– Да, да, конечно, – виновато сказала Марина, – я все понимаю, только напрасно все это. Видно я своё отжила.
– Ничего не напрасно, тебе ещё жить и жить! Я быстро, – сказала она мне, – тут все рядом.
Электра ушла, а я пододвинул стул к постели больной и начал свои шаманские штучки. Когда я простер над ней руки, женщина вся напряглась, Я поводил над ней ладонями и не нашёл в её состоянии ничего особенного. Обычные возрастные хворобы, высокое давление, повышенный сахар в крови, невралгия.
– Сейчас вас станет значительно лучше, – сказал я, начиная лечение.
Перебатько во все глаза наблюдал за моими пассами, и даже пододвинул стул, чтобы ничего не упустить из виду. Больная сначала вела себя инертно, потом начала вздрагивать и, наконец, откинувшись на подушке, закрыла глаза. Я тоже облокотился о спинку стула и расслабил мышцы.
– Ну и что, помогает? – спросил больную генерал.
Женщина открыла глаза, но посмотрела не на него, а на меня. Потом начал приглаживать волосы.
– Ну, что, помогло? – опять спросил генерал.
– Помогло, помогло, – не глядя на него, ответила она. – Я только ничего не понимаю. Это ты или не ты? Ты – Алеша?
– Ну, да, меня зовут...
Она внимательно смотрел мне в лицо и мне самому стало казаться, что я её тоже где-то видел. Лицо у Марины было полным, расплывшимся и я никак не мог ни за что зацепиться.
– Ты Алексей Крылов? – опять спросила она.
– Да, – подтвердил я. – А вы... ты... господи! Марина?!
– Узнал, – вымучено улыбнулась она. – Сильно постарела? А ты совсем не изменился! Сколько же лет прошло!
На этот вопрос я не ответил, смотрел, вытаращив глаза, на свою бывшую соседку по лестничной площадке. От такого совпадения легко могла поехать крыша.
– Но почему ты Неелова? – начиная приходить в себя, спросил я.
– Ты забыл, что женщины при замужестве меняют фамилии, – ответила она, удивленная неожиданной встречей не меньше меня самого. – Был у меня такой муженек Неелов, был, да сплыл.
– Слушай, это, ты знаешь... Значит Эля твоя дочь...
– Моя, родилась, уже после того как я уехала из нашего дома. Моя и вот этого типа, – кивнула она на генерала. – Он, как только узнал, что я беременна, сбежал как последний трус. Да ещё и стащил все деньги, которые я получила за квартиру и твою саблю. Помнишь, саблю, что ты спрятал у меня в шкафу!
Я посмотрел на Перебатько. Он сидел с открытым ртом и держался рукой за сердце.
– Я, я... – пробормотал он и начал заваливаться на бок, – ... я не брал...
Я едва успел его подхватить и уже в бессознательном состоянии перетащил на свободную кровать.
– Что с ним? Неужели умер? – испугано спросила Марина, вставая с постели.
– Живой, просто сердце прихватило, – объяснил я, прощупав у генерала пульс. – Есть у тебя что-нибудь сердечное, вроде валидола?
– Есть, сейчас дам, – ответила она и пошла к столу.
В это момент из магазина вернулась Эля. Обозрев непонятную картину, она бросилась в матери:
– Мама ты зачем встала, тебе же нельзя!
– Можно, ничего мне не сделается, – ответила та, протягивая мне какую-то облатку с пилюлей. – Вот сердечное, засунь ему в рот.
– А что это с генералом? – спросила девушка.
– Сердце не выдержало, – усмехнулась Марина, – узнал о себе слишком много нового.
Я разжал Перебатько зубы и пропихнул в рот лекарство. Он открыл глаза и бессмысленно на меня посмотрел. Потом жалостливо прошептал:
– Умираю, – и опять попытался потерять сознание.
– Может быть, мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит?! – возмутилась девушка.
– Ничего особенного, – ответил я, – обычное индийское кино. Бедная девушка неожиданно встречается с папой генералом.
– Какое еще кино, какой папа? – совсем рассердилась Электра.
– Дочка, ты хочешь посмотреть на своего родного отца? – спросила Марина. – Вот он, перед тобой, собственной персоной!
– Который из них? – спросила девушка.
– Тот, который седенький, – сказал мать, и я окончательно узнал в ней свою легкомысленную соседку.
Глава 20
Генерал вздыхал глубоко и редко, как больная лошадь. После всех перипетий сегодняшнего дня мы оба никак не могли уснуть. Марина с дочерью устроили нас ночевать в своей комнате, а сами ушли спать к соседям. Мы лежали рядом на узких кроватях, и каждый думал о своем. Перебатько все еще переживал встречу с прошлым и внезапно обретенной дочерью.
После того, как Марина представила Электре отца, генерал сначала ушёл в глухую «несознанку», клялся и божился, что ничего не помнит, и Марину видит в первый раз в жизни. Потом заговорил о генетической экспертизе и шантаже. Когда мне всё это надоело слушать, я посоветовал ему посмотреть сначала в зеркало, а потом на девушку.
– И совсем мы не похожи, – возмущённо, сказал он, – сам посмотри, у нас нет ничего похожего! Разве у нее мой нос?
Потом внимательно вгляделся в Элю, замолчал на полуслове, и побледнел.
– Что, начал узнавать? – насмешливо, спросила Марина. – Я тебя, Саша, не пойму, ты думаешь, мы от тебя чего-то хотим? После всего, что ты сделал, я тебя ни знать, ни видеть не хочу. Я и раньше за тебя не держалась, теперь тем более. Да и Эля, как видишь, выросла без твоей помощи.
– Я разве что-нибудь говорю? – сказал генерал, хотя только этим и занимался добрых десять минут. – Только она на меня почти не похожа. Вы думаете, я изверг какой?
– Не спишь? – спросил Перебатько, когда я уже начал засыпать и, не дожидаясь ответа, заговорил. – Ведь если подумать, я очень одинокий человек. Всю жизнь бился, служил, выслуживался, хапал где только мог, кажется, много достиг, карьера, счета открытые, тайные по всему миру, а пришла старость, оказался никому не нужен. Ведь умру, все прахом пойдет, чужим людям достанется. Думаешь, я жене нужен? Деньги ей мои нужны, да и что взять с девчонки, у нее только тряпки и гулянки в голове. На молодое тело польстился, вот теперь все время и думаю, где она, с кем шляется. Живым останусь, выгоню, на что она мне коза драная? Сын был, не уберег, всю жизнь по бабам мотался, а настоящую семью не построил. Думаешь, я Маринку не узнал? Конечно, постарела, но все такая же. Хорошая она женщина, добрая, всем все прощает. А дочь, вылитая копия моей мамы, я как ее рассмотрел, едва не заплакал. Спишь?
Я промолчал, не зная, что следует говорить в таких случаях.
– Слышу, что не спишь, и знаю, меня осуждаешь. А что было делать? Жениться на ней, значит, на всю жизнь остаться участковым, и хорошо, если к пенсии получить майора! Тогда-то я считал, что карьера – самое главное в жизни, думал, вылезу наверх, и жизнь станет совсем другой. Господи, какая тоска... Маму вот вспомнил. Она для меня... Только ты все равно не поймешь, ты злой. Нет в тебе настоящей доброты. Я всё чувствую. Вот мама моя... я как Эльку увидел, будто в детство вернулся. Стоит мама и смотрит с укором:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78