Вечером, когда все они отправились в пивную, я поработал над отчетами с карандашом, анализируя сведения об одиннадцати лошадях и их подозрительных победах. Как я и предполагал, изучая в Лондоне газетные вырезки, они действительно имели разных владельцев, тренеров и жокеев; но нельзя сказать, чтобы между ними не было абсолютно ничего общего. К тому времени, когда я запечатал свои записи в конверт и убрал их вместе с папками Октобера на дно ягдташа, подальше от любопытных взглядов, мне удалось обнаружить четыре сходства.
Во-первых, все эти лошади выигрывали аукционные скачки, то есть соревнования, победитель которых продавался затем с торгов. Три лошади были куплены своими же собственными хозяевами, остальные ушли за довольно скромные суммы.
Во-вторых, они всегда хорошо выступали на скачках, но на финише им не хватало либо сил, либо упорства, чтобы выиграть.
В-третьих, ни одна из них ни разу не выиграла скачек, кроме тех случаев, когда им дали допинг, хотя они участвовали и в других соревнованиях.
В-четвертых, ставки на них, когда они выигрывали, были не меньше десяти к одному.
И в материалах Октобера, и в отчетах упоминалось, что некоторые из лошадей по нескольку раз меняли тренеров, но это было вполне естественно для таких перспективных животных. Кроме этого, я располагал теперь бесполезной информацией о том, что все эти лошади происходили от разных родителей, их возраст варьировался от пяти до одиннадцати лет, масти также были разные. Побеждали они хотя и не на одном ипподроме, но и не все на разных. У меня даже возникла смутная мысль, что все ипподромы были расположены в северной части страны - Келсо, Хейдок, Седжфилд, Стаффорд и Ладлоу. Я решил проверить по карте, прав я или нет, но ни одной карты у миссис Оллнат мне найти не удалось.
Я лег спать в переполненной маленькой спальне, где пивное дыхание конюхов постепенно перебило обычную смесь чистых запахов сапожного крема и масла для волос, но мне не удалось убедить своих соседей открыть форточку шире, чем на четыре дюйма. Все они явно поддерживали Пэдди, несомненно, самого проницательного из них, и раз Пэдди перестал обращаться со мной по-дружески, то остальные последуют его примеру. Пожалуй, если бы я настаивал на том, чтобы закрыть окно, они распахнули бы его настежь, и я получил бы столько свежего воздуха, сколько хотел. Мрачно улыбаясь в темноте, я слушал скрип кроватей, обычную вечернюю болтовню и сонные смешки; ворочаясь на продавленном матрасе в поисках удобного места, я размышлял о том, какова же в действительности жизнь моих собственных работников.
В среду утром я впервые почувствовал, что такое пронизывающий йоркширский ветер, а один из конюхов - мы бежали с ним вместе через двор с дрожащими руками и замерзшими носами - жизнерадостно заверил меня, что этот ветер запросто может дуть полгода кряду. Я управился со своими тремя лошадьми вдвое быстрее обычного, но к тому времени, когда приехал фургон, у меня возникло сильное подозрение, что, судя по пробелам в моей экипировке, в усадьбе Октобера должно быть очень хорошее центральное отопление.
Проехав мили четыре, я нажал кнопку звонка, соединяющего задний отсек с кабиной. Водитель послушно остановился и вопросительно посмотрел на меня, когда я подошел к кабине и забрался на сиденье рядом с ним.
- Лошади ничего не сделается, - сказал я, - а здесь теплее. Он ухмыльнулся и поехал, прокричав сквозь шум мотора:
- Я так и думал, что у тебя совести нет. Эту лошадь собираются продавать, и она должна приехать в хорошем состоянии… Босс пришел бы в ярость, если бы знал, что ты сидишь в кабине.
Я был уверен, что босс, то есть Инскип, совершенно не удивился бы: по себе знаю, начальники вовсе не так уж наивны.
- Шел бы он куда подальше, - пробурчал я с отвращением. Водитель метнул на меня косой взгляд, и я подумал, что совсем не трудно создать себе плохую репутацию, если немного постараться. На скачки обычно съезжается много водителей фургонов, а делать им там совершенно нечего. У них полно времени, чтобы потрепаться в кафе - они весь день могут слоняться и чесать языками. Мало ли, до кого может дойти слух, что в честности конюхов Инскипа есть слабое звено.
