Выбора не было, и я, как смог, отер с лица и рук грязь и почувствовал себя немного увереннее.
– Пошли, что ли, – предложил спутник, увидев, что я жду, пока он соберется.
Мы вышли и оказались под лестницей, ведущей наверх, где находились мои покои. В доме было тихо. Стараясь не скрипеть половицами ступенек, мы быстро поднялись на второй этаж. У дверей в мои комнаты никого не оказалось. Засада, если и была, ждала у входа.
Я тихо отворил дверь и заглянул в гостиную. В этот момент внизу застучали чьи-то шаги и заскрипели ступени. Мы, столкнувшись плечами, влетели внутрь и закрыли за собой дверь.
– Давай туда, – приказал я и, пробежав гостиную, забежал в спальню. Здесь было чуть светлее из-за луны, светившей в окна.
Тут, в отличие от гостиной, можно было, по крайней мере, спрятаться под большой альковной кроватью.
На первый взгляд, мое жилье не обыскивала, все вещи оставались на своих старых местах. Торопясь, я откинул крышку сундука, слегка заполненного немногочисленными пожитками, и сунул руку под белье. Ящик с дуэльными пистолетами оказался на месте. Я вытащил его и щелкнул замочком.
– Пистоли? – прошептал за спиной Петр.
– Умеешь стрелять? – спросил я его, вынимая из гнезд оружие.
– Нет, мы больше по крестьянству, – ответил он. – Дубиной сподручнее.
В гостиной послышались чьи-то тяжелые шаги.
– Прячься за дверь, – прошептал я и сунул Петру пистолет. – Если что, бей ручкой по голове.
Сам же бросился на пол и заполз под кровать.
Мы затаились, но в спальню так никто и не вошел. Когда вновь стало тихо, я вытащил загодя спрятанную под кроватью саблю. Сразу на душе стало спокойнее. Теперь я не чувствовал себя таким как раньше беззащитным. С оружием гораздо проще говорить с врагами наравных.
– Лексей Григорьич, вылезай, ушли, – позвал меня напарник.
Я выбрался из-под кровати.
– Что будем делать дальше? – спросил Петр, удивленно поглядывая на невесть откуда появившееся у меня оружие.
– Пойдем разбираться с бароном, – ответил я, вешая саблю через плечо на перевязь. – Дай пистолет.
– Может, пока себе оставить? – предложил мужик. – Штука тяжелая, можно бить, как кистенем.
– Смотри, как им пользоваться, – ответил я и взвел курок. – Когда нужно будет выстрелить, наведешь дуло куда нужно и нажмешь вот этот крючок. Только осторожнее, раньше времени не нажми.
– Делов-то, – небрежно сказал крестьянин. – Я думал, что это хитрое, а нажать мы всегда сумеем.
Мы вышли в коридор, и направились к помещению, которое занимал предок.
Теперь прятаться не имело смысла, впрочем, в неосвещенных коридорах это было и не актуально. За дверью апартаментов Антона Ивановича слышались громкие голоса.
Снаружи вход никто не охранял, и потому можно было слушать, о чем говорят внутри, чтобы понять, что там происходит.
– Ваша подорожная грамота, милостивый государь, – бубнил монотонный, но властный голос, – имеет много ошибок, что дает мне основание предположить, что она фальшивая!
– Что вы такое говорите? – возмутился предок. – Вы не смеете такое говорить!
– Очень даже смею, как есть лицо доверенное и в соизволении своего долга! – прервал его тот же человек, вероятно, пристав. – Властью, данною мне начальством, я имею требовать от вас смириться и поступить согласно соизволению, до выяснения обстоятельств.
– Ты мне такого не указуй! – повысил голос поручик. – Закатаю пулю в лоб, а там будь что будет!
– Господин Крылов! – заговорил теперь уже барон. – Вы находитесь в гостях и прошу не оказывать сопротивление властям! Это ist nicht anstandig!
– Ты, барон, не учи меня, что есть прилично! – набросился на него предок. – Скажи лучше, куда моего родича дел! Я тебя за Алексея в капусту порублю!
– Господин поручик, я уже говорил вам, что не знаю, где ваш родственник! Мне самому крайне необходимо с ним встретиться. У меня есть сведенья, что он не частное лицо, а шпион.
«Почему бы и нет!» – подумал я и решился.
– Стой в дверях с пистолетом, – сказал я Петру и широко распахнул дверь. – Со мной встретиться не очень сложно, барон! У меня к вам тоже много вопросов!
– Вы! – воскликнул фон Герц, поворачивая в мою сторону бледное даже в теплом свечном освещении лицо.
Я мельком оценил диспозицию: у противоположной дверям стены, на диване сидел растрепанный, видимо со сна и под приличным градусом, Антон Иванович и целился в гостей из пистолета. На него, в свою очередь, навели ружья два солдата из тех, что приехали с приставом.
