забеспокоился, узнав, что подверглось нападению поселение, находящееся так близко от столицы.
- Завтра ты придешь в Башню, - решил он. - Я хочу, чтобы люди из Эргота услышали о том, что ты видел!
Затем Пророк поднялся со словами:
- Уже очень поздно. Заседание начинается рано утром, так что всем нам лучше отправиться на отдых.
Макели уже посапывал, Герматия тоже задремала, свернувшись в своем кресле.
Кит-Канан потряс Макели за плечо, и мальчик проснулся.
- Какой забавный сон, Кит. Я приехал в большой город, где все живут в каменных горах.
- Не такой уж и забавный, - улыбнулся Кит-Канан. - Пойдем, Кели, я отведу тебя в старую спальню Ситаса. Ты не возражаешь, брат?
Ситас махнул рукой в знак согласия. Кит-Канан поцеловал мать в щеку и пожелал доброй ночи. Лицо ее довольно сияло, теперь она словно помолодела на несколько десятков лет.
- Спокойной ночи, сын, - с любовью произнесла Ниракина.
Появился слуга с канделябром, чтобы проводить Макели в его комнату. Ситэл и Ниракина удалились, но близнецы задержались у дверей.
- Оставляю тебя с женой. - Кит-Канан кивнул на спящую Герматию и смущенно добавил: - Жаль, что я пропустил свадьбу, Сит. Надеюсь, вы счастливы вдвоем.
Ситас несколько мгновений пристально смотрел на спящую, затем ответил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
Ситас остановил Макели: Кит-Канан должен был подойти к столу один. Сбившийся с пути принц Сильванести стоял перед овальным столом, за которым сидели его родители и бывшая возлюбленная.
Ниракина приподнялась, но Ситэл коротко приказал ей оставаться на месте, и она опустилась в кресло с блестевшими на щеках слезами. Кит-Канан низко поклонился.
- Великий Пророк, - начал он. Затем проговорил: - Отец. Благодарю тебя за то, что ты позволил Ситасу позвать меня домой.
Женщины обернулись к Ситэлу - они не подозревали о подобной снисходительности Пророка.
- Я долго сердился на тебя, - сурово произнес Ситэл. - Никто никогда не позорил Королевский Дом так, как ты. Что ты можешь на это ответить?
Кит-Канан упал на одно колено.
- Я самый большой дурак, который когда-либо жил на свете, - вымолвил он, глядя в пол. - Я знаю, что навлек позор на себя и на вас. Я примирился с собой и богами, и теперь я хочу помириться со своей семьей.
Пророк поднялся, оттолкнув кресло. Его белые волосы, словно золото, сверкали в вечернем свете. Он снова пополнел со времени своей болезни, и в глазах сверкал прежний огонь. Ситэл твердыми, уверенными шагами обогнул стол и подошел к стоявшему на коленях сыну.
- Встань! - приказал все тем же повелительным голосом Пророк.
Когда Кит-Канан выпрямился, жесткое выражение лица Ситэла смягчилось.
- Сын, - сказал он, глядя принцу в глаза.
Они по-солдатски сжали друг другу локти. Но для Кит-Канана этого оказалось недостаточно. Он пылко обнял отца, который стиснул его в объятиях с такой же силой. Через плечо Пророка Кит-Канан увидел свою мать, все еще в слезах, но теперь лицо ее озаряла сияющая улыбка.
Герматия пыталась сохранять безразличие, но побледневшее лицо и дрожащие пальцы выдавали ее. Уронив руки на колени, она глядела в сторону, на стену, на потолок, куда угодно, но только не на Кит-Канана.
Ситэл отодвинулся на расстояние вытянутой руки и внимательно рассмотрел загорелое лицо сына.
- Я не могу отказать тебе, - произнес он дрогнувшим голосом. - Ты мой сын, и я рад твоему возвращению!
Ниракина подошла поцеловать сына. Кит-Канан вытер ее слезы. Они приблизились к Герматии, застывшей в своем кресле.
- Ты прекрасно выглядишь, госпожа, - неловко обратился к ней Кит-Канан.
Женщина, быстро моргая, подняла на него взгляд:
- Спасибо.
Видя растерянность Кит-Канана, Ситас вмешался. Он вытолкнул Макели вперед и представил его. Ситэл и Ниракина нашли безыскусные манеры мальчика одновременно очаровательными и смешными.
Когда новость разнеслась по дворцу, слуги побросали свою работу, поднялись с кроватей и заполнили зал, чтобы поприветствовать возвратившегося принца. Окружающие всегда любили Кит-Канана за доброе сердце и веселый нрав.
- Тише, вы все! Тише! - воскликнул Ситэл, и собравшиеся умолкли.
Пророк послал за амфорами лучшего нектара, и во время паузы все передавали друг другу сладкий напиток. Когда у каждого оказался кубок, Пророк, подняв бокал, поприветствовал своего вновь обретенного сына.
- За принца Кит-Канана! - провозгласил тост Ситэл. - Наконец-то он дома!
- Кит-Канан! - зашумели собравшиеся, осушая бокалы.
За одним исключением. Герматия сжимала в пальцах кубок, пока суставы не побелели, как ее лицо.
В конце концов, слуги разошлись, но семья осталась. Окружив Кит-Канана, они говорили час за часом, рассказывая, что произошло в его отсутствие. Он, в свою очередь, поведал им о своих приключениях в диком лесу.
- Так что теперь я вдовец, - печально закончил Кит-Канан, уставив неподвижный взор на остатки нектара в своем кубке. - Анайю забрал Лес, которому она так долго служила.
- Эта Анайя была благородного происхождения? - деликатно спросила Ниракина.
- Ее рождение осталось тайной даже для нее самой. Я думаю, что ее похитила у родителей та женщина, которая была Хранительницей до нее, точно так же, как она сама похитила Макели.
- Я не сожалею о том, что она отняла меня у семьи, - сказал преданный Макели. - Анайя была добра ко мне.
Кит-Канан позволил родным считать, что Анайя происходила из народа Сильванести, как и Макели. Он также не рассказал о своем нерожденном ребенке. Рана была еще свежа, и он хотел оставить это воспоминание при себе.
Ситас нарушил тишину замечанием о полуэльфе Вольторно.
- Итак, наши подозрения подтвердились, - заявил он. - За террором в западных провинциях стоит император Эргота, который хочет заполучить не только нашу землю, но и наш лес.
Все знали, что Эргот, с его огромным флотом, нуждается в строительных материалах, а страна людей была бедна лесами. К тому же, в отличие от эльфов, жители ее строили дома в основном из дерева.
- Во всяком случае, - заметил Пророк, - его послы находятся здесь уже почти пять недель, но мы так ничего и не достигли. Несколько дней я был болен, но со дня моего выздоровления переговоры совершенно не сдвинулись с места.
- Я был бы рад обсудить с посланниками то, что я видел и слышал в лесу, - предложил Кит-Канан. - На южном побережье высадились люди из Эргота с намерением вырубить наши леса. Они хотели забрать Макели в Далтигот и продать там в рабство. Это факт.
- Возможно, именно так разбойники и поступили с другими пленниками, - мрачно промолвил Ситас. - С женами и детьми поселенцев Сильванести.
Кит-Канан рассказал о разоренной деревне, на которую они с Макели наткнулись по дороге домой. Ситэл забеспокоился, узнав, что подверглось нападению поселение, находящееся так близко от столицы.
- Завтра ты придешь в Башню, - решил он. - Я хочу, чтобы люди из Эргота услышали о том, что ты видел!
Затем Пророк поднялся со словами:
- Уже очень поздно. Заседание начинается рано утром, так что всем нам лучше отправиться на отдых.
Макели уже посапывал, Герматия тоже задремала, свернувшись в своем кресле.
Кит-Канан потряс Макели за плечо, и мальчик проснулся.
- Какой забавный сон, Кит. Я приехал в большой город, где все живут в каменных горах.
- Не такой уж и забавный, - улыбнулся Кит-Канан. - Пойдем, Кели, я отведу тебя в старую спальню Ситаса. Ты не возражаешь, брат?
Ситас махнул рукой в знак согласия. Кит-Канан поцеловал мать в щеку и пожелал доброй ночи. Лицо ее довольно сияло, теперь она словно помолодела на несколько десятков лет.
- Спокойной ночи, сын, - с любовью произнесла Ниракина.
Появился слуга с канделябром, чтобы проводить Макели в его комнату. Ситэл и Ниракина удалились, но близнецы задержались у дверей.
- Оставляю тебя с женой. - Кит-Канан кивнул на спящую Герматию и смущенно добавил: - Жаль, что я пропустил свадьбу, Сит. Надеюсь, вы счастливы вдвоем.
Ситас несколько мгновений пристально смотрел на спящую, затем ответил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85