Ну, сам ли, не сам – теперь уж рассупонивать некогда. Придется платить… куда денешься? Борич хоть и был прижимист, да в нужных делах не скупился. Понимал – поскупишься, себе дороже будет. Не дашь мзды этому, отсудят Сушинины девку, да еще, глядишь, и усадьбу за ущерб вытянут. Можно, конечно, попытаться по закону с ними сладить – обратиться за защитой на суд княжий, подкупить послухов, своих нанять… Ой, опять те же ногаты да куны! С этим чернявым, пожалуй что, и дешевле выйдет. Да и быстрей. Потом, конечно, можно будет и с ним разобраться, а то разохотится на шальные куны. И не откладывать это надолго… Да хоть того парня – как бишь его? Зевоту – использовать. Сидит хоть? Борич оглянулся… Сидит. Косит в их сторону глазом – молодец, обол свой отрабатывает честно. Между тем Мозгляк широко улыбнулся:
– Зачем же с доброго человека куны брать? Есть и иное…
Огнищанин напрягся:
– Это что же – иное?
– Да кое-что… – уклончиво ответил Истома. Оглянувшись по сторонам, придвинулся к Огнищанину ближе, понизил голос: – Племяш мой в гриди собирается… Узнать бы поточнее – сколько воев идут к Рюрику-князю да когда? Говорят – лишь малая дружина туда сбирается, может, и не попадет к ним племяш-то? А хотел бы. У Рюрика-князя служить – чести больше. Наш-то, Олег, хоть и хорош, да все ж Рюриком ставленный.
– Угу, – кивнул Борич, лихорадочно просчитывая в уме – стоит ли дальнейшая игра свеч? Ни в какого племянника он, конечно же, не поверил – слишком умен был для этого. Догадался сразу – вот оно, главное дело, только сейчас начинается! Девка да усадьбы – это все затравки ради. Но кого ж так интересует подробный состав отправляющейся к Рюрику дружины? И главное, зачем? Впрочем, зачем – понятно. Кто-то хочет воспользоваться временным ослаблением Хельги-князя и желает все просчитать точно. Неглупый, видать, человек этот «кто-то». Интересно – кто? И можно ли ему доверять? Этот вопрос сильно занимал сейчас Огнищанина, в душе его поднималось радостное чувство. Чего-то подобного он давно уже ждал, делая тайные записи для себя, так, на всякий случай. Вот и дружинные подсчеты перенес себе в грамотку – мало ли, сгодятся. Сгодились… А потом можно будет и толщину стен предложить, и количество стражников, и оружие, и корабли… От подобной перспективы просто «захватывало дух! Тут не одной усадебкой и не одной девкой пахло. Мзду агроменную можно срубить – всю жизнь потом жить в богачестве. Не здесь только, правша… Ну, так земля славянского племени велика и Обильна, чай, и окромя Ладоги города в ней найдутся. Главное – не продешевить бы. И решить вот уже сейчас – стоит ли верить?
– Может, и помогу я твоему племяннику, – пряча в глазах азарт, прошептал Борич. – Трудно это будет, правда… Больших расходов потребует. – Он многозначительно взглянул на Истому. Тот осклабился:
– Не переживай, господине, поможешь – чай, найдутся куны!
Огнищанин улыбнулся еще шире:
– Ты, верно, хотел сказать – гривны? Так вот, – он жестко посмотрел собеседнику в глаза, – мое слово – две гривны! И будешь знать о дружине все.
– Да мне все не надо…
– Как хочешь. Подумай, – Борич с деланным безразличием покрутил пальцами.
Истома замялся. С одной стороны, князь приказал добыть сведения любой ценой… С другой стороны, две гривны – это ж полета кун, целую корову можно на торгу купить, и неплохую корову. Или – целое стадо овец! Пойдет ли на такое князь… Князь…
Мозгляк вздрогнул, вспомнив неожиданную встречу с Дирмундом. Действительно неожиданную, хоть и предупреждал князь… И тем не менее ошарашил, явившись в образе бритоголового молодого варяга Варга, что спал в клети на лавке, поставленной меж дубочками и тюками с припасами. Спал – до ночи. Ночью – почему-то только ночью – он становился Дирмундом, князем-колдуном, черным князем, которого Истома уважал и боялся. Так сверкал очами – не спутаешь. Ну а днем… Днем Дирмунд словно бы исчезал, оставался лишь Варг – туповатый, словно пришибленный дубиной по голове, парень, едва выучивший пару фраз на славянском. По указу Дирмунда Варг днем спал – да и не мог не спать, ведь каждую ночь в его теле бодрствовал черный князь! И бодрствовал весьма деятельно. Горе было б Истоме, если б не успевал он исполнить всех указаний. Ну, исполнял пока… Знал – Дирмунд умеет быть благодарным. Ну а на этот раз…
– Две гривны, говоришь? – Истома сверкнул глазами. – Согласен! – И тут же предупредил: – Сейчас получишь только одну, другую – после.