Сам пристав стоял посредине комнаты с нашими бумагами в руках. Барон расположился сбоку от полицейского и как обычно выглядел джентльменом.
После моего появления, все участники повернулись к дверям и таращились на нас с Петром во все глаза.
– Значит, лазутчики уже вам донесли, что я государственный чиновник, прибывший из Петербурга по именному повелению, проверять ваши злоупотребления? – строго спросил я фон Герца.
Тот так растерялся, что не нашелся, как ответить. Тогда я взялся за пристава.
– Прошу представиться, господин пристав, у меня и к вам имеются вопросы касательно вашего мздоимства и лихоимства!
Мой нахрап был практически беспроигрышный. Барон, призывая в помощь купленного представителя власти, не мог не назвать меня шпионом и соглядатаем, что как нельзя лучше ложилось на канву моего блефа. Напуганный проверкой чиновник вряд ли осмелится требовать документы у тайного царского ревизора.
– Ну-с, я жду? Или свое имя вы предпочтете назвать в Петербурге в тайной экспедиции? – добавил я остроты в драматический момент.
– Денис Александрович Па-па-хомин, – заикаясь, отрекомендовался он. – Отставной штабс-капитан, здешний пристав.
– Так это ты, взятки берешь, подлец?! – закричал я, выкатывая из орбит начальственные зенки.
– Никак нет-с, ваше превосходительство! – вытянулся по стойке смирно штабс-капитан. – Служу верой и правдой отечеству!
– Тогда как смеешь обижать гвардейского офицера?!
– По навету-с, ваше превосходительство! Виноват-с!
Умный немец, видя, как почва уходит из-под ног, попытался переломить ситуацию:
– Какие у вас, господин, не знаю как вас теперь называть, основания вторгаться в частную жизнь верноподданных Его Императорского величества! Здесь обитает почтенная дама, благородного происхождения, вы же…
Поддерживать разговор о «даме» мне явно не следовало, здесь у барона, скорее всего, всё было схвачено, включая письменные распоряжения и инструкции мужа, потому я сделал резкий выпад, которого он не только не ожидал, но и не мог предвидеть.
– Проверка, господин барон, проводится по жалобе российского дворянина, господина Перепечина, коему вы чинили неудобства и причиняли телесные повреждения, кои, как российский дворянин, а не иноземец без роду и племени, он получать был недостоин!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
– Пошли, что ли, – предложил спутник, увидев, что я жду, пока он соберется.
Мы вышли и оказались под лестницей, ведущей наверх, где находились мои покои. В доме было тихо. Стараясь не скрипеть половицами ступенек, мы быстро поднялись на второй этаж. У дверей в мои комнаты никого не оказалось. Засада, если и была, ждала у входа.
Я тихо отворил дверь и заглянул в гостиную. В этот момент внизу застучали чьи-то шаги и заскрипели ступени. Мы, столкнувшись плечами, влетели внутрь и закрыли за собой дверь.
– Давай туда, – приказал я и, пробежав гостиную, забежал в спальню. Здесь было чуть светлее из-за луны, светившей в окна.
Тут, в отличие от гостиной, можно было, по крайней мере, спрятаться под большой альковной кроватью.
На первый взгляд, мое жилье не обыскивала, все вещи оставались на своих старых местах. Торопясь, я откинул крышку сундука, слегка заполненного немногочисленными пожитками, и сунул руку под белье. Ящик с дуэльными пистолетами оказался на месте. Я вытащил его и щелкнул замочком.
– Пистоли? – прошептал за спиной Петр.
– Умеешь стрелять? – спросил я его, вынимая из гнезд оружие.
– Нет, мы больше по крестьянству, – ответил он. – Дубиной сподручнее.
В гостиной послышались чьи-то тяжелые шаги.
– Прячься за дверь, – прошептал я и сунул Петру пистолет. – Если что, бей ручкой по голове.
Сам же бросился на пол и заполз под кровать.
Мы затаились, но в спальню так никто и не вошел. Когда вновь стало тихо, я вытащил загодя спрятанную под кроватью саблю. Сразу на душе стало спокойнее. Теперь я не чувствовал себя таким как раньше беззащитным. С оружием гораздо проще говорить с врагами наравных.
– Лексей Григорьич, вылезай, ушли, – позвал меня напарник.
Я выбрался из-под кровати.
– Что будем делать дальше? – спросил Петр, удивленно поглядывая на невесть откуда появившееся у меня оружие.
– Пойдем разбираться с бароном, – ответил я, вешая саблю через плечо на перевязь. – Дай пистолет.
– Может, пока себе оставить? – предложил мужик. – Штука тяжелая, можно бить, как кистенем.
– Смотри, как им пользоваться, – ответил я и взвел курок. – Когда нужно будет выстрелить, наведешь дуло куда нужно и нажмешь вот этот крючок. Только осторожнее, раньше времени не нажми.
– Делов-то, – небрежно сказал крестьянин. – Я думал, что это хитрое, а нажать мы всегда сумеем.
Мы вышли в коридор, и направились к помещению, которое занимал предок.
Теперь прятаться не имело смысла, впрочем, в неосвещенных коридорах это было и не актуально. За дверью апартаментов Антона Ивановича слышались громкие голоса.
Снаружи вход никто не охранял, и потому можно было слушать, о чем говорят внутри, чтобы понять, что там происходит.
– Ваша подорожная грамота, милостивый государь, – бубнил монотонный, но властный голос, – имеет много ошибок, что дает мне основание предположить, что она фальшивая!
– Что вы такое говорите? – возмутился предок. – Вы не смеете такое говорить!
– Очень даже смею, как есть лицо доверенное и в соизволении своего долга! – прервал его тот же человек, вероятно, пристав. – Властью, данною мне начальством, я имею требовать от вас смириться и поступить согласно соизволению, до выяснения обстоятельств.
– Ты мне такого не указуй! – повысил голос поручик. – Закатаю пулю в лоб, а там будь что будет!
– Господин Крылов! – заговорил теперь уже барон. – Вы находитесь в гостях и прошу не оказывать сопротивление властям! Это ist nicht anstandig!
– Ты, барон, не учи меня, что есть прилично! – набросился на него предок. – Скажи лучше, куда моего родича дел! Я тебя за Алексея в капусту порублю!
– Господин поручик, я уже говорил вам, что не знаю, где ваш родственник! Мне самому крайне необходимо с ним встретиться. У меня есть сведенья, что он не частное лицо, а шпион.
«Почему бы и нет!» – подумал я и решился.
– Стой в дверях с пистолетом, – сказал я Петру и широко распахнул дверь. – Со мной встретиться не очень сложно, барон! У меня к вам тоже много вопросов!
– Вы! – воскликнул фон Герц, поворачивая в мою сторону бледное даже в теплом свечном освещении лицо.
Я мельком оценил диспозицию: у противоположной дверям стены, на диване сидел растрепанный, видимо со сна и под приличным градусом, Антон Иванович и целился в гостей из пистолета. На него, в свою очередь, навели ружья два солдата из тех, что приехали с приставом.
Сам пристав стоял посредине комнаты с нашими бумагами в руках. Барон расположился сбоку от полицейского и как обычно выглядел джентльменом.
После моего появления, все участники повернулись к дверям и таращились на нас с Петром во все глаза.
– Значит, лазутчики уже вам донесли, что я государственный чиновник, прибывший из Петербурга по именному повелению, проверять ваши злоупотребления? – строго спросил я фон Герца.
Тот так растерялся, что не нашелся, как ответить. Тогда я взялся за пристава.
– Прошу представиться, господин пристав, у меня и к вам имеются вопросы касательно вашего мздоимства и лихоимства!
Мой нахрап был практически беспроигрышный. Барон, призывая в помощь купленного представителя власти, не мог не назвать меня шпионом и соглядатаем, что как нельзя лучше ложилось на канву моего блефа. Напуганный проверкой чиновник вряд ли осмелится требовать документы у тайного царского ревизора.
– Ну-с, я жду? Или свое имя вы предпочтете назвать в Петербурге в тайной экспедиции? – добавил я остроты в драматический момент.
– Денис Александрович Па-па-хомин, – заикаясь, отрекомендовался он. – Отставной штабс-капитан, здешний пристав.
– Так это ты, взятки берешь, подлец?! – закричал я, выкатывая из орбит начальственные зенки.
– Никак нет-с, ваше превосходительство! – вытянулся по стойке смирно штабс-капитан. – Служу верой и правдой отечеству!
– Тогда как смеешь обижать гвардейского офицера?!
– По навету-с, ваше превосходительство! Виноват-с!
Умный немец, видя, как почва уходит из-под ног, попытался переломить ситуацию:
– Какие у вас, господин, не знаю как вас теперь называть, основания вторгаться в частную жизнь верноподданных Его Императорского величества! Здесь обитает почтенная дама, благородного происхождения, вы же…
Поддерживать разговор о «даме» мне явно не следовало, здесь у барона, скорее всего, всё было схвачено, включая письменные распоряжения и инструкции мужа, потому я сделал резкий выпад, которого он не только не ожидал, но и не мог предвидеть.
– Проверка, господин барон, проводится по жалобе российского дворянина, господина Перепечина, коему вы чинили неудобства и причиняли телесные повреждения, кои, как российский дворянин, а не иноземец без роду и племени, он получать был недостоин!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79