Тут, в лесах, волков было множество. Нет зверя страшнее этого хищника, нет лютее его, хитрей и выносливее. А быстр – иногда и рассмотреть не успеешь, как шмыгнет у самых ворот серая тень, глядь-поглядь – и нет собаки, а то и двух сразу, как уж бывало не раз. Опасен зверь, умен – добычу может преследовать днями, выжидая удобный момент, а как выждет – все! Вцепится острейшими зубами в горло, порвет, тут налетит и вся стая – повалят несчастную жертву на землю и примутся жрать, терзая еще теплое тело, так что к утру останутся лишь рожки да ножки, вернее, копытца. Ничем не брезгуют волки – ни мышью полевой, ни птицей, ни человеком.
От ненависти совсем утратил осторожность Дивьян, одним только и жил – не потерять бы следы, не упустить бы, совсем и не думал про волков, а надо было…
Он заметил их поздно, слишком поздно, чтоб убежать, да и куда здесь бежать-то? Была, правда, когда-то поблизости, около болота под названием Чистый Мох, охотничья заимка – да цела ли? А если и цела – что с того? Все одно на своих двоих не убежишь от стаи.
Вот, кажется, что-то сверкнуло в снегу! Дивьян замедлил шаг, поднял – уточка. Бронзовая подвеска-уточка, из тех, что так любили носить замученные сестрицы. Значит, он на верном пути! А там, за холмом, уж не ржут ли кони?
Дивьян поднял глаза – прямо перед ним вспыхнули в ночи желтые искорки. Звезды? Искорки приближались, вот уже слышно стало дыханье, резко пахнуло зверем… Волки!
Не раздумывая, Дивьян бросил в сторону шапку, сам же отпрыгнул к ближайшей сосне и, в кровь обдирая руки, быстро полез наверх. На сосенке этой и просидел до утра несчастный отрок – не замерз, не особо-то и холодно было, да и употел, бегая. Однако ж хоть и не холодно, да к утру остыл. Подумал было спуститься – попрыгать, согреться – так бы и сделал, коли глуп был, да вот только не был совсем уж глупцом Дивьян и повадки волчьи знал хорошо. Не отпустят они его, пока не найдут новой, более предпочтительной жертвы. Оставят нескольких – сторожить, а вся стая будет ходить неподалеку кругами, охотясь на всякую мелочь, да выжидать – не свалился ли глупец человечек с сосенки? А он ведь обязательно свалится – не от холода, так от голода.
Что-то спорхнуло с соседней елки, шумно трепеща крылами. Тетерев! Упитанный, тяжелый, мясистый. Такого б в котел, да с кореньями разными, да с просяной кашей! Хотя, конечно, и без каши обойтись можно – был бы тетерев. Ощипать да на вертел! Или еще лучше – закатать в глину, да в земельку его, сердечного, а сверху костерок разжечь, любо-дорого мясо выйдет: сочное, мягкое, вкусное… Дивьян вдруг остро почувствовал, что проголодался. Сколько он уже не ел – со вчерашнего дня? Эх, забыл в избе котомку, вот дурень. Зато стрел прихватил с избытком… Оно, конечно, неплохо, да ведь во… Волки… А что, если…
Наладив стрелу, отрок осторожно спустился к нижним веткам… Ага! Вот они, голубчики, в кусточках таятся. Для охотничьей-то, птичьей, стрелы далековато. Можно, конечно, и в глаз засадить… нет, все одно далеко. А в хребет иль в лоб – что толку, шкура там толстая, можно и не пробить. Лучше в брюхо иль в бок хотя бы… Выманить бы как-нибудь, тварей. Чего б им бросить-то? Дивьян пошарил за пазухой – ничего подходящего, кроме подобранной шейной подвески – уточки. Ну, на нее вряд ли волки польстятся. Надо что-то другое, чтоб живым человеком пахло. Хоть, право слово, полушубок снимай, шапку-то давно выбросил. Шапку-то выбросил, а рукавицы? Пожалуй, можно одной пожертвовать – чего ж еще придумать-то?