Огнищанин кивнул, тщательно пряча радость. Получив мзду, вышел из корчмы, честно расплатился с Ярилом.
– Не пропадай, паря, – прощаясь, предупредил он. – И знак помни.
– Да уж, не забуду, – улыбнулся Зевота, довольно подкинув на ладони обол. Медная, ярко начищенная монета вспыхнула в заходящих лучах маленьким оранжевым солнышком.
Дождь кончился, в бледно-голубом небе медленно проплывали кудрявые лиловые тучки, а на западе, за холмами и лесом, быстро расширялась прозрачная чистая просинь.
Найден придержал коня, чтобы не обрызгать возвращающихся с полей смердов. Те, потные, босые, в беленных на солнце рубахах кланялись, не глубоко, но и не низко, а главное – то Найден знал – от чистого сердца. Молодой тиун по праву считался человеком справедливым и по своему положению вряд ли был так уж выше смерда. Рядович. Человек, нанятый князем по договору – ряду. В силу этого уже – не свободный человек и, ясно, не знатный – зато влиятельный и не бедный. В свою очередь поклонившись смердам, Найден тронул коня. Потом вдруг повернул, догнал прошедших:
– Ребятушки, не знаете ль, где Борича Огнищанина дом?
Смерды остановились:
– Какого Борича? А, чужака, что ли? Во-он за той ивой. Вишь, крыша виднеется?
Найден присмотрелся:
– Да, вижу. Да пошлет Белее здоровья вам, и родичам, и скоту вашему.
– И тебе, тиун, здоровьица.
Простившись со смердами, Найден быстро порысил в указанном направлении. Старательно объезжая лужи – с детства не терпел грязи. Вот и ива, за ней – колючие заросли репейника, а там уж, рядом – окруженная частоколом усадебка. Небольшая – дом с клетью, амбар. Гримнув цепью, у ворот забрехал пес.
– Эй, хозяин! – Не слезая с коня, Найден забарабанил кулаком в ворота. – Открывай поскорее. То я, Найден, тиун княжий.
Постучал изрядно – аж отбил руку. Задумался – и чего там делает Борич, спит уже, что ли?
Наконец за оградой послышался девичий голос – видимо, дворовые Огнищанина усмиряли пса. Заскрипев, распахнулись ворота.
– А нету хозяина.
Выглянула из ворот девчонка – годков, может, шестнадцать – тоненькая, смуглявая, с копной немытых волос и большими темно-серыми глазами. Одетая в длинную посконную рубаху, неподпоясанная, босая. С опаской взглянув на тиуна, пояснила:
– Уехавши хозяин, не сказавши куда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
– Зачем же с доброго человека куны брать? Есть и иное…
Огнищанин напрягся:
– Это что же – иное?
– Да кое-что… – уклончиво ответил Истома. Оглянувшись по сторонам, придвинулся к Огнищанину ближе, понизил голос: – Племяш мой в гриди собирается… Узнать бы поточнее – сколько воев идут к Рюрику-князю да когда? Говорят – лишь малая дружина туда сбирается, может, и не попадет к ним племяш-то? А хотел бы. У Рюрика-князя служить – чести больше. Наш-то, Олег, хоть и хорош, да все ж Рюриком ставленный.
– Угу, – кивнул Борич, лихорадочно просчитывая в уме – стоит ли дальнейшая игра свеч? Ни в какого племянника он, конечно же, не поверил – слишком умен был для этого. Догадался сразу – вот оно, главное дело, только сейчас начинается! Девка да усадьбы – это все затравки ради. Но кого ж так интересует подробный состав отправляющейся к Рюрику дружины? И главное, зачем? Впрочем, зачем – понятно. Кто-то хочет воспользоваться временным ослаблением Хельги-князя и желает все просчитать точно. Неглупый, видать, человек этот «кто-то». Интересно – кто? И можно ли ему доверять? Этот вопрос сильно занимал сейчас Огнищанина, в душе его поднималось радостное чувство. Чего-то подобного он давно уже ждал, делая тайные записи для себя, так, на всякий случай. Вот и дружинные подсчеты перенес себе в грамотку – мало ли, сгодятся. Сгодились… А потом можно будет и толщину стен предложить, и количество стражников, и оружие, и корабли… От подобной перспективы просто «захватывало дух! Тут не одной усадебкой и не одной девкой пахло. Мзду агроменную можно срубить – всю жизнь потом жить в богачестве. Не здесь только, правша… Ну, так земля славянского племени велика и Обильна, чай, и окромя Ладоги города в ней найдутся. Главное – не продешевить бы. И решить вот уже сейчас – стоит ли верить?