Мы остановились поесть в придорожном кафе, а немного позже еще раз, у магазина, где я купил пару шерстяных рубашек, черный свитер, теплые носки, шерстяные перчатки и такую же вязаную спортивную шапку, какие были на всех в это морозное утро. Водитель, зайдя вместе со мной в магазин, чтобы купить себе носки, оглядел мои покупки и заметил, что у меня, видно, куча денег. Я многозначительно улыбнулся и сказал, что деньги приходят легко, если знаешь, как за это взяться, почувствовав при этом, что его сомнение в моей честности усилилось.
В середине дня мы добрались до конюшни в Лестершире, и здесь я по достоинству оценил масштаб работы беккетовских подчиненных. Мне предстояло забрать лошадь, которая как раз начинала выступать в стипль-чезе, причем была продана полковнику со всеми заявками на участие в скачках. А это значило, как объяснил мне ее расстроенный конюх, что она сможет участвовать во всех соревнованиях, куда ее записал бывший владелец.
- А куда он записан? - поинтересовался я.
- В кучу разных мест - Ньюбери, Челтенхем, Сэндаун, а начать должен на следующей неделе в Бристоле. - Лицо конюха исказилось от жалости, когда он передавал мне повод. - Не представляю, почему хозяин с ним расстался! Он чистое сокровище, и если я когда-нибудь увижу, что он выглядит хуже, чем сейчас, я отыщу тебя и взгрею как следует, можешь не сомневаться!
Я уже убедился в том, что конюхи глубоко привязываются к своим лошадям, и был вполне уверен в серьезности его слов.
- Как его зовут? - спросил я.
- Спаркинг Плаг … Идиотское имя, разве ж это кляча… Спаркс, старина… эх, приятель… дружище… - Он ласково поглаживал морду лошади.
Мы завели лошадь в фургон, и на этот раз я остался там, где мне положено было быть - в заднем отсеке. Если уж Беккет готов платить ради нашего дела такие огромные деньги - а он, без сомнения, выложил целое состояние, чтобы заполучить такую изумительную лошадь в такой короткий срок, - я позабочусь о ней как следует.
Прежде чем тронуться в обратный путь, я поинтересовался картой дорог, лежавшей в кабине, и, к своему удовлетворению, Обнаружил, что все ипподромы страны помечены на ней тушью. Одолжив у водителя карту, всю обратную дорогу я посвятил ее изучению. Почти все ипподромы, где должен был выступать Спаркинг Плаг, располагались на юге. Ночевки обеспечены, как по заказу.
Я выяснил, однако, что те пять ипподромов, где выигрывали наши одиннадцать лошадей, находятся не так далеко на севере, как мне казалось. Ладлоу и Стаффорд были даже, пожалуй, ближе к югу, особенно если учесть, что в своем представлении о географии страны я инстинктивно брал за отправную точку Хэрроугейт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Во-первых, все эти лошади выигрывали аукционные скачки, то есть соревнования, победитель которых продавался затем с торгов. Три лошади были куплены своими же собственными хозяевами, остальные ушли за довольно скромные суммы.
Во-вторых, они всегда хорошо выступали на скачках, но на финише им не хватало либо сил, либо упорства, чтобы выиграть.
В-третьих, ни одна из них ни разу не выиграла скачек, кроме тех случаев, когда им дали допинг, хотя они участвовали и в других соревнованиях.
В-четвертых, ставки на них, когда они выигрывали, были не меньше десяти к одному.
И в материалах Октобера, и в отчетах упоминалось, что некоторые из лошадей по нескольку раз меняли тренеров, но это было вполне естественно для таких перспективных животных. Кроме этого, я располагал теперь бесполезной информацией о том, что все эти лошади происходили от разных родителей, их возраст варьировался от пяти до одиннадцати лет, масти также были разные. Побеждали они хотя и не на одном ипподроме, но и не все на разных. У меня даже возникла смутная мысль, что все ипподромы были расположены в северной части страны - Келсо, Хейдок, Седжфилд, Стаффорд и Ладлоу. Я решил проверить по карте, прав я или нет, но ни одной карты у миссис Оллнат мне найти не удалось.
Я лег спать в переполненной маленькой спальне, где пивное дыхание конюхов постепенно перебило обычную смесь чистых запахов сапожного крема и масла для волос, но мне не удалось убедить своих соседей открыть форточку шире, чем на четыре дюйма. Все они явно поддерживали Пэдди, несомненно, самого проницательного из них, и раз Пэдди перестал обращаться со мной по-дружески, то остальные последуют его примеру. Пожалуй, если бы я настаивал на том, чтобы закрыть окно, они распахнули бы его настежь, и я получил бы столько свежего воздуха, сколько хотел. Мрачно улыбаясь в темноте, я слушал скрип кроватей, обычную вечернюю болтовню и сонные смешки; ворочаясь на продавленном матрасе в поисках удобного места, я размышлял о том, какова же в действительности жизнь моих собственных работников.