Привлекая внимание сидящих в засаде волков, Дивьян заливисто свистнул и швырнул рядом с сосной рукавицу. Прижав уши, хищники тут же бросились к ней – совсем еще молодые щенки-однолетки… Быстро пропела стрела, и один из волков, заскулив, повалился на бок, окрашивая снег алой дымящейся кровью. Напарник раненого – красивый, поджарый зверь с тонким лапами и черновато-серой холкой – озадаченно потыкал носом умирающего товарища. Дивьян увидел, как раздулись у него ноздри, как блеснули глаза… миг – и обезумевший от вида пищи зверь принялся слизывать со снега кровь… Лежащий на боку, слабо рыча, следил за ним, хорошо представляя, что последует дальше. Силы уже покидали его, быстро бьющееся сердце ритмично выталкивало на снег очередные порции крови. Здоровый волк наконец оторвался от снега, облизнулся, повел в воздухе кровавой мордой и, улучив момент, с рычанием впился в горло своему несчастному сотоварищу. Тот забился, засучил лапами и вдруг затих, напоследок хлестнув хвостом по низким еловым веткам. Спохватившись, Дивьян вогнал стрелу и во второго. Зверь, только что мнивший себя победителем, скуля, покатился по снегу… Тут подоспела вся стая, на радостях потерявшая всякую осторожность. Дивьян, впрочем, не очень интересовался ими – давно уже со всех ног мчался прочь, слыша, как истово бьется сердце. Иногда останавливался, прислушиваясь – не гонится ли стая? Нет, покуда не гнались. Ну, это дело быстрое – следовало как можно скорее отыскать новое убежище – места вокруг тянулись знакомые. Справа – высокий холм с лысой вершиной, слева болото, а за ним… ага – озеро Койвуй, вот он куда забрел-то, оказывается! Если это – озеро Койвуй, то дальше, за ним, еще несколько небольших озерец, имеющих все вместе одно название – Светленькие, за ними еще одно озеро – Глубокое, а там и болото Чистый Мох, ужас до чего там много бывает морошки да клюквы, жаль, зима сейчас. Вот там-то, между озерами и болотом, – заброшенная заимка. Ей мало кто пользуется – Куневичи не так далеко, да и от усадьбы Конди близко. Там и можно переждать, укрыться на время.
Уклоняясь от ветки, Дивьян неожиданно вдруг подумал: а что потом? Ну, укроется он в заимке, ну, пересидит волков, а дальше? Ведь никого у него теперь нет – один из всего рода остался! Один… Отрок смахнул со щек слезы. Не дело мужчины – плакать.
Мстить нужно, мстить! Знать бы только – кому? Да и вообще… Месть – это понятно. А потом как жить? В усадьбе убитого Конди? Этого только не хватало – чтоб призраки являлись по ночам, всякий раз норовя утащить в свое царство? Дивьян передернул плечами. Нет. Лучше уж податься в Куневичи к дальним родичам, примут, чай, не чужие. Рассказать о случившемся – может, и посоветуют что. Отрок улыбнулся – похоже, он наконец-то начал хоть что-то соображать. Да, родичи – это то, что надо. Вряд ли он уже догонит убийц – время-то потеряно, да и снег – ишь как повалил, как бы с пути не сбиться!
Низкие серые тучи плотно накрывали дальние деревья, да и ближние тоже уже было плоховато видать, а позади снова завыли волки. Видно, не очень-то насытились подстреленными собратьями. Дивьян прибавил шагу, стараясь не свернуть в сторону, как и бывает частенько в лесу, когда нет ясно видимого направления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
От ненависти совсем утратил осторожность Дивьян, одним только и жил – не потерять бы следы, не упустить бы, совсем и не думал про волков, а надо было…
Он заметил их поздно, слишком поздно, чтоб убежать, да и куда здесь бежать-то? Была, правда, когда-то поблизости, около болота под названием Чистый Мох, охотничья заимка – да цела ли? А если и цела – что с того? Все одно на своих двоих не убежишь от стаи.
Вот, кажется, что-то сверкнуло в снегу! Дивьян замедлил шаг, поднял – уточка. Бронзовая подвеска-уточка, из тех, что так любили носить замученные сестрицы. Значит, он на верном пути! А там, за холмом, уж не ржут ли кони?
Дивьян поднял глаза – прямо перед ним вспыхнули в ночи желтые искорки. Звезды? Искорки приближались, вот уже слышно стало дыханье, резко пахнуло зверем… Волки!
Не раздумывая, Дивьян бросил в сторону шапку, сам же отпрыгнул к ближайшей сосне и, в кровь обдирая руки, быстро полез наверх. На сосенке этой и просидел до утра несчастный отрок – не замерз, не особо-то и холодно было, да и употел, бегая. Однако ж хоть и не холодно, да к утру остыл. Подумал было спуститься – попрыгать, согреться – так бы и сделал, коли глуп был, да вот только не был совсем уж глупцом Дивьян и повадки волчьи знал хорошо. Не отпустят они его, пока не найдут новой, более предпочтительной жертвы. Оставят нескольких – сторожить, а вся стая будет ходить неподалеку кругами, охотясь на всякую мелочь, да выжидать – не свалился ли глупец человечек с сосенки? А он ведь обязательно свалится – не от холода, так от голода.
Что-то спорхнуло с соседней елки, шумно трепеща крылами. Тетерев! Упитанный, тяжелый, мясистый. Такого б в котел, да с кореньями разными, да с просяной кашей! Хотя, конечно, и без каши обойтись можно – был бы тетерев. Ощипать да на вертел! Или еще лучше – закатать в глину, да в земельку его, сердечного, а сверху костерок разжечь, любо-дорого мясо выйдет: сочное, мягкое, вкусное… Дивьян вдруг остро почувствовал, что проголодался. Сколько он уже не ел – со вчерашнего дня? Эх, забыл в избе котомку, вот дурень. Зато стрел прихватил с избытком… Оно, конечно, неплохо, да ведь во… Волки… А что, если…
Наладив стрелу, отрок осторожно спустился к нижним веткам… Ага! Вот они, голубчики, в кусточках таятся. Для охотничьей-то, птичьей, стрелы далековато. Можно, конечно, и в глаз засадить… нет, все одно далеко. А в хребет иль в лоб – что толку, шкура там толстая, можно и не пробить. Лучше в брюхо иль в бок хотя бы… Выманить бы как-нибудь, тварей. Чего б им бросить-то? Дивьян пошарил за пазухой – ничего подходящего, кроме подобранной шейной подвески – уточки. Ну, на нее вряд ли волки польстятся. Надо что-то другое, чтоб живым человеком пахло. Хоть, право слово, полушубок снимай, шапку-то давно выбросил. Шапку-то выбросил, а рукавицы? Пожалуй, можно одной пожертвовать – чего ж еще придумать-то?
Привлекая внимание сидящих в засаде волков, Дивьян заливисто свистнул и швырнул рядом с сосной рукавицу. Прижав уши, хищники тут же бросились к ней – совсем еще молодые щенки-однолетки… Быстро пропела стрела, и один из волков, заскулив, повалился на бок, окрашивая снег алой дымящейся кровью. Напарник раненого – красивый, поджарый зверь с тонким лапами и черновато-серой холкой – озадаченно потыкал носом умирающего товарища. Дивьян увидел, как раздулись у него ноздри, как блеснули глаза… миг – и обезумевший от вида пищи зверь принялся слизывать со снега кровь… Лежащий на боку, слабо рыча, следил за ним, хорошо представляя, что последует дальше. Силы уже покидали его, быстро бьющееся сердце ритмично выталкивало на снег очередные порции крови. Здоровый волк наконец оторвался от снега, облизнулся, повел в воздухе кровавой мордой и, улучив момент, с рычанием впился в горло своему несчастному сотоварищу. Тот забился, засучил лапами и вдруг затих, напоследок хлестнув хвостом по низким еловым веткам. Спохватившись, Дивьян вогнал стрелу и во второго. Зверь, только что мнивший себя победителем, скуля, покатился по снегу… Тут подоспела вся стая, на радостях потерявшая всякую осторожность. Дивьян, впрочем, не очень интересовался ими – давно уже со всех ног мчался прочь, слыша, как истово бьется сердце. Иногда останавливался, прислушиваясь – не гонится ли стая? Нет, покуда не гнались. Ну, это дело быстрое – следовало как можно скорее отыскать новое убежище – места вокруг тянулись знакомые. Справа – высокий холм с лысой вершиной, слева болото, а за ним… ага – озеро Койвуй, вот он куда забрел-то, оказывается! Если это – озеро Койвуй, то дальше, за ним, еще несколько небольших озерец, имеющих все вместе одно название – Светленькие, за ними еще одно озеро – Глубокое, а там и болото Чистый Мох, ужас до чего там много бывает морошки да клюквы, жаль, зима сейчас. Вот там-то, между озерами и болотом, – заброшенная заимка. Ей мало кто пользуется – Куневичи не так далеко, да и от усадьбы Конди близко. Там и можно переждать, укрыться на время.
Уклоняясь от ветки, Дивьян неожиданно вдруг подумал: а что потом? Ну, укроется он в заимке, ну, пересидит волков, а дальше? Ведь никого у него теперь нет – один из всего рода остался! Один… Отрок смахнул со щек слезы. Не дело мужчины – плакать.
Мстить нужно, мстить! Знать бы только – кому? Да и вообще… Месть – это понятно. А потом как жить? В усадьбе убитого Конди? Этого только не хватало – чтоб призраки являлись по ночам, всякий раз норовя утащить в свое царство? Дивьян передернул плечами. Нет. Лучше уж податься в Куневичи к дальним родичам, примут, чай, не чужие. Рассказать о случившемся – может, и посоветуют что. Отрок улыбнулся – похоже, он наконец-то начал хоть что-то соображать. Да, родичи – это то, что надо. Вряд ли он уже догонит убийц – время-то потеряно, да и снег – ишь как повалил, как бы с пути не сбиться!
Низкие серые тучи плотно накрывали дальние деревья, да и ближние тоже уже было плоховато видать, а позади снова завыли волки. Видно, не очень-то насытились подстреленными собратьями. Дивьян прибавил шагу, стараясь не свернуть в сторону, как и бывает частенько в лесу, когда нет ясно видимого направления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80