– Может, и помогу я твоему племяннику, – пряча в глазах азарт, прошептал Борич. – Трудно это будет, правда… Больших расходов потребует. – Он многозначительно взглянул на Истому. Тот осклабился:
– Не переживай, господине, поможешь – чай, найдутся куны!
Огнищанин улыбнулся еще шире:
– Ты, верно, хотел сказать – гривны? Так вот, – он жестко посмотрел собеседнику в глаза, – мое слово – две гривны! И будешь знать о дружине все.
– Да мне все не надо…
– Как хочешь. Подумай, – Борич с деланным безразличием покрутил пальцами.
Истома замялся. С одной стороны, князь приказал добыть сведения любой ценой… С другой стороны, две гривны – это ж полета кун, целую корову можно на торгу купить, и неплохую корову. Или – целое стадо овец! Пойдет ли на такое князь… Князь…
Мозгляк вздрогнул, вспомнив неожиданную встречу с Дирмундом. Действительно неожиданную, хоть и предупреждал князь… И тем не менее ошарашил, явившись в образе бритоголового молодого варяга Варга, что спал в клети на лавке, поставленной меж дубочками и тюками с припасами. Спал – до ночи. Ночью – почему-то только ночью – он становился Дирмундом, князем-колдуном, черным князем, которого Истома уважал и боялся. Так сверкал очами – не спутаешь. Ну а днем… Днем Дирмунд словно бы исчезал, оставался лишь Варг – туповатый, словно пришибленный дубиной по голове, парень, едва выучивший пару фраз на славянском. По указу Дирмунда Варг днем спал – да и не мог не спать, ведь каждую ночь в его теле бодрствовал черный князь! И бодрствовал весьма деятельно. Горе было б Истоме, если б не успевал он исполнить всех указаний. Ну, исполнял пока… Знал – Дирмунд умеет быть благодарным. Ну а на этот раз…
– Две гривны, говоришь? – Истома сверкнул глазами. – Согласен! – И тут же предупредил: – Сейчас получишь только одну, другую – после.
Огнищанин кивнул, тщательно пряча радость. Получив мзду, вышел из корчмы, честно расплатился с Ярилом.
– Не пропадай, паря, – прощаясь, предупредил он. – И знак помни.
– Да уж, не забуду, – улыбнулся Зевота, довольно подкинув на ладони обол. Медная, ярко начищенная монета вспыхнула в заходящих лучах маленьким оранжевым солнышком.
Дождь кончился, в бледно-голубом небе медленно проплывали кудрявые лиловые тучки, а на западе, за холмами и лесом, быстро расширялась прозрачная чистая просинь.
Найден придержал коня, чтобы не обрызгать возвращающихся с полей смердов. Те, потные, босые, в беленных на солнце рубахах кланялись, не глубоко, но и не низко, а главное – то Найден знал – от чистого сердца. Молодой тиун по праву считался человеком справедливым и по своему положению вряд ли был так уж выше смерда. Рядович. Человек, нанятый князем по договору – ряду. В силу этого уже – не свободный человек и, ясно, не знатный – зато влиятельный и не бедный. В свою очередь поклонившись смердам, Найден тронул коня. Потом вдруг повернул, догнал прошедших:
– Ребятушки, не знаете ль, где Борича Огнищанина дом?
Смерды остановились:
– Какого Борича? А, чужака, что ли? Во-он за той ивой. Вишь, крыша виднеется?
Найден присмотрелся:
– Да, вижу. Да пошлет Белее здоровья вам, и родичам, и скоту вашему.
– И тебе, тиун, здоровьица.
Простившись со смердами, Найден быстро порысил в указанном направлении. Старательно объезжая лужи – с детства не терпел грязи. Вот и ива, за ней – колючие заросли репейника, а там уж, рядом – окруженная частоколом усадебка. Небольшая – дом с клетью, амбар. Гримнув цепью, у ворот забрехал пес.
– Эй, хозяин! – Не слезая с коня, Найден забарабанил кулаком в ворота. – Открывай поскорее. То я, Найден, тиун княжий.
Постучал изрядно – аж отбил руку. Задумался – и чего там делает Борич, спит уже, что ли?
Наконец за оградой послышался девичий голос – видимо, дворовые Огнищанина усмиряли пса. Заскрипев, распахнулись ворота.
– А нету хозяина.
Выглянула из ворот девчонка – годков, может, шестнадцать – тоненькая, смуглявая, с копной немытых волос и большими темно-серыми глазами. Одетая в длинную посконную рубаху, неподпоясанная, босая. С опаской взглянув на тиуна, пояснила:
– Уехавши хозяин, не сказавши куда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80