В среду утром я впервые почувствовал, что такое пронизывающий йоркширский ветер, а один из конюхов - мы бежали с ним вместе через двор с дрожащими руками и замерзшими носами - жизнерадостно заверил меня, что этот ветер запросто может дуть полгода кряду. Я управился со своими тремя лошадьми вдвое быстрее обычного, но к тому времени, когда приехал фургон, у меня возникло сильное подозрение, что, судя по пробелам в моей экипировке, в усадьбе Октобера должно быть очень хорошее центральное отопление.
Проехав мили четыре, я нажал кнопку звонка, соединяющего задний отсек с кабиной. Водитель послушно остановился и вопросительно посмотрел на меня, когда я подошел к кабине и забрался на сиденье рядом с ним.
- Лошади ничего не сделается, - сказал я, - а здесь теплее. Он ухмыльнулся и поехал, прокричав сквозь шум мотора:
- Я так и думал, что у тебя совести нет. Эту лошадь собираются продавать, и она должна приехать в хорошем состоянии… Босс пришел бы в ярость, если бы знал, что ты сидишь в кабине.
Я был уверен, что босс, то есть Инскип, совершенно не удивился бы: по себе знаю, начальники вовсе не так уж наивны.
- Шел бы он куда подальше, - пробурчал я с отвращением. Водитель метнул на меня косой взгляд, и я подумал, что совсем не трудно создать себе плохую репутацию, если немного постараться. На скачки обычно съезжается много водителей фургонов, а делать им там совершенно нечего. У них полно времени, чтобы потрепаться в кафе - они весь день могут слоняться и чесать языками. Мало ли, до кого может дойти слух, что в честности конюхов Инскипа есть слабое звено.
Мы остановились поесть в придорожном кафе, а немного позже еще раз, у магазина, где я купил пару шерстяных рубашек, черный свитер, теплые носки, шерстяные перчатки и такую же вязаную спортивную шапку, какие были на всех в это морозное утро. Водитель, зайдя вместе со мной в магазин, чтобы купить себе носки, оглядел мои покупки и заметил, что у меня, видно, куча денег. Я многозначительно улыбнулся и сказал, что деньги приходят легко, если знаешь, как за это взяться, почувствовав при этом, что его сомнение в моей честности усилилось.
В середине дня мы добрались до конюшни в Лестершире, и здесь я по достоинству оценил масштаб работы беккетовских подчиненных. Мне предстояло забрать лошадь, которая как раз начинала выступать в стипль-чезе, причем была продана полковнику со всеми заявками на участие в скачках. А это значило, как объяснил мне ее расстроенный конюх, что она сможет участвовать во всех соревнованиях, куда ее записал бывший владелец.
- А куда он записан? - поинтересовался я.
- В кучу разных мест - Ньюбери, Челтенхем, Сэндаун, а начать должен на следующей неделе в Бристоле. - Лицо конюха исказилось от жалости, когда он передавал мне повод. - Не представляю, почему хозяин с ним расстался! Он чистое сокровище, и если я когда-нибудь увижу, что он выглядит хуже, чем сейчас, я отыщу тебя и взгрею как следует, можешь не сомневаться!
Я уже убедился в том, что конюхи глубоко привязываются к своим лошадям, и был вполне уверен в серьезности его слов.
- Как его зовут? - спросил я.
- Спаркинг Плаг … Идиотское имя, разве ж это кляча… Спаркс, старина… эх, приятель… дружище… - Он ласково поглаживал морду лошади.
Мы завели лошадь в фургон, и на этот раз я остался там, где мне положено было быть - в заднем отсеке. Если уж Беккет готов платить ради нашего дела такие огромные деньги - а он, без сомнения, выложил целое состояние, чтобы заполучить такую изумительную лошадь в такой короткий срок, - я позабочусь о ней как следует.
Прежде чем тронуться в обратный путь, я поинтересовался картой дорог, лежавшей в кабине, и, к своему удовлетворению, Обнаружил, что все ипподромы страны помечены на ней тушью. Одолжив у водителя карту, всю обратную дорогу я посвятил ее изучению. Почти все ипподромы, где должен был выступать Спаркинг Плаг, располагались на юге. Ночевки обеспечены, как по заказу.
Я выяснил, однако, что те пять ипподромов, где выигрывали наши одиннадцать лошадей, находятся не так далеко на севере, как мне казалось. Ладлоу и Стаффорд были даже, пожалуй, ближе к югу, особенно если учесть, что в своем представлении о географии страны я инстинктивно брал за отправную точку Хэрроугейт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69