На мое счастье, время приближалось к обеденному, так что часа полтора, чтобы прийти в себя, у меня было. Сколько я уже мог разобраться в своих новых знакомых, на работе они предпочитали не переламываться и обеда ради меня не пропустят.
Как только я остался один, сразу принялся за самолечение. Отделали меня, надо было признать, знатно. Причем у каждого участника оказались свои предпочтения: симпатяга с красивыми глазами бил в основном по верхней части туловища, его незаметный товарищ предпочитал бедра, голени и колени.
Что мне делать дальше, я пока не придумал, решил поступить по обстоятельствам и ни в коем случае здесь не оставаться. В таких условиях, когда против тебя не только несколько недоброжелательных людей, но и все государство, защитить свои мелкие, ничтожные интересы становится практически невозможно. Как ни закалили меня былые беды, но превратить себя в боксерскую грушу, я позволить не мог. Рано или поздно коллективное творчество и отлаженная технология следствия окажутся крепче моего здоровья и нервной системы.
Как я и предполагал, на обеденное время обо мне забыли. Я усилено лечился, теряя последние силы. Когда понял, что сумел переломить ситуацию и почувствовал себя почти здоровым, сил у меня осталось только на то, чтобы закрыть глаза и забыться коротким сном. «Если меня не тронут хотя бы час, – подумал я, – то до вечера я как-нибудь доживу». Ломаться и идти на компромиссы я пока не планировал.
Конвойные появились спустя минут сорок. Они попытались меня растолкать, но я лишь стонал и на ругань, и на угрозы не реагировал. Однако мое болезненное состояние не послужило достаточным поводом для того, чтобы избежать ответственности за содеянное. Получив соответствующее распоряжение, они подняли меня на ноги и потащили в следственный кабинет. Вид у меня был такой потрепанный, что они забыли о наручниках и впервые я оказался со свободными рукам.
– Посадите его вон туда, на стул – приказал «добрый следователь», когда меня представили пред его ласковыми очами.
Прогресс в наших отношениях был на лицо, меня даже допрашивать собрались в комфортных условиях.
– Ну и что мне с ним теперь делать? – продолжил блондин, рассматривая мое распухшее сине-бордовое лицо. – Ничего вам доверить нельзя!
– Подумаешь, – буркнул симпатичный, – сам виноват, нечего было выделываться!
– Слышите, друг мой? – с упреком проговорил блондин. – А ведь я вас предупреждал! Зачем упорствовать, сознайтесь, облегчите совесть, и вас никто больше пальцем не тронет! Вы все это время упорствовали и выкручивались, а оказалось, совершенно напрасно! Теперь следствие располагает не только показаниями свидетелей, но и вещественными доказательствами. В вашей машине оказался не зарегистрированный пистолет и ужасный нож со следами крови. Вот, полюбопытствуйте, – сказал он, показывая мой закопченный в пожаре кинжал. Теперь вам уже никак не отвертеться! Лучше будет вам меня послушаться и сделать так, как я советую. Тогда все и обойдется!
Однако вместо того, чтобы прочувствовать его доброту и моментально раскаяться, я попытался упасть в обморок. Однако свалиться со стула мне не дали, дружески поддержали, и даже поднесли стакан воды. Все было мило, гуманно, но ожесточившуюся душу преступника даже такое хорошее отношение ничуть не смягчило. Напротив, чем дальше, тем озлобленнее и мстительнее он становился.
– Ну, как вам, лучше, теперь можете говорить? – спросил блондин после всех вышеперечисленных гуманных процедур и благотворительных акций.
– Отпустите меня, что вам от меня нужно? – прошептал я разбитыми губами.
– Конечно, отпустим, – обрадовался он, – как только вы все расскажете, сразу же пойдете на все четыре стороны!
– Что рассказывать? Я ничего не знаю! Вы не имеете права меня здесь держать! Я требую адвоката!
– Значит, ты теперь так запел! – упрощая форму общения с вежливой на интимную, с нескрываемым раздражением сказал добряк. – Ну, что же, значит, я оказался не прав, и ты своё ещё не получил. Смотри, дело твое!
Потом он обратился к коллегам:
– Вы всё слышали? Я уйду на полчасика, а вы нашему другу так всё объясните, чтобы к моему возвращению он всё понял и всё вспомнил!
Конечно, я рисковал, но думаю, все-таки, минимально. Все время, пока со мной возились, я старался выглядеть как квашня с тестом и буквально растекался на стуле. К тому же не забывал держать руки за спиной, так, будто они закованы в наручники. Не удивительно, что раздраженная упорством и наглыми требованиями следственная группа, забыла об этом существенном для меня обстоятельстве.
– Значит, ты никак не можешь обойтись без адвоката? – спросил молодой человек всё ещё с красивыми глазами.
– Нет, не могу, требую... – прошептал я, с ужасом глядя в его расширенные зрачки.
Провокация была такая явная, что он просто был вынужден размахнуться и ударить. Только на свою беду не так удачно, как раньше. Вообще, с этого момента везение симпатичному молодому человеку изменило. Дело в том, что я не знал, как у них тут осуществляется связь с охраной и потому, опасаясь второго участника допроса, вынужден был бить наверняка. Не могу сказать, что в этом не было ничего личного. Я не против должностного рвения и служебных романов, но не в тех случаях, когда все это происходит за мой счет. Как и любой человек, я не люблю издевательств над своим самолюбием и бренным телом.
Молодой человек с красивыми глазами отчаянно захрипел, схватился за горло и начал падать на спину. Его товарищ прозевал сам момент моего ответного удара и не сразу понял, что происходит.
– Эдик, что с тобой? – удивленно воскликнул он, подходя к товарищу.
Увы, Эдик ничего ему не ответил, хотя и широко разевал рот. Только его красивые глаза, разом став мученическими, красноречиво вещали, как ему сейчас плохо и больно.
– Эдик, – растеряно произнес человек без примет, удивленно глядя на мои свободные руки. – А почему... – начал он и попятился. Потом все-таки взял себя в руки и приказал жестко и категорично:
– Сидеть!
– Да ладно, – ответил я, вставая, – уже насиделся.
Конечно, такое необычное поведение преступника вряд ли может понравиться любому должностному лицу. Только что мешок с костями растекался на стуле, падал в обморок и вдруг уверенно встал во весь рост. Пожалуй, такое воскрешение из мертвых можно увидеть только в голливудском фильме.
– Сидеть! – невольно отступая, опять приказал следователь, но уже менее уверено.
– Ты зачем меня бил по ногам? – спросил я, слегка сжимая ему горло.
Он вместо ответа выкатил глаза и прохрипел:
– Отпусти! Иначе будет хуже!
Я подумал, что может быть хуже, чем двадцать лет невинно отсидеть за терроризм, но мысль развить не успел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78