У фон Герца округлились глаза. «Неудобства» тщедушному сыну поэта он начал «чинить» только сегодня утром, а «комиссия» заявилась за несколько дней до того, так сказать, превентивно.
– Господин Перепечин изволит исправно служить и никаких оснований для жалоб на меня не имеет.
– Так прикажите его позвать, пусть он сам об этом скажет, – предложил я.
– Я не могу знать, где он сейчас находится, – явно растерявшись, что тут же было замечено присутствующими, сказал барон. – Я провел целый день с господином приставом Пахоминым, что, надеюсь, он может подтвердить.
Однако пристав, услышав, что его пытаются втянуть в свидетели, как и любой российский обыватель тут же отреагировал недоуменным взглядом и недоуменным пожатием плеч – мол, моя хата с краю, ничего не знаю.
Я не стал усложнять обстановку и терять нового сторонника, потому по-прежнему давил одного управляющего:
– Мне донесли взволнованные обыватели, что, по вашему приказу, господин Перепечин удерживается в незаконной тюрьме, коею, вопреки постановлению об установлении мест содержания под стражей, статья шестнадцать параграф два, вы посмели учредить.
Номер статьи и особенно параграфа, совсем добили пристава, который в уложении законов был, так же, как и его предшественники и последователи, не силен. Предпочитал вершить суд и расправу не по кодексам, а по понятиям.
– Нехорошо, Карл Францевич, так самовольничать, как можно государево уложение нарушать! – укоризненно сказал он барону, стоящему с выпученными глазами.
– Но, позвольте, с чего вы такое взяли! Какая тюрьма, какое уложение!
– Молчать! – вдруг вмешался в дискуссию Антон Иванович, начавший понемногу разбираться в обстановке. – Его превосходительство знает, что говорит!
– Господин пристав, властью, данною мне, повелеваю провести следственное дознание и предать нарушителей закона уголовному преследованию! – внес я еще малую лепту в тот вздор, который уже нагородил. – Я имею сведения, что на территории поместья, в помещении, где располагается кузница, господин фон Герц содержит собственную тюрьму!
– Это неправда! – закричал барон, – Господин пристав, не верьте его превосходительству!
По своей немецкой педантичности и любовью к титулам и званиям, барон совершил непростительную ошибку, назвав меня «превосходительством», и этим косвенно признал за мной генеральский чин.
Одураченный, испуганный пристав, уже не зная, что думать, стараясь спасти свою шкуру, готов был не только арестовать своего приятеля и спонсора, но и немедленно предать самому суровому наказанию.
– Извольте проследовать на кузницу и самолично провести дознания, – приказал я. – Господин лейб-гвардии поручик будет тому свидетелем.
– Я что, я могу! – согласился предок, наконец Убирая нацеленный в живот пристава пистолет и засовывая его за пояс. – Извольте, господа, я готов со всей радостью!
Пахомин кивнул своим урядникам, и те опустили ружья к ноге.
– Сопроводите господина фон Герца до места, указанного его превосходительством, – приказал он, и те встали за спиной несчастного барона.
Карл Францевич очень не хотел идти на розыски брянского дворянина, но напуганный полицейский ничего не хотел слушать и пригрозил применить силу. Тому пришлось повиноваться. Всей своей живописной группой мы пошли к выходу. В просторных сенях толклась «засада», урядники и местная стража. Наше появление произвело сенсацию. Думаю, что гвоздем программы был всё-таки я, появления которого ждали откуда угодно, но не из глубины дома.
Немецкие стражники, вооруженные русскими бердышами, дисциплинированно вытянулись, ожидая приказаний шефа, но барон прошел мимо них, не поднимая головы.
У подъезда стояли оба виденных мной около дворца экипажа. Один из урядников охранял верховых лошадей.
– Садитесь, барон, – пригласил я фон Герца в его собственное ландо.
Он скривился, но сел. Не знаю, о чем думал этот человек, возможно, молил Бога, чтобы палач Емеля не перестарался и столичный шпион не повесил на него убийство русского дворянина. Это был прямой путь в Сибирь на каторгу. Было заметно, что он уже смирился с поражением и лихорадочно ищет путь к спасению.
– Трогай, – велел пристав своему кучеру.
Его коляска поехала впереди, следом мы с бароном, и замыкал кортеж караул из верховых урядников. По прекрасной дороге до кузницы мы добрались в пять минут. Работа в ней уже окончилась, и темное кирпичное здание выглядело совсем мрачно. Пристав Пахомин с предком вышли из первой коляски, мы с молчавшим всю дорогу бароном – из ландо.
– Вот вам кузница, – сказал фон Герц, пытаясь увести нас в сторону мастерской.
– Пожалуйте, господа, сюда, – позвал я, направляясь в обход строения. Все пошли вслед за мной. – Тюрьма здесь, – указал я на мощную, из толстых дубовых плах, к тому же еще укрепленную коваными металлическими полосами дверь.
– Карл Францевич, извольте открыть, – попросил пристав нейтральным голосом.
Барон подошел и вяло подергал за ручку.
– Она заперта изнутри, – сказал он безжизненным голосом. – Открывайте сами, как знаете.
Фон Герц, видимо что-то решив для себя, отошел в сторону и встал, скрестив руки на груди. Урядники, которым пристав поручил надзор за управляющим, пошли за ним и встали за его спиной.
– Нужно как-то открыть, – растеряно обращаясь только ко мне, сказал полицейский. – Ну-ка, братец Тимофеев, постучи погромче! – приказал он одному из урядников.
Тот передал повод своей лошади товарищу и подошел к зданию и несколько раз гулко ударил в дверь прикладом.
– Не отвечают, ваше благородие! – сообщил он. – Позвольте через окно!
Когда я советовал узникам забаррикадироваться, совершенно упустил из вида окна. Впрочем, теперь это не имело никакого значения, у них было достаточно времени, чтобы успеть спуститься в подвал.
– Давайте, братцы, поживее, – сказал пристав, косясь на стекающийся со стороны села народ.
Солдаты проявили профессионализм и примерное рвение, тут же высадили слюдяные окна вместе с переплетами и пытались пролезть через них внутрь помещения.
– Ваше благородие, – пожаловался начальнику Тимофеев, – узко, не пролезть. Если бы какого-нибудь мальчонку заслать.
– Делай, как знаешь, – разрешил пристав и отвернулся в сторону, пощипывая ус.
– Ты что такое придумал? – спросил меня предок, когда всеобщее внимание заняли попытками пролезть в окна, и на нас перестали обращать внимание.
– Всё в порядке, барону теперь конец, – ответил я.
– А что такое между вами случилось, чем он тебе так насолил?
– Подожди, скоро узнаешь.
Между тем суета вокруг таинственного входа продолжалась. Подходящего мальчишки полицейские не нашли. Как только они попытались подманить одного, все дети тут же в испуге разбежались